Дэвид взглянул на них более внимательно. Нет, девушка рядом с Мэлом не шлюха. Это Санди Геблер, дочь Сая Голдберга. Наверно, Мэл выражает ей соболезнования. Они с Саем были друзьями. О'Нейлу вдруг захотелось поменяться местами с Коэном.
Санди ела пиццу, и Дэвид одобрял ее выбор. Он заметил, что и выглядит она гораздо лучше, чем на похоронах. В глазах появилась жизнь, а волосы она, наверное, вымыла утром. И вообще в ней была какая-то чистота. Здоровая чистота. «Интересно, она тоже устраивает стриптиз, когда хочет возбудить мужа?» — подумал Дэвид и тут же устыдился.
Женщины вроде Санди, милые женщины с детьми, не опускаются до дешевых трюков. Вероятно, она даже не знает, с чего начинается стриптиз. Неожиданно Дэвид вспомнил о Гвен.
О бывшей жене он не думал давно. С самого развода. Но теперь мысли нахлынули разом. Тогда он был счастлив. У него были дом и жена, всегда готовая помочь, утешить. Даже малыши совсем не действовали на нервы. Они возились где-то рядом и органично вписывались в семейную обстановку.
Дэвид рассеянно посмотрел на Джерри, которая вылавливала пальцем оставшиеся на дне вазочки икринки. Затем она сунула палец в рот и облизала.
Господи, половина мужчин в городе сходят по ней с ума, а он испытывает лишь грусть. С трудом овладев собой, Дэвид произнес:
— Стриптиз — твой единственный номер? Или ты умеешь что-нибудь еще?
Сидя в темноте дома на Малибу-бич, Дэвид благодарил Бога, что рядом никого нет. Зализывать раны он всегда предпочитал в одиночестве.
Встав с кресла, он налил себе водки. К черту вермут.
Сделав хороший глоток, Дэвид вышел на крыльцо и зажег свет. Ветерок с океана приятно холодил кожу. Ничего, жизнь еще не кончена.
Он сел у бара и вдруг заметил серьгу, валявшуюся на полу. Модная в этом сезоне штучка от «Картье». Маленькие бриллианты в золоте. Ее серьга. Придется вернуть. Ничего, он попросит кого-нибудь.
Возвращаясь в тот вечер из «Спаго», они завернули по пути в «Сен-Лоран» на Родео-драйв. Джерри приглянулся один костюм, и Дэвид купил его, не дожидаясь, пока она попросит. Еще в ресторане Джерри обещала ему рай на земле, и он считал, что небольшой стимул не помешает.
Дома она сразу приступила к активным действиям. В ее добровольном стремлении угодить было что-то неприличное, поскольку истинного желания Дэвид не чувствовал. Она не находила его привлекательным. Во всяком случае, ни разу об этом не сказала, даже не слушала того, что он ей говорил. Все до идиотизма просто: Дэвид подарил ей костюм, значит, она должна отблагодарить.
И отблагодарила. Дэвиду оставалось только догадываться, откуда ей известен трюк с холодным кремом и горячей водой.
Он был восхищен. По крайней мере, его глаза и разум. Но тело осталось безучастным. Тогда Джерри изменила тактику. Перейдя в бассейн, она продемонстрировала свое умение под водой. И тоже безрезультатно.
Дэвид начал раздражаться. Однако взглянув на свою вялую плоть, он пришел в замешательство. Дэвид бросился в раздевалку, сорвал с крючка махровый халат и, завернувшись в него, почувствовал облегчение. Когда он вернулся к бассейну, Джерри там уже не было. Может, она поняла намек и убралась домой?
Любой на ее месте поступил бы именно так. Но только не Джерри Адамс. Она решила, во что бы то ни стало, отблагодарить его.
Через пять минут она вернулась. В одних черных сапогах. Обмазав все тело кремом.
— А я для тебя кое-что приготовила, — торжественно заявила она.
Дэвид взорвался. Грохнув стаканом о стойку бара, он вскочил на ноги и крикнул:
— Господи, неужели ты не понимаешь, как это все нелепо?
— Нелепо? — изумилась Джерри. — Мужчины от этого просто звереют.
Дэвид О'Нейл тоже озверел. Схватив девушку за руку, он потащил ее в спальню и указал на стул, где лежала одежда:
— Забирай свои вещи и проваливай. Быстро. А когда я говорю «быстро», то имею в виду пять минут. Слышишь?
