Желтого света уличного фонаря оказалось вполне достаточно, чтобы Геля разглядела некоторые подробности: женская фигура принадлежала теще Антона, ее лицо было залито кровью, в руках она несла орущий сверток. Сам Антон, видимо, был оглушен, потому что крови на нем видно не было, но он шатался, бессмысленно вращая глазами. Жены изменника видно не было.
Геля выступила из темноты.
— Гадина! — сказала она своему бывшему парню и полоснула бритвой по его лицу. Сначала она метила попасть по шее, но в последний момент передумала и решила резать по глазам. Однако промахнулась и попала только по подбородку. Антон закричал и схватился руками за лицо. А Геля сочла свою миссию выполненной и ретировалась в темноту.
Дома она с наслаждением приняла душ, а потом информировала о своем деянии Лиса. Тот сначала долго молчал, удивляясь на довольный вид злодейки, а потом криво усмехнулся и сказал нечто, что смахивало на цитату:
— «Природа жестока; ну так и я садист»! — и обобщил: — Возможно то, что произошло — к лучшему.
— Конечно, к лучшему! — согласилась Геля. Ей захотелось есть, и она вышла на кухню.
Пятого утром Геля проснулась в отличном настроении. День улыбался ей, жизнь улыбалась ей, Лис улыбался ей. Сегодня она станет полноправным членом сообщества, в которое входит Лис. Начнется новая жизнь, увертюра к которой показалась ей изумительным праздником, карнавалом наоборот, когда ей удалось оторвать от своего лица прилепленную другими маску и стать собой, такой, какой она должна быть.
Впервые ей захотелось поговорить с кем-нибудь, кто знал ее прежнюю. Конечно, она уже побывала в отделе кадров института, где работала, и уволилась, рассказав байку, будто выходит замуж за мусульманина, правую руку самого Бен Ладена и едет с ним в Саудовскую Аравию. Все посмеялись, конечно, но зато у сотрудников не было времени задавать глупые вопросы.
Еще Геля поговорила с мамой. Она извинилась за свое поведение, хотя ничего плохого в последнюю встречу с матерью не сделала, а просто таким образом было легче наладить отношения. Ведь этого хотел Лис, это было необходимо общему делу. Когда мама растаяла под лучами дочерней любви, Геля выдала ей наиболее подходящую версию своего исчезновения: она едет работать по контракту в Малайзию на завод по сборке электронной бытовой аппаратуры. В месяц будет получать пятьсот долларов плюс проживание и питание. Конечно, мама начала волноваться, выспрашивать: что, да как? Но Геля объяснила ей — едет не одна, с друзьями. К тому же, она уже взрослая, поэтому считает стыдным для себя сидеть на шее родителей. Пусть мама передаст привет папе, а Геля будет звонить. Правда, раньше чем через пару месяцев звонков ждать не надо, хотя она постарается сообщить о себе пораньше, конечно. Зайти до отъезда тоже не получится — некогда уже.
А вот теперь Геля решила позвонить Свете Фирсовой. Что рассказать — другой вопрос. Здесь тоже могла бы сгодиться версия о Малайзии, но, возможно, она придумает что-нибудь еще. Какая, черт возьми, разница, что наплести людям, которых больше никогда не увидишь?! Но позвонить все-таки хотелось. Она взяла трубку радиотелефона и снова вернулась в разобранную кровать. Лис только что ушел, времени навести порядок и приготовить еду достаточно.
— Светка, привет! — сказала Геля, только услышав такое родное «Алло!» подруги. — Узнаешь?
— О! — сказала Света так, будто они не расставались на последние полгода. — Ты? Как дела?
— Нормально, как у тебя? Маринка пишет?
— Да, но только через Интернет, — грустно ответила Света. — А я такой спец по компьютерам хреновый, что каждый раз получаю сюрпризы: то фото открыть не могу, то вложение не читается, то вообще пароль свой забуду!
— Старые мы, — согласилась Геля. — Не в то время выросли, теперь нас учить — только время терять!
— Ага! Точно. Знаешь, последний раз такая хренота пришла — закачаешься. Я Маринку пыталась потрясти, зачем она это прислала, а она говорит, что ни при чем. Тогда кто?
— Какая хренота? — заинтересовалась Геля.
