В дверь постучали, не громко, но настойчиво.

— Ложись спать, Нелли, и ни о чем не беспокойся. Утром я буду дома.

— Правда? — с надеждой спросила она.

— Правда!

Морган торжествующе ухмылялся, пока мы шли по улице.

— Ну что, Фишер, я говорил тебе, что еще вернусь?!

Я тоскливо молчал, зато полицейский рявкнул:

— Морган, заткнись. Парню и так досталось, а тут еще ты нервы из него тянешь.

Было заметно, что полицейскому не нравится дело, которым ему пришлось сегодня заниматься. Это был спокойный ирландец, который, видимо, не от хорошей жизни пошел в полицейские.

Через два квартала я спросил:

— Что обычно бывает за дела вроде моего?

— Назначается судебное разбирательство об оскорблении личности, — ответил ирландец.

— А до слушания меня отпустят домой?

— Отпустят… Но нужен залог.

— Сколько?

— Не меньше пятисот долларов, — ответил полицейский, сочувственно взглянув на меня.

— Тебя засадят в тюрьму! — злорадно пискнул Морган.

Я опешил и остановился.

— Но они не могут сделать этого! — воскликнул я. — У меня болеет жена. Мне обязательно нужно вернуться.

Полицейский взял меня за рукав.

— Очень жаль, но ничем не могу тебе помочь. Я должен доставить тебя в участок.

— Но Нелли? Она в таком состоянии! Она пропадет без меня!

— Спокойно, парень, — полицейский покрепче взял меня за плечо.

Мы пошли дальше. В газетах писали, что слушания иногда затягиваются на несколько месяцев… Надо было что-то предпринимать, но что? Мы остановились по красному знаку светофора. К перекрестку подползал длинный серебристый рефрижератор. Полицейский ослабил свою хватку и, как мне показалось, легонько, подтолкнул меня в спину. Я рванул вперед перед самым капотом огромной машины, оттолкнув со своего пути Моргана. Сзади раздались крики и ругань, но я не оборачивался.

— Стой! Держи его! — пронзительно визжал Морган.

Трель полицейского свистка ударила в уши. Добежав до угла, я оглянулся.

Морган лежал в канаве, над ним склонился полицейский. Ирландец изо всех сил свистел в свою дудку и махал в мою сторону рукой, — казалось, что он машет мне: беги, скорей беги!

Кружным путем я пробирался к своему дому. Необходимо было увидеть Нелли и объяснить, что случилось. Но возле подъезда стояла полицейская машина. Меня ожидали. Я свернул в боковую улочку и медленно побрел прочь. Чувство обреченности охватило меня. Одиннадцатый час… Ничего не остается, только пойти и сдаться — нельзя же бегать и скрываться всю жизнь! Я опять повернул к дому, чтобы поскорее покончить с этим. И чего это я побежал от них? Ах да, тогда разговор зашел о залоге. Мне негде взять деньги для залога. Надо было во что бы то ни стало раздобыть эти проклятые пятьсот долларов. У родителей Нелли таких денег не было. Они ничего не могли сделать, даже если бы очень хотели помочь. Оставался единственный выход — обратиться к Сэму.

Вспомнился тот день, когда я последний раз видел его. Это было как раз после рождения Викки. Он тогда подумал, что я пришел к нему просить денег, а мне просто хотелось поделиться своей радостью. Я поклялся, что ноги моей больше не будет в их доме. Но теперь мне было не до оскорбленного самолюбия. У меня не было другого выхода. Либо к Сэму, либо в тюрьму. После того как я убежал от них, они надолго упекут меня. Надо было использовать последний шанс.

В первой попавшейся кондитерской я нашел в телефонном справочнике номер телефона и позвонил. Трубку подняла горничная.

— Мне мистера или миссис Гордон, пожалуйста.

— Миссис Гордон на загородной вилле, а мистер Гордон еще не вернулся из офиса.

— Будьте добры, номер его телефона, пожалуйста. Мне необходимо срочно связаться с ним.

Она продиктовала номер, я записал. Но позвонить было больше не на что — карманы были абсолютно пусты.

Спустя полчаса я добрался до «Импайр Стэйтс Бил-динг».

— Мистер Гордон у себя? — спросил я у швейцара.

— Сейчас посмотрим, — ответил он, раскрыв журнал. — Да, он еще не спускался.

— Один?

— Он… — на лице швейцара мелькнула едва заметная ухмылка, — он вернулся со своей секретаршей.

Дальнейших объяснений не требовалось. Сэм ничуть не изменился. Наверняка его секретарша была первоклассная девочка, под стать всему этому заведению. Поднявшись на двадцать второй этаж, я смело прошел через пустую приемную и вошел в просторный кабинет. Здесь тоже никого не было. Подойдя к боковой двери, я мгновение колебался, потом решился и распахнул ее. Внутри было темно. Нашарил на стене выключатель, щелкнул им. Яркий свет залил комнату. Послышалось проклятье и испуганный возглас женщины. Я нахально осмотрел симпатичную брюнетку, поправлявшую платье, потом уставился на Сэма. Его сердитое лицо не предвещало ничего хорошего.

— Выйди вон! — рявкнул он.

Я послушно попятился и закрыл за собой дверь. Развалясь в удобном мягком кресле, я подождал минут пятнадцать. Наконец дверь открылась, и вышла секретарша.

— Мистер Гордон сейчас примет вас, — сухо произнесла она, словно только что я не видел ее в куда менее официальных обстоятельствах.

— Спасибо, крошка.

Сэм вошел и уселся за свой огромный стол со множеством телефонов.

— Ты думаешь, что они будут лучше работать, если ты проверишь их в постели?

Он пропустил мой юмор мимо ушей и раскурил сигару.

— Что тебе нужно?

Нет, Сэм все-таки был хорош. Он всегда прекрасно владел собой. Шутить с ним не стоило, поэтому я просто сказал:

— Мне нужна твоя помощь.

— А почему ты пришел именно ко мне?

— Больше не к кому.

— Я же говорил тебе, что я не нянька.

— Ты прав, Сэм. Няньки мне самому не нужно. Но я действительно попал в беду, и тебе придется помочь мне.

— Придется? — прервал он меня. — Ну ладно. Давай выкладывай, что там у тебя стряслось.

— Я набил морду одному мерзавцу, и меня ловит полиция.

— Вляпался! Даже морду не можешь набить… Ты порченый, Дэнни. Был гнилым, таким и остался.

Он схватил меня за воротник своей мощной волосатой лапой.

— Выметайся отсюда, слабак, ничтожество!

Я похолодел при одной мысли, что он сейчас выставит меня силой. Нет, этот человек понимал только один язык. Я резко оторвал его руку.

— Ты бы поспокойнее, Сэм. Ты далеко не в лучшей спортивной форме.

— Я сейчас покажу тебе, в какой я форме, — прорычал он, замахиваясь.

Я легко отбил его удар.

— Слабо, Сэм. Где твои реакции? Вспомни, чему ты сам учил меня. Постарел, Сэм, потолстел… Что ты раскачиваешься, как твоя секретарша? Ударь по-настоящему, ну, ударь!

Несколько минут он пытался достать меня. Потом я несильно ткнул его, и он свалился в кресло, тяжело дыша.

— Это все твоя жена… Научила Мими готовить спагетти, а я их очень люблю. Для меня мучное — могила.

— Так ты выслушаешь меня?

— Уходи, — уже спокойно сказал Сэм. — Из тебя никогда не будет толку. Еще мальчишкой ты умудрялся подводить меня. Сначала с Сил, потом на чемпионате, когда пошел на сделку с Макси Филдсом. Сколько можно тебя выручать?

С памятью у него все было в порядке.

— Сэм, это тебе не будет стоить ни цента. Мне только нужно твое поручительство и какая-нибудь работа, чтобы я мог встать на ноги.

— У меня нет для тебя работы. Ты же ничего не умеешь.

— Ты видишь, что я еще могу боксировать.

— Можешь, как же, но только со мной. Ты уже стар для настоящего бокса. Как профи ты не заработаешь ни цента.

Тут он был прав. В двадцать три трудно подниматься на боксерский олимп, тем более после шестилетнего перерыва.

— Тогда дