Я поднял тяжёлые жалюзи и схватился за створку окна.

Окно не двигалось.

Я дёрнул изо всех сил — не поддаётся! Я ещё раз проверил, не заперто ли оно, — нет, гораздо хуже. Оно вообще было заколочено намертво! Видимо, Барбара, или кто там жил в квартире до неё, параноила насчёт грабителей, смывающихся с места преступления через окно, и наглухо заколотила раму. Проклятье! Конечно, верхняя фрамуга открывалась, но вылезти через неё не представлялось возможным. Идиотка Барбара! А что она будет делать, если начнётся пожар?

Чёрт с ней, что буду делать я? И прямо сейчас?

Нежданные гости уже добрались до двери, теперь я точно знал, что их двое, и один из них говорил басом — стало быть, мужчина. Ай-ай-ай, Барбара, нарушаем свои привычки? Похоже, сегодня ночью тебе уже не придётся спать на правой стороне кровати, так, крошка? Наконец-то счастье улыбнулось и мисс Крили! От меня-то оно как раз отвернулось.

Барбара долго возилась с замками, и я мысленно поблагодарил её за это. Похоже, они с приятелем пропустили не по одной рюмочке. Что ж, типичное поведение для малознакомых людей, собирающихся провести вместе ночь. Тревоги, опасения и моральные запреты обычно исчезают после некоторого количества выпитого алкоголя. Но рано или поздно она всё-таки откроет проклятые замки, и что тогда прикажете делать?

Куда спрятаться? В шкаф? За всё время моей карьеры мне приходилось дважды отсиживаться в шкафу, и оба раза меня не нашли — я нюхом чуял, что в третий раз так не повезёт.

— Мать твою, дай уж мне свои идиотские ключи, — раздражённо сказал басовитый мужской голос, и я понял, что времени у меня не осталось.

Грациознее кошки я кинулся на пол и забился под кровать.

Я старался не слушать.

Я только что признался, что с удовольствием копался в личной жизни Барбары Крили, но это — совсем другое дело. Мы не были с ней знакомы, я только хотел потрогать её вещи и попытаться представить себе, какой должна быть их хозяйка! И вот теперь она сама явилась домой, да не одна, а с любовником. В том, чем они собираются заняться, сомневаться не приходилось, и если избыток страсти не остановит их на полпути и они не решат начать на кухонном столе, то с большой степенью вероятности всё произойдёт прямо у меня над головой.

Я чуть не застонал от досады. Ведь я уже был дома, спрятал инструменты, разделся, выпил чаю и готов был спокойно провести ночь. Ну какого чёрта лысого я попёрся из дома вон? К чему?

Но нет, видимо, для такой личности, как я, спокойно спать в своей кровати слишком скучно. Непременно надо найти приключения на собственную задницу. Что ж, гораздо интереснее проводить ночь под чужой кроватью, прижатым к полу пыльным матрасом. Здесь и сейчас-то места немного, а что будет, когда поверх меня улягутся два тела?

Ну а если кому-нибудь из них придёт в голову заглянуть под кровать — всё, я пропал. Мне отсюда быстро не выскочить. Единственное, что я смогу сделать, — это закрыть голову руками и ждать, когда копы выволокут меня наружу.

— Что-то спать так хочется… — пробормотала женщина.

— Точно, детка, сегодня ты классно выспишься, — бодрым голосом сказал мужчина.

— Глаза прям… закрываются…

— Так и должно быть — эти колёса и лошадь свалят.

— Где это я?

— В твоей собственной квартире, дура, ты живёшь тут, поняла? Эй, а фигурка-то у тебя неплохая, ух, вы только посмотрите на эти буфера! Нет, не падать, не падать, дай-ка я тебя раздену.

— Спать…

Я не мог не слушать и очень скоро понял, что именно происходит у меня над головой. Как он сказал: «эти колёса и лошадь свалят»? Ну конечно, он явно накормил мисс Крили снотворными таблетками, идеальным средством для тех, кто хочет изнасиловать свою жертву без лишних хлопот. Бедная Барбара! Её уже ограбили (хотя она об этом ещё не подозревала), а теперь собирались изнасиловать (хотя, похоже, и об этом она не подозревала).