— Ой, ну ужас! Какая-то цитата, не цитата... Что-то про тиски из маленьких палочек из дерева и что палач одним движением ломал пальцы и срывал кожу, мясо... Ужас просто! Еще и вложение пришло, но я не смогла, к счастью, открыть.
— А Ваня что, не может помочь?
— Ваня-то? — иронично переспросила Света. — Ваня-то может! Да недосуг ему! Государственный человек он!
— А-а! — в тон ей протянула Геля. — Ну-ну! Привет передавай!
— Конечно передам, вот только передавалку починю и передам.
Голос Светки мало изменился за эти десять лет. Только яду в нем прибавилось порядком, да стал на полтона ниже от беспрерывного курения. Когда Геля видела Свету в последний раз, та не выпускала сигарету изо рта и даже прикуривала от собственного окурка, будто и дышать бы без дыма не смогла. Вот и сейчас было слышно, как Света затягивается и выпускает сигаретный дым.
— Светка, ты курить бросай! — посоветовала Геля. — Ты, может, по телевизору не слышала, что это вредно?
— Нет, не слышала, — согласилась курильщица. — Я смотрю телевизор, а не слушаю! А ты бросила?
— Да, — с гордостью похвасталась Геля.
— Вот и умница! Может, с Иркой в церковь ходить начала? А кстати, — перебила она сама себя, — ты Ирку давно видела?
— Давно... — силилась вспомнить Геля. — Да года полтора прошло, не меньше!
— Вот и я тоже. Знаешь, что церковь, что ее дядя построил, сгорела?
— Да, в газетах читала...
— Это в начале мая было, а я ей позвонила числа пятнадцатого и мне сказали, что она продала квартиру и уехала! Да и на работе то же самое сказали!
— Куда уехала? — Геля почувствовала легкий укол вины за свою невнимательность к делам других. — Может, в монастырь пошла?
— Зря ты зубы скалишь! — Света снова сделала паузу, чтобы затянуться. — Между прочим, думаю, это вполне разумное предположение! Странно только, что она не попрощалась...
— Слушай, — перебила ее Геля. — А я тоже пропаду на время! Но ничего тебе не скажу сейчас, только позже, через пару месяцев.
— Вот так, да?! И это дружба? Все пропадают, никто ничего не говорит, — сквозь шутливый тон просачивалась обида. — Я сижу тут, совсем одна, никому не нужная!
— Свет, ну прости! Ладно?
— Хоть с мужиком?
— В общем... — Геля помялась, но ответила: — Да, с мужиком. Это не совсем то, о чем ты думаешь, но... Он такой классный. Мы вместе живем. Только здесь все по-особенному! Никому не говори, но он связан с какими-то серьезными людьми, которые...
— Ладно, — по голосу Светы было слышно, что она собирается прекратить разговор. — Ваня прибыл... Говорить не могу! Удачи тебе, пока!
— Пока!
Света положила трубку, а Геле стало грустно. Что ждет ее? О каком деле говорил Лис? Вдруг это что-то неприемлемое, глупое, жестокое? Хотя, что это за мысли такие? Их быть не должно. Все, что угодно будет лучше того, что было в жизни Гели до этого.
Надвигался вечер.
Как легко управлять человеком, если ты знаешь все его заморочки! Тип Марса дает человеку вид живой, деятельный и вспыльчивый. А отрицательные качества женщин этого планетарного типа — иногда сумасшествия и преступления. Он учел в своей игре полезную информацию, откорректировал свои планы в ходе недельной слежки и воплотил результат в жизнь!
Конечно, эта работа была выполнена еще лучше предыдущей. Легкость, изящество, задор, удовольствие от каждого дня — так можно было определить впечатления от второго эпизода. И, самое главное, ведьма сама привела себя к погибели. Как в переносном, так и в прямом смыслах. Действительно, если в первом случае пришлось казнить ведьму, так и не признавшуюся в малефициуме, то вторая сама прекрасно сознавала, что достойна только смерти. Она не могла не признать правды: если бы она осталась жить, она несла бы людям только горе, разрушение и зло. То, что было сотворено ею и другими ведьмами много лет назад, то самое зло укоренилось в ее развратной душе. Зло росло, точило сознание, пожирало слабые ростки добра, укреплялось, пока не завладело всем ее существом и не вырвалось наружу, когда обстоятельства, подтасованные Злым Ангелом, позволили этому случиться.
