Мгновение спустя Питер исчез, и еще через несколько секунд Анна увидела его улыбающееся лицо:

— Ну вот мы и добрались, Анна Кави. Давай руку.

С помощью Питера она выбралась из узкого отверстия и на несколько мгновений потеряла дар речи. Почувствовав, как злой холодный ветер царапает кожу и услышав отдаленный гул машин и щебетание птиц, девушка поняла, что вот-вот лишится сознания. Анна думала, что ее ничем не проймешь. Она ведь, как-никак, уже бывала во Внешнем Мире, когда работала у миссис Шарп, и считала себя вполне практичной Лишней. Но на этот раз все было по-другому.

Весь мир вдруг оказался у ее ног, непосредственно перед ней. Он словно ждал, когда она, наконец, вдохнет его запахи, услышит его голос, увидит его красоты. Она, конечно, и раньше видела луну, сияющую ярко-ярко, но это происходило лишь тогда, когда девушка холодными вечерами украдкой поглядывала на нее сквозь трехслойные стекла и думала о том, как, должно быть, прекрасно уснуть в ее блеске под открытым небом. Теперь же Анне казалось, что до нее можно достать рукой. Луна была такой прекрасной, такой совершенной, что Анна поняла, сколь она сама далека от идеала. Луна внушала ей трепет и чувство, близкое к экстазу. Широко распахнув глаза, не смея произнести ни звука, девушка обвела взглядом окружающий простор. Она боялась закричать, расплакаться или же рассмеяться, а может, и все сразу. Мир снаружи Грейндж-Холла предстал перед ней таким чудесным и удивительным. В эту секунду он принадлежал только ей.

— Ладно, — сказал Питер, осматриваясь по сторонам. — Мы, должно быть, находимся в восточной части деревни. И это означает… — сосредоточенно нахмурившись, произнес он, — что нам нужно двигаться вот в этом направлении.

Анна молча кивнула в знак согласия и пошла за Питером по тропинке. Посмотрев на изможденного юношу, шагавшего впереди, она подумала, что они, вероятно, выглядят просто ужасно. Униформа была покрыта грязью, лица перемазаны сухой глиной, а руки и колени исцарапаны.

— Если кто-нибудь увидит наш наряд, ему сразу станет ясно, кто мы и откуда, — сказала она.

— Они в любом случае узнают, откуда мы, — обернувшись, сказал юноша в ответ. — Анна, во Внешнем Мире у нас нет ни одного ровесника. Вернее, есть, вот только они никогда не показываются на людях. Среди Правоимущих бывает молодежь, но ее не так часто встретишь, — его глаза горели от ярости, и на мгновение Анна растерялась, не зная что ему сказать. Но потом Питер пожал плечами: — Впрочем, ты права. Нам нужно где-нибудь спрятаться, и как можно скорее, и лучше подальше от Грейндж-Холла. Как только станет известно, что мы бежали, повсюду начнут рыскать Ловчие.

Анна снова кивнула и, тяжело дыша, поспешила за Питером. Она хотела помочь ему хоть чем-нибудь, хотя и понимала, что ничего не знает об этом новом и непривычном для нее мире. Вдруг она резко остановилась.

Перед ней возвышалась стена, на которой висело несколько плакатов. На одном из них был изображен экран компьютера и очертания человека с ружьем. Вверху плаката была надпись: «Глобальная сеть помогает распространению терроризма. Не ставьте под удар свою страну». На другом плакате с одной стороны был изображен дом, в окнах которого горели огни, с другой стороны — развалины. Вверху большими красными буквами была надпись: «Берегите энергию — не позволяйте Британии скатиться в мрачное Средневековье». Но больше всего Анну привлек плакат, где изображался круглолицый ребенок из младшей группы. Он что-то жевал, заталкивая еду в рот крохотными ручонками, а на плакате поперек чернела надпись: «Рождение Лишнего равносильно краже. Будьте бдительны. Для получения более подробной информации о проблеме Лишних посетите сайт www.thesurplusproblem.auth.uk».

— Посмотри, — сказала она. — «Рождение Лишнего равносильно краже». Это же про нас, Питер.

Питер нахмурился и сделал шаг назад, чтобы рассмотреть плакат повнимательнее. Затем взял Анну за руку.

— Когда-нибудь появятся подобные плакаты и на тему Долголетия, — с сердитым видом пообещал он. — Потому что Долголетие и есть настоящее воровство. Лишать жизни других ради бессмертия Правоимущих.

