Через полгода, когда доктор Штайн уже начал подыскивать донорскую почку, организм Рут вдруг решил, что жизнь лучше смерти. Медикаменты, которые раньше не помогали, вдруг возымели действие. Рут поправлялась очень медленно, но поправлялась. Боль отступила, и щеки снова порозовели.

К весне ее выписали. Поначалу Рут передвигалась только в кресле-коляске, а через неделю стала даже вставать.

Майк переехал к ней.

В этом не было ничего романтического. Просто Рут нуждалась в няньке, а Майк боялся доверить ее нерасторопным медсестрам. И когда Филлис Блюм спросила у дочери, знает ли она, что делает, Рут посмотрела на нее как на сумасшедшую.

А еще через неделю Рут и Майк стали жить вместе. В этом тоже не было ничего особенного. Просто она привыкла засыпать на руках у Майка еще в больнице.

Однажды утром, проснувшись раньше Майка и обнаружив, что у него эрекция, Рут пришла восторг.

— И долго ты собирался скрывать от меня это? — спросила она, когда Майк открыл сонные глаза.

— Пока ты не будешь готова.

В начале мая она решила, что раз ей под силу заниматься любовью, то можно вернуться к работе. Врачи одобрили ее решение.

Первое, что бросилось Рут в глаза, едва она появилась в своем отделе, была Трейси. Рут еще до командировки в Париж отметила происшедшую в ней перемену, но, оказывается, это были просто цветочки в сравнении с тем, что она увидела сейчас. Трейси Ривс выглядела так, будто снималась в «Династии». И играла там Алексис.

Темно-каштановые волосы спадают на плечи, голливудский макияж, наряд от Валентино.

«Вот тебе и постоянные обеденные перерывы. Видимо, Трейси на них даром времени не теряла». Рут представила, как эта рыжая ездит на метро в «Лойман». Нет, Трейси для этого слишком ленива. Кто-то ей покупает или, может, ей увеличили зарплату и она сама покупает их не в «Лоймане», а у «Валентино»?

Рут всерьез обеспокоилась. Если Трейси увеличили зарплату, следовательно, ее повысили и в должности.

Спустя час опасения Рут подтвердились.

В половине двенадцатого, сразу после утренней летучки, в офис влетел Билл Герати. Небрежно кивнув Рут, которую уже видел, он направился к Трейси.

— Что у тебя есть для нас? — спросил он.

Трейси потупила глазки:

— Наверно, ты должен спросить у Рут. Она вернулась и, очевидно, уже приняла дела.

— Само собой, — быстро проговорил Герати, — но Рут сегодня первый день и еще не успела войти в курс дел. А мне нужно знать, что ставить на полосу. Я прав, Рут?

Ей захотелось вышвырнуть Билла из комнаты. Как смеет этот мерзавец врываться в ее офис и вести себя так, будто ее нет? Но Рут сдержалась. Нужно выиграть время. Она чувствовала, что вокруг нее что-то происходит, и, если не делать резких движений, возможно, она сумеет обо всем догадаться.

— Я, конечно, восхищаюсь твоим энтузиазмом, Билл, — произнесла она. — Но к чему такая спешка? Еженедельный обзор по моему отделу выходит в четверг. Или за время моего отсутствия правила игры успели измениться?

Тот выглядел смущенным.

— Кремер уже не придает особого значения большим фотообзорам, которые ты выдавала раньше. Сейчас гвоздем программы является свежая корреспонденция на тему моды. Разве ты не знала?

Рут знала. Во время болезни она просматривала номера газеты, и ей сразу бросилось в глаза, что объем еженедельных обзоров моды резко уменьшился. Но ведь Тед говорил, что у Трейси слишком мало опыта, чтобы составить достойную конкуренцию «Пост» и «Тайме», поэтому он вынужден закупать материал на стороне. Правда, Рут заметила и другие изменения. На полосе информации появилась рубрика под названием «Самое новое в моде». Автором колонки являлась Трейси Ривс.

В сущности, это были выжимки из уже опубликованного. И сначала Рут даже успокоилась. Все-таки «Ньюс» держится. Плохо, конечно, но держится. Создавалось впечатление, что в газете ждут, когда Рут поправится, начнет работу и вернет утраченные газетой позиции в области моды.

