Они лежали, вслушиваясь, но ничего более не слышали. Затем опять закричала птица. Может быть, Кулик вернулся?
Небо посветлело. Брат с сестрой выбрались из лодки, дрожа от холода, осторожно пробрались сквозь камыши, но ничего подозрительного не заметили. Открытое пространство между камышами и постоялым двором преодолели быстрым шагом, почти бегом. От постоялого двора к границе уже тянулась цепочка людей. Маара и Данн вернулись в свою комнату. Даулис сидел, привалившись спиной к стопке одеял, держал на руках Лету, гладил ее по голове. Он сообщил, что ночью кто-то скребся в ставни и в дверь, и выслушал их рассказ.
— Пора, пора, — заторопила Маара. — Идемте.
Разбудили Лету, позавтракали, Даулис заплатил за комнату, и они направились к пограничному посту. Здесь разделительная полоса оказалась выполненной капитально, не так, как на подразумеваемых незримых или нечетко обозначенных южных границах. Путь преграждало тяжелое деревянное бревно, от которого в обе стороны, сколько хватало глаз, тянулось проволочное ограждение. Не ржавое и дырявое, как в Хелопсе, а сверкающее множеством новеньких острых колючек.
С южной стороны от бревна зевало с полдюжины стражников, лениво разглядывавших проходящих, но с другой стороны находились человек сорок в черных комбинезонах и теплых черных плащах с капюшонами. Они подсчитывали проходящих, перебрасывая справа налево крупные бусины, нанизанные на туго натянутые поперек деревянной рамы шнурки. Когда все бусины рамы оказывались переброшенными влево, раму относили в сарай и складывали в стопку с другими такими же.
Пейзаж и здесь не радовал, посреди равнины торчали несколько деревьев. Туман рассеялся, но Лета заставляла себя глядеть по сторонам. Даулис поддерживал ее, пристроившись позади Маары и Данна, предупредивших его, что опасность еще не миновала. В толпе ожидающих люди переговаривались, чаще всего на чарад, но слышался и махонди, и диалект, который они сначала не узнали, но он тоже оказался махонди. Были здесь люди, посещавшие родственников и возвращавшиеся домой, были и чиновники, причем северных чиновников, направлявшихся на юг, пропускали сразу, а южным приходилось ждать и проходить через множество формальностей. Группы людей, составлявших очередь, держались обособленно, не подходили друг к другу вплотную, несмотря на ленивые понукания солдат, стремившихся сбить очередь поплотнее. Стоявшие перед нашими четырьмя путешественниками оглядывались и глазели на них, да и задние, их обсуждали, на них показывали пальцами. Три высоких махонди, конечно, привлекали внимание, но все же не такое, как Лета, женщина народа альб, которую все рассматривали как ровню, а не низшее существо. К тому же к оправившейся от шока Лете вернулась ее привлекательность.
Очередь действовала на всех усыпляюще, и Маара как будто проснулась, увидев, что Данна схватили за руки и рванули прочь двое мужчин, лица которых почти полностью скрывали головные повязки. Один из них, конечно, был Кулик. Данн шатнулся в сторону подоспевшего стула. Маара прыгнула к Кулику и прижала к его горлу браслет-змейку с выскочившим лезвием.
— Если не отпустишь, я использую это!
— Сгинь! Убью!
— Отлезь, сука! Проткну падлу, бл…
Ни один из нападавших не осознал опасности, исходившей от змейки, однако секунды замешательства хватило, чтобы подскочил Даулис с ножом и кинжалом в руках. Произошло все так быстро, что народ в очереди ничего и заметить не успел. Для Маары течение времени замедлилось, она расчленяла свои действия и оценивала их, и прогнозировала их последствия: «Если я нажму пружинку, Кулик умрет, тогда солдатам придется вмешаться, возникнут сложности…»
Двое ослабили хватку, и Данн вырвался, выхватил нож. Тут Маара вспомнила, что ее брат когда-то поклялся убить Кулика.
Но не теперь. Маара отпустила Кулика, Данн убрал нож. Кулик с ненавистью оскалил зубы — знакомая гримаса — и прыгнул вместе со своим подручным в стул; бегун потопал к постоялому двору.
