Около двери стоял чернокожий лакей в шляпе и ливрее. Девицы расположились на балконе, они тоже были разодетые на европейский манер – в париках и перчатках, с драгоценностями, достойными настоящих королевских фрейлин, к щекам прилеплены пикантные мушки. Одна даже размахивала золоченым лорнетом. Красотки приподнимали юбки и приманивали джентльменов, демонстрируя ножки в шелковых чулках и модных туфельках с алыми каблуками.
– Дамы, могу я повидать миледи? – обратился к ним Джерри, стащил шляпу и изобразил весьма аристократичный поклон.
– Кого-кого он хочет? – забеспокоились девицы. – Здесь вроде нету такой…
– Просто скажите миледи ла Скадо, вашей хозяйке, что к ней прибыл Джеремая Абрахам Честней Иглет, эсквайр.
Девчонки едва с балкона не попадали, пытаясь поближе разглядеть такого галантного кавалера. Наконец тяжелые двустворчатые двери раскрылись, и появилась сама мадам Анна в пурпуре и бархате.
– Я мадам ла Скадо, чего тебе, мистер?
– У меня поручение от графини Ле Гарофа, я должен сопроводить к ней молодого графа Фабиена Роджер-Мария.
– Молодого графа! Спасибо, господи, что не оставил сиротку! – Мадам Анна, вопреки профессии, была женщиной набожной и благонравной. Она воздела руки к небу, потом сунула лакею золотой: – Беги скорее в собор, купи и зажги самую толстую свечку, какую найдешь! Входите, мистер, входите…
– Нет, миледи, я не могу. Духовник запретил мне ходить в такие места. – Джерри скрестил пальцы, мысленно попросив прощения у доброго англиканского боженьки, и добавил: – Я учусь в иезуитском колледже…
– Надо же! – всплеснула руками мадам Анна. – Сказали бы чего по латыни?
– Gallia est omnis divisa in partes tres, [18] – пробубнил Джерри обычное школярское упражнение. Для пущей убедительности он показал мадам пачку конвертов с сургучными печатями, болтавшимися у него без дела с Плимута. – Вот мои рекомендательные письма.
– Сразу видно образованного джентльмена! Входи, входи, выпей, отдохни. – Мадам Анна втолкнула Джерри в свой дворец любви. – Сейчас притащу сюда Фабиена, даже если придется заковать его в кандалы. Девочки, где мой негодник?
ГЛАВА 15
Братья долго болтались по ночному берегу с бутылкой рома в поисках уединенного уголка. Наконец забрались в какую-то шлюпку, раскурили сигары.
– Ты произвел на меня впечатление, мистер Джеремая. Это не просто, но тебе удалось. Ловко обдурил мою маман! – Джерри пожал плечами, вроде речь шла о самом обычном деле. – Вообще, братишка, тебе здорово повезло, у тебя мать – настоящая леди. Леди не станет шарить по карманам у сына и не отрядит няньку шпионить за ним. Ей вообще нет дела, что с тобой и где ты болтаешься. А у меня всегда беда с бабами, то есть они меня любят – любят, но так, что никак от них не отвязаться…
Снова дурная кровь
С мужиками другое дело. Например, полковник Ле Гарофа был мужик что надо. Джентльмен удачи не может уйти в отставку, он останется таким до самой смерти. Крутого нрава человек, бывало, хватит лишнего и давай топать ногами и кричать:
– Три румба к ветру! Всем на реи, черт раздери!
Перепуганные горничные сразу бегут зарифить портьеры, как паруса, а дворецкий лезет на шкаф вместо шкафута. Или сделает еще лучше: откроет окно и начинает палить из мушкета во все, что движется, – только успевай заряжать. Жилось мне нескучно. Полковник научил меня фехтовать, стрелять, худо-бедно читать морские карты, рассказал и про нашего геройского отца, и про дьявольский остров. Но каждый раз повторял:
– Фабиен, приятель, ты мне вместо родного сына! Собственной рукой я отстрелю тебе дурную голову, если сунешься в море! – Я целый день ревел, когда старик помер.