Все еще кипя от возмущения, он поспешил по дороге, таща Анну за собой. Всякий раз, заслышав шум приближавшегося автомобиля или звуки шагов, ребята тут же прятались за стенами или кустами. Анна, мечтавшая выбраться за пределы Грейндж-Холла, страстно желавшая дотронуться до зеленой травы и вдохнуть ночной воздух так, чтобы его почувствовала каждая клеточка тела, сейчас страшилась этого странного и враждебного мира. Питеру тоже было беспокойно. Он постоянно повторял, что время идет, и нужно уйти как можно дальше. Гораздо дальше, чем они сейчас. Ловчих могут вызвать с минуты на минуту.

При упоминании о Ловчих сердце Анны бешено забилось. Она быстро догнала Питера и пошла с ним рядом, стараясь смотреть только вперед, вместо того чтобы с любопытством рассматривать попадавшиеся по дороге дома.

Вдруг она снова остановилась.

— Что на этот раз? — спросил Питер, вздохнув.

— Смотри, дом, — сказала тихо Анна. — Я его знаю. Здесь живет миссис Шарп.

Сад, посреди которого стоял дом, совсем не изменился с тех пор, как Анна видела его в последний раз. Как только предоставлялась благоприятная возможность, Анна высовывалась из окна дома миссис Шарп, чтобы полюбоваться зеленой травой и великолепными клумбами. Это было то самое крыльцо, ошибиться было невозможно, та самая ярко-красная дверь, те самые ветряные колокольчики, приветствовавшие Анну причудливым звоном всякий раз, когда она выносила мусор.

— Миссис Шарп? — неуверенно посмотрел на девушку Питер.

— Я же тебе о ней рассказывала. Что, забыл? Я служила у нее домработницей. Недолго, три недели. Она была очень ко мне добра.

— Добрая Правоимущая? — фыркнул Питер.

— Да, — сказала Анна, защищаясь. — Она со мной хорошо обращалась.

— Ну ладно, здорово. Давай, нам надо идти дальше.

Они вновь, крадучись, двинулись по дороге, прижимаясь к кустам.

Неожиданно они услышали вой сирены и увидели горящие впереди огни фар. Питер рванул Анну за руку, увлекая в кусты, где они и затаились. Сердца юноши и девушки бешено стучали. Через несколько минут вой сирен стих, и они, чувствуя недоброе, посмотрели друг на друга.

— Пойдем, — торопливо сказал Питер. Он выбрался из листвы и помог Анне подняться. Девушка дрожала. Все ее тело было исцарапано ветками кустарника.

— Это были… — начала Анна, но так и не смогла закончить фразу.

— Возможно, — ответил Питер. — Хотя обычно Ловчие не трубят направо и налево, извещая о своем появлении. Не исключено, это были полицейские. Может, это вообще не имеет к нам никакого отношения.

Анна молча кивнула и, когда Питер вновь двинулся вперед, последовала за ним. Но вдруг она нахмурилась.

— Что у тебя с ногой? — спросила она.

— Ничего, — пожал плечами Питер. — Пойдем, нам нужно торопиться.

Юноша снова зашагал, но Анна видела, что он морщится от боли. Всякий раз, наступая на левую ногу, Питер чуть заметно вздрагивал.

— Тебе очень больно, — решительно сказала она. — Питер, у тебя болит нога.

— Даже если и так, что с того? — огрызнулся Питер. — Пойдем. Нам нужно выбраться из деревни. Мы сможем спрятаться в полях на окраине. Но до них еще нужно дойти. Осталось немного.

Анна заметила, что юноша взмок от пота, а его лицо побелело как мел. Анна остановила Питера, наклонилась и быстро задрала ему брючину. Над щиколоткой была глубокая рана, вокруг которой запеклась кровь.

— Питер, — ахнула девушка. — Что это?

— Туннель, — со вздохом буркнул он. — Я обо что-то поранился.

Когда Анна внимательнее осмотрела ногу, она увидела, что голень опухла, а дотронувшись до кожи, почувствовала, как Питер дернулся.

— С такой раной ты далеко не уйдешь, — прошептала она. — Просто свалишься.

— Я должен выдержать, — ответил Питер, стиснув зубы. — У меня нет выхода.

Анна прикусила губу:

— Выход есть.