Передние вообще не заметили случившегося. Задние, которые не могли не видеть, усердно разглядывали что-то перед собой, выражая всем своим видом полнейшее неведение. «Ничего не видели, ничего не слышали, ничего никому не скажем». Если бы разбойники уволокли Данна, никто бы не только не вмешался, но даже и солдатам бы не сказал. Да что ж это за люди такие? Может быть, близким своим они и оказали бы помощь, кто его знает… Из стражников кто-то, правда, проводил взглядом удаляющийся стул, но и только.
Маара видела, что Данн как будто ожил после встряски, глаза его сверкали, он широко улыбался сестре.
— Ну теперь, Маара, можно и проиграть эту змейку в кости, она уже сослужила нам отличную службу.
— Пока погожу, уж очень это хорошее орудие убийства.
Змейка покоилась на ее руке, смертоносное жало вернулось в потайную канавку.
Скоро очередь дошла и до них, четверых, они прошли за бревно, подошли к солдатам Тундры. Даулис не успел и рта раскрыть, дежурный офицер его опередил:
— Нам сообщили о вашем прибытии, но втроем, а не вчетвером.
— В Центре еще не знали. Чрезвычайная ситуация.
— Но вам приготовили только трех лошадей.
— Что же делать?
— Не знаю. Лошадь добыть не так-то просто.
Лошади стояли тут же. Крепкие, но небольшие лошаденки, никоим образом не приспособленные для перевозки двоих. Кроме того, ни Маара, ни Лета никогда в жизни к лошадям не приближались. Данн, правда, сказал, что он верхом ездил, но на смирной и хорошо обученной полосатой лошади. Эти же лошадки даже без седоков проявляли буйный норов: прядали ушами, били копытами, ржали и злобно скалили зубы. Впрочем, кроме казенных лошадей к посту подтягивались всевозможные наемные средства передвижения.
— Ладно, мы что-нибудь найдем, — успокоил Даулис офицера.
— Вас ждут, — сухо заключил тот беседу, что можно было понять как предложение не тратить времени впустую.
Для начала они пошли пешком по дороге — по очень хорошей дороге. Ни в Билме, ни в Чараде таких не было. Разве что сияющие черные шоссе Хелопса… Но эта дорога казалась вымощенной серой паутиной; мощение состояло из каких-то мельчайших ниточек-ворсиночек, похожих на царапинки. Даулис пояснил, что дорога построена сотни лет назад, секрет изготовления такого вещества утрачен.
Время шло, они шагали, впереди показались очертания города, к которому стремились почти все пересекшие границу. Даулис сказал, что ему этот город известен, что место это знаменательное, есть там чем полюбоваться, с чем ознакомиться. Однако усталость заставила путешественников в первую очередь подумать об отдыхе. Попавшаяся на пути гостиница оказалась многоэтажной, прислуга щеголяла аккуратной форменной одеждой, а в выделенной им просторной комнате с настоящими кроватями вместо приевшихся поддонов полы устилали ковры, а окна прикрывали шторы.
Чтобы иметь возможность расплатиться, Маара разменяла две монеты по твердому, объявленному заранее курсу. Улеглись отдыхать, а позже вышли на поиски рекомендованной Даулисом таверны. Пища оказалась отличного качества, даже Лета не страдала отсутствием аппетита.
— Видишь, Маара, я же говорил, что здесь все лучше, — радовался Данн.
— Соглашусь, когда буду уверена, что Кулик от нас отстал.
— Но его не впустят сюда, — заверил Даулис.
— Не знаешь ты этого субъекта, — покачала головой Маара. — От него нигде не скроешься, он постоянно отравляет нам существование, мне и Данну. Как будто он специально создан, чтобы преследовать нас.
Следовало обсудить, как лучше направиться далее на север. До водного пути придется добираться два дня, если воспользоваться повозкой или носилками. Вагонов с их бесконечными и вечно ломающимися металлическими полосами здесь не было. Пешком придется шагать почти неделю, но Маара, Лета и Данн в один голос завопили, что лучше умереть, чем снова на чем-то трястись.
— Вам повезло, что вы не на службе, — суховато заметил Даулис. — В служебной командировке обычно выбирать не приходится.