Джерри слышала. Он еще не успел допить стакан, а она уже оделась. И не забыла прихватить новый костюм.
Теперь, вспоминая об этом, Дэвид усмехнулся. Он ее не винил, если уж кого винить то самого себя. На долю секунды ему захотелось пожалеть Дэвида О'Нейла, однако он подавил это желание. У него не было времени на mea culpa.
Необходимо что-то предпринять. Вернуться к нормальной жизни. Перед ним сразу возник образ Санди Геблер. Чистой, неиспорченной Санди. Естественной, как яблочный пирог. Может, именно в этом он и нуждается. Может, он слишком загулялся?
Дэвид опять наполнил стакан, вдохнул соленый ночной воздух и задумался. Дэвид О'Нейл и соседская девчонка. Он подумал о Гвен. А почему бы и нет? Ничего ужасного в семейной жизни нет. Во всяком случае, у него не возникало проблем с эрекцией.
Аргумент стал решающим. Хватит, с развратом покончено. Никаких экзотических номеров, черных сапог и подводной акробатики.
С таким настроением Дэвид вернулся в дом и нашел телефонную книгу. Чем раньше он позвонит Санди Геблер, тем лучше будет себя чувствовать.
Когда он предложил съездить на пляж, Санди ухватилась за его приглашение, словно утопающий за соломинку. Она уже забыла о теплом калифорнийском солнце. Здесь, конечно, жарко, но не как в Нью-Йорке, где солнце палит немилосердно. Здесь оно мягкое, ласковое. Едва Санди прошлась босиком по песку и очутилась в теплой воде, она сразу поняла, что вернулась домой.
Детство и юность Санди провела как типичная калифорнийская девчонка. Спорт и здоровая пища. В школе она не блистала, поскольку слишком увлекалась морем, серфингом и скейтбордингом. Она первой среди друзей стала вегетарианкой. И если бы в семнадцать лет ей понадобилась косметическая операция, Санди бы обязательно на это пошла.
Но единственная ее проблема заключалась в отсутствии всяких проблем. Ее подруги ходили к психотерапевтам и диетологам. Она бы с радостью составила им компанию, однако что поделаешь, если она счастлива и красива.
Десять лет жизни в Нью-Йорке подточили и счастье, и красоту. Зато сейчас она вернулась домой и снова ощутила себя той же юной девчонкой.
Потом солнце начало клониться к закату, и Санди тоже спустилась на землю. Нужно идти домой и проведать маму. Надо позвонить детям в Нью-Йорк.
Дэвид не возражал, хотя не привык обращать внимание на женские отговорки. Но ее он послушался. Ему почему-то очень захотелось, чтобы Санди хорошо о нем думала.
Что это с ним? Вероятно, перегрелся на солнце.
На следующий день они встретились снова. И на следующий тоже. Она узнала, что у Дэвида недалеко есть дом.
— Почему ты мне раньше не сказал? Гораздо приятнее загорать на веранде, ты предложил бы мне коктейль, а я сделала бы тебе за это сандвич.
— Я думал, что приглашать тебя в дом… неудобно. Ты замужняя женщина и вообще…
— Главное не обстановка, а человек, — возразила Санди. — Если бы ты замышлял что-то коварное и нехорошее, то сделал бы это и на пляже.
— На пляже? — удивился Дэвид. — У всех на глазах? Что бы тогда было с моей репутацией?
Санди внимательно посмотрела на него. Так умеют смотреть только взрослые женщины, знающие, чего они хотят. И впервые в жизни Дэвид окончательно смутился.
— Ты уверена? — тихо спросил он.
— Только при условии, что мы думаем об одном и том же. В противном случае нет.
Дэвид помог ей встать с песка и, захватив их вещи, сообщил:
— Я живу в пяти минутах ходьбы. Если бегом, то две минуты.
Они бежали наперегонки до самого дома.
В пятницу утром у Теда был настоящий аврал. Всю неделю после отъезда Санди он нервничал.
Кремера что-то беспокоило. А когда главного что-то беспокоило, страдали окружающие. Теду с Биллом Герати крепко досталось.
Ирландец получил свое два дня назад, когда обедал с боссом. Сегодня настала очередь Теда. Поэтому он носился сейчас по дому, как угорелый, пытаясь найти себе чистую рубашку. Он раздраженно перерыл весь шкаф, но чистой оказалась только серая джинсовая рубаха, которую он надевал в выходные, когда работал в саду. Еще одна в голубую клетку тоже не годилась для обеда с главным.
