- Всё равно варвары. – Переменил своё мнение о балийцах Джакар, и перевёл взор на верхушки минаретов, освещаемых уходящим за горизонт солнцем.

Во дворце принца встретили, толпа низко кланяющихся вельмож и страшная восточная волокита. На поклоны Джакар отвечал кивками, показывая, что он рангом выше их. Здесь это уважали. Одежда аргонцев тоже не столь сильно отличалась от балийской, как скажем канефлянская, и это тоже играло свою роль. Патластого канефлянского сановника в резанной курточке и штанишках цвета заката здесь бы так не встретили.

Стоявший перед резными дверями тучный человек поклонился не столь подобострастно, как остальные. – Визирь. - Подумал Джакар. – Или принц. Нет, больно стар для принца - визирь.

Визирь ещё раз поклонился и заговорил вкрадчивым голосом. – Приветствую вас ясновельможный принц. Его величество, калуф Балийский извиняется перед вами, но он не в силах принять вас сегодня. Я ваш покорный раб, готов принять от вас немедленно смерть, если вас это оскорбляет, о величайший, но к калуфу не пущу. Я надеюсь на вашу благосклонность, пусть ваше ясновельможество соизволит придти завтра, утром. Может тогда пресветлый будет в силах принять великого принца Аргонского. Баллах милостив.

- Милостив. – Согласился не без иронии Джакар. – Меня ждет стратоплан. Вы отдаёте себе отчёт – у аргонского принца дел ничуть не меньше, чем у вашего пресветлого калуфа, пусть Баллах охраняет его, как вы говорите. – Ознакомленный с местным обычаем Джакар щёлкнул пальцами и сбоку возник слуга со свёртком в руках. – Поглядите, уважаемый – это настоящий рубин.

Визирь заглянул в свёрток. – О, какая чаша, ясновельможный принц! Такой подарок по силам только вашему высочеству, да прибудет Баллах навеки в вашем доме. Я запомню вашу милость, но честное слово калуф сегодня не в силах. Вы же понимаете, у него гарем…Я приставлю к вам советника, отведу покои во дворце.

Джакар отмахнулся рукой. – Целый дворец, уважаемый. Мне нужен отдельный дворец.

Визирь улыбнулся. – Вы ещё не видели советника… Ну хорошо, отдельный дворец, вашей милости не пристало делить дворец с кем-либо…Ага Вахрейн проводи милостивого господина Аргонского.

Ага Вахрейн, человек покрытый шрамами, провёл Джакара через благоухающий сад к небольшому, но великолепному дворцу из розового камня. Когорта охраны стала вокруг, ощетинившись лазерными клинками. Солдаты в окружающем дворец кольце сменялись каждые два часа – одни уходили отдыхать, другие вставали бодрствовать, охраняя жизнь принца. Джакар прошёл широкой лестницей наверх, отдохнуть, почитать дела из папки, и уже идя по лестнице, он открыл её и как назло заметил рукописную надпись, сделанную отцом. «До семнадцатого травеня». Сегодня уже шестнадцатое. Джакар подёрнул щекой. Где этот хвалёный советник, мне нужно увидеть калуфа сегодня! Джакар вбежал в спальню.

На широкой кровати с балдахином сидела девушка, совсем юная, с тугими прядями лазурных волос и отличными формами, одетая в прозрачные накидки. Джакар уставился на неё, не в силах отвести взгляда. – Кто ты?

- Я ваш советник, правильнее сказать советница. Меня прислал мой отец, визирь.

- Теперь я начинаю понимать его хвальбы советнику. Мне такой советник тоже больше по душе.

Советница потупила огромные чёрные глаза с длинными ресницами. – Я не только советница…

Джакар присел на край кровати и погладил её волосы. – Как тебя зовут, красавица?

- Фатима… - Девушка видимо была хорошо осведомлена о своей красоте.

- Я слышал, женщины вашего народа, хорошо исполняют какой то особый танец…

- Ели ты пожелаешь… - Томно произнесла красавица и ловко переместилась на край кровати, спрыгнула на пол. Заиграла музыка. Джакар поглядел вокруг – музыкантов не было, не было и музыкального центра – пели сами стены. Он заметил, что между ананасовых грудей Фатимы, прикрытых лёгким шёлком, висит золотая палочка.

- Дистанционное управление. – Подумал Джакар. - Бог знает, что она ещё может сотворить этим прибором.