На старушку графиню тоже грех жаловаться – у нее одних болонок пять штук, еще три собачонки испанской породы, дюжина горничных, и это не считая прочей домашней прислуги. Родного сына она точно так же пичкала бы микстурой и совала под нос нюхательную соль раньше, чем он успеет чихнуть, царапала подбородок крахмальным воротничком и тащила за руку к мессе. Уверяю, со временем я смог бы уговорить вдовую сеньору Изабеллу отдать меня в мореходную школу.
Все испортила леди со своим учебниками и клавесином! Чересчур даже для меня. Решился я дать деру, но выглядел тогда совсем хилым мальчуганом, меня не хотели принять юнгой даже на самый завалящий корабль. Пришлось пробраться тайком в трюм китобойного судна. Воняло там жутко! Знаешь, мне здорово повезло, команда попалась добросердечная – меня не вытолкали за борт, хотя я блевал при каждой высокой волне, целую неделю натирали китовым жиром, когда начал кашлял и плеваться кровью, даже извели полгаллона рома на компрессы от лихорадки. Но в ближайшем порту ребята посовещались и продали меня на галеру, чтобы окупить затраты, пока я не помер.
Ходить на галере одно удовольствие – почти не болтает, работой меня не особо трудили. Хозяин, человек опытный, поглядел на мой воротник – хотя и замурзанный, но из фламандского кружева, на заляпанные бархатные штанишки – другой одежды для меня у китобоев не нашлось – и сразу допер, что малец из приличной семьи. Решил разыскать в Генуе мою родню и взять с них выкуп, а пока отрядил разносить воду гребцам.
Среди бедолаг-гребцов было много джентльменов удачи, угодивших в рабство из-за карточных долгов или обманутых вербовщиками. Все они только и мечтали устроить бунт да разбежаться – я помогал им сговориться. Передавал записки, когда разносил воду, пересказывал им, что затевают мавры-надсмотрщики. Полковник де Гарофа держал прислугу из разных стран, так что я болтаю на всяких языках. Вскоре джентльменам удалось проковырять в борту дыру, такую здоровенную, что задницей не заткнуть, вода хлынула в трюм – надсмотрщики расковали часть гребцов, чтобы поставить к помпам и откачать воду. Но джентльмены передушили десяток офицеров раньше, чем они помолиться успели, запрыгнули в ялики и были таковы. Меня прихватили с собой – все же я толковый малый и разбираюсь в морских картах лучше, чем многие из них. Словом, я отплавал со шкипером по прозвищу Косой Сильвер без малого четыре года. Мужик он отчаянной смелости – только умом не богатый и большой любитель выпить. Это нас и сгубило – всю шайку повязали прямо в кабаке, как собачат.
Пришлось наврать прокурору, что меня похитили и все время удерживали силой турецкие работорговцы, дескать, с морскими джентльменами я вроде день-два. Они обещали подбросить меня до Генуи, где моя приемная семья уже все глаза проплакала… Действительно, старуха Ле Гарофа в ответ на прокурорский запрос прислала жалостную эпистолу с графской печатью, и меня сразу отпустили! Но не успел я обжиться в родном доме, как леди опять принялась гноить меня за крошки на галстуке, грязь под ногтями и дурной английский. От такой жизни любой сбежит.
Но далеко ли уйдет морской джентльмен без хорошего корабля?
Я разузнал, что дальняя родня графини – какая-то девица – отправляется на Карибы из Плимута и повезет ее отличный корабль! Пришлось расстараться и убедить Мисси мне помочь. Моя добрая нянька согласилась, что большого греха не будет, если свадьба сеньориты состоится на полгода позже, ведь она уже долгие годы мечтала вернуться домой, на остров Эспаньолу [19] . Так стараниями Мисси удалось выдать меня за девушку, и мы оказался на борту «Святой Анны». Лучшего корабля и желать не стоит.
Поверь, если он еще на плаву, то рано или поздно станет моим!
Но все дело пошло псу под хвост – Мисси узнала в команде своего старинного обидчика, ревела ночи напролет, что злодей перетравит всех нас, как крыс, потом изрубит топором и швырнет в море на съедение акулам, но толком ничего не рассказывала.
Я здорово беспокоился, что нянюшка задерживается на берегу дольше положенного, а когда увидал чертову «Поваренную книгу», сразу понял, кто злодей!