Мне пришло в голову, что следует вмешаться. Но что я мог сделать? Если бы я попытался выбраться из-под кровати, то явно дал бы ему фору — я залетел под кровать головой вперёд, так что выбираться пришлось бы вперёд ногами, и к тому моменту, как моя голова появилась бы из-под оборок, он вполне мог обрушить на неё что-нибудь тяжёлое. Но даже замешкайся он — что бы я сделал? Я никогда не умел толком драться, не боксировал, не занимался восточными единоборствами и, если не ошибаюсь, в последний раз дрался лет в одиннадцать. Тогда Кевин Фогельзанг разбил мне нос, впрочем, вполне заслуженно, вероятно, не стоило чирикать над его ухом «чики-чики-чики-чик!». (Дело в том, что его фамилия на нормальном языке означает «птичий щебет». Если бы я учился в одном классе с Фельдмаусом, я, наверное, пищал бы как мышь «пии-пии-пии», пока не заработал бы синяк под глазом. Да, в одиннадцать лет я мог и ангела вывести из терпения!)

Проблема ещё и в том, что я не только плохой боец, во мне нет также достаточно уверенности, чтобы одним своим видом ввести оппонента в смущение. Скорее наоборот — я сейчас сам пребывал в смущении, хотя даже не видел насильника: мне было достаточно услышать его тяжёлые шаги и басовитый голос, и воображение сразу нарисовало качка килограммов под сто, из тех, что проводят всю жизнь в спортзале, поднимая разные железяки. Конечно, в книгах пишут, что, если сердцем вы чисты, ваша сила удесятерится, но, увы, ко мне это не относилось. Допустим, моя сила возросла бы в десять раз, но его сила в таком случае увеличилась бы в одиннадцать, даже если сердцем он был чёрен, как задница самого чёрного негра.

Понимаете, о чём я? Так что, несмотря на мой рыцарский порыв, я остался лежать под кроватью — распластанный, неподвижный, как кораблик, нарисованный на кусочке холста, пока негодяй не спеша снимал мерки с Барбары Крили.

Я не буду углубляться в то, что произошло в течение следующих десяти-пятнадцати минут, если, конечно, вы не возражаете. Я-то не мог заткнуть уши, и звуки вызывали у меня перед глазами соответствующие картинки, однако оставлю их при себе. Бедная Барбара, конечно, изрядно пострадала, но, по крайней мере, она не понимала этого, так и вам знать ни к чему.

Я только что сказал, что Барбара не понимала, что с ней происходит, но это не значит, что она спала беспробудным сном. В какой-то момент её голос прозвучал звонко и достаточно осмысленно:

— Кто вы? Что вы тут делаете?

— Заткнись, — посоветовал ей насильник.

— Да что тут происходит?

— Ты трахаешься с мужчиной, — сказал он, — да только, к сожалению, утром ничего не сможешь вспомнить. Наверное, удивишься, с чего у тебя там всё болит, а я уж постараюсь, чтобы ты подольше об этом помнила.

Он хрипло рассмеялся, но она ничего не ответила — наверное, снова провалилась в вызванный таблетками сон. Есть такое средство, рогипнол, если то, что я слышал о нём, верно, это снотворное идеально подходит для подобных случаев. Подмешать девушке пару таблеток в напиток — и порядок. Оно начисто отшибает память, к тому же жертва сохраняет подобие двигательной активности, хоть и бессознательной, некоторые даже участвуют в сексуальном контакте, двигаясь в одном ритме с насильником и издавая приличествующие случаю стоны и вздохи.

Так что, если хотите, запомните — рогипнол, лекарство для быстрой любви без последствий. Я одного не могу понять: зачем кто-то хочет его использовать на живом человеке? Где удовольствие от сексуального контакта с бессознательным существом, которое никогда даже не вспомнит вас? В чём прикол в таком, с позволения сказать, сексе? Не лучше ли заняться любовью с надувной куклой?

Если подумать, многие именно так и поступают — по крайней мере, секс-индустрия производит их миллионами штук. Видимо, огромному количеству мужчин наплевать, хорошо ли их партнёрше и даже существует ли она вообще. Но в принципе я понимаю, что настоящая, накачанная наркотиками женщина гораздо удобнее резиновой. Во-первых, её не надо надувать, она сразу готова к использованию, а во-вторых, можно не бояться, что в критический момент она вдруг сдуется.