Потом Рут увидела, что колонка Трейси стала выходить ежедневно. Значит, девчонка обосновалась прочно. А таких, Рут знала по собственному опыту, выпихнуть нелегко.

Она решила все-таки выяснить, насколько трудно будет это сделать:

— Скажи, а Тед имеет какое-нибудь отношение к этой колонке или она выходит именно в твоем отделе? Кажется, мода всегда была подотчетна Геблеру.

Билл начал возиться с узлом галстука. Рут заметила его грязные ногти, и это отнюдь не улучшило ей настроения. Неопрятные поденщики заправляют отделами. Неопытные второразрядные помощницы берутся за ежедневную рубрику. В газете явно творилось что-то неладное.

Нервно прокашлявшись, Герати произнес:

— В общем-то, мода сейчас идет не через один отдел.

— То есть?

— Спроси лучше Кремера. Ты надолго вышла из игры, и главный решил сам курировать моду. А мы с Тедом по очереди следим за тем, чтобы колонка появлялась регулярно.

— Следовательно, новая рубрика — детище Кремера?

Герати утвердительно кивнул.

Рут вдруг почувствовала такую же безысходность, какую испытывала, лежа в больнице. Значит, Тед рассказал ей не все. «Вот она, газетная политика. На секунду отвернись, и эти мерзавцы всадят тебе в спину нож. Черт возьми, я должна была заподозрить неладное. Заболеть на несколько месяцев и наивно полагать, что все останется по-прежнему? На такое не могла бы рассчитывать даже сама Дороти Паркер».

Вслух же Рут сказала:

— Почему бы вам с Трейси не заняться завтрашней колонкой? Я уверена, что у вас уже все готово. А я пока немного прогуляюсь.

Она улыбнулась Биллу, по-дружески ущипнула Трейси за щеку и вышла в коридор. «Прогулка» закончилась у кабинета Теда. Вообще-то Рут хотела навестить Кремера. Но всему свое время. А пока ей необходимо поболтать с Тедом Геблером. Пусть все объяснит.

— Входи, — крикнул он, когда Рут заглянула в дверь. — Я ждал тебя. И даже заказал для нас столик.

— Неужели? — улыбнулась она. — А с чего ты взял, что у меня нет других планов?

Тед вышел из-за стола и обнял Рут.

— Кончай, Рути. Тебе сейчас нужно поговорить с Кремером, а ты не хочешь ставить себя под удар, не прощупав заранее почву. Или ты уже не та Рут? Неужели, дорогая, ты успела так сильно измениться?

— Это заметно по моему виду?

— Нет, поэтому я и заказал столик в «Рубенсе». Надеюсь, болезнь не ударила по твоему аппетиту?

— Не ударила. Хочу мясо в остром соусе. Капустный салат и корнишоны. Я себя неплохо чувствую и боюсь соблазниться небольшой порцией рубленой печенки. Для начала.

«Рубенс» являлся для знатоков кошерной пищи примерно тем же, чем «Максим» для великих гурманов. Здесь не было привычной для большинства нью-йоркских заведений толкотни и суеты. Тускло освещенный зал, уютные кабинки, пожилой еврей-официант, с благоговением подающий вам куриный суп или пудинг. У людей, приходивших сюда обедать, создавалось впечатление, что они вновь оказались в родительском доме. Именно этой атмосферой и славился «Рубенс» у нью-йоркских евреев, которые всегда с удовольствием вспоминали свое детство.

Еда Рут понравилась. Болезнь мало изменила ее как внешне, так и внутренне. Да. Тед видел ее сильно исхудавшей, но то было в дни кризиса, а это время давным-давно миновало. И вместе со здоровьем к ней вернулся и ее завидный аппетит.

Впрочем, Рут доставляла удовольствие и тихая, спокойная обстановка «Рубенса». Она понимала, что Тед о многом хочет рассказать ей и шумный бар не годился для этой цели.

О Трейси он прямо не говорил. Кремера упомянул пару раз, да и то вскользь. Но Рут хорошо знала своего друга детства.

— Ладно, хватит дурака валять, — сказала она. — Между девчонкой и этим старым козлом, который называет себя главным редактором, что-то происходит. Так?

— Это твои слова, — вздохнул Тед. — Пойми, Рут, я не знаю ничего конкретного. Они не держатся за руку в лифте, не целуются при встрече. Но, с другой стороны, их близость явно выходит за рамки отношений начальника и подчиненной.