Но тут же был отвлечён от таких мыслей начавшимся танцем. Фатима закинула руки за шею, туда, где блестели тугие пучки волос. Ноги Фатимы раскачивались, приводя в движение пышные бёдра, плавно кружащие в окружении зелёного полупрозрачного шёлка, медленно сползающего с плеч и груди. Руки как змеи-царицы сплетались и раскручивали тело, начавшее вращаться. Фатима вращалась всё быстрее и быстрее, и шёлковое полотно, покрывавшее её тело, сползало к ногам… Перед Джакаром предстала сама Афродита, рождённая из морской пены, сама красота, сама живая, обнажённая красота… Шёлк давно лежал у ног Фатимы, а она, воздев руки к небу творила небесный танец, позволяющий Джакару разглядеть её тело со всех сторон. Гибкие руки, кружащие над головой, закрывало облако волос, застилало в мозгу Джакара всё. Он уже забыл, зачем сюда приехал, кто он и кто она. Открытая грудь, пышная и налитая твёрдостью лишь немного подрагивала при движениях танца. Два рубиновых соска, острых и прекрасных наливались. Тончайшая талия, перехватить которую можно кистями обеих рук переходила в крутые широкие бёдра, которые раскачиваясь и подрагивая, лишали Джакара разума. И лишённое волос лоно, открывавшееся Джакару, когда Фатима, подчиняясь ритму танца, откидывалась назад, запрокинув голову в ореоле сказочных волос и обратив к небу сказочно пышную грудь, приводило его в неистовство.

Он очнулся лишь, когда под ним оказалось упругое, но в тоже время мягкое и податливое тело Фатимы, раскинувшееся в неге после всего случившегося.

Домой, в Аргонию!

Утром коронный принц Аргонский и престолонаследник Джакар Джойстер Дебраон Аргонский проснулся оттого, что кто-то звал его нежным певучим голосом. Он пошарил по кровати возле себя – Фатимы не было. Открыв глаза, он увидел её, стоящую с подносом, одетую в плотную фиолетовую одежду.

- Вставайте, ваше высочество. – Джакар сделал попытку обхватить её и повалить на кровать, но она, не уронив подноса, отпрыгнула как лань в сторону.

- Ваше высочество сегодня ждёт много дел, а ночь ещё не пришла…

- Хорошо. Знаешь, Фатима, я выкуплю тебя у визиря, чего бы старый скряга не захотел.

- Он дарит меня вам, ваше высочество.

- Дарит? Что ж, раз таков ваш обычай я очень рад. Веди меня к калуфу, Фатима, если нет времени сейчас, мы позже отпразднуем с тобой столь бесценный подарок, который ты собой являешь.

Фатима как-то странно улыбнулась, но Джакар не придал этому никакого значения.

- Вчера твой отец изошёлся передо мной, расписывая занятость вашего владыки. Это действительно так?

- О, день калуфа и правда очень загружен. Пять раз в день молитвы по полчаса, присутствие при казни еретиков, завтрак, обед и ужин.

- Еретиков говоришь! Но ведь и я еретик, по-вашему!

- Нет, ваше высочество, мы считаем вас аргонцев не еретиками, а только неверными, людьми, верящими в того же бога, что и мы, но зовущие его другим, неверным именем. Мой отец не отдал бы меня еретику.

- Ты лжёшь, Фатима. Мы ненавидим верующих в Баллаха, за их агрессивность, да и не имеем бога или богов в вашем понимании. Ну, хорошо, прощу тебе и твоему народу такое определение, данное нам. Прощу благодаря тебе. Но кто же ведёт дела, если калуф так «занят»?

- Визири и евнухи.

- Отец послал меня вести переговоры не с евнухами, а с калуфом. Неужто он не знал о распорядке его дня?

- Кому, как не вашему отцу знать распорядок дня калуфа. Они старые друзья, ваше высочество. А на международные дела калуф всё же находит время. Вероятно, он ждал вашего прибытия, если соизволил принять вас, ваше высочество на второй день. В самопровозглашенной Народной Республике Балийской Джампахарии вы бы прождали гораздо дольше. Их правитель, имам Аль-Бухаль из-Стакани не любит неверных.

- Нет, Фатима, я не ждал бы более дня. На второй день мои стратопланы испепелили бы всю эту Джампахарию, вместе с этим паршивым имамом

Имам Ал-Бухаль из-Стакани был довольно известной фигурой, фанатиком веры. Говорили, что у него был брат Аль-Бухаль из-Горлан, но тот спился и погряз в ересях, за что и был изгнан из НРБД. Говорили ещё, что имам из-Стакани написал книгу. «Неверные» не видели не одного экземпляра этого «творения», но хорошо знали одну цитату из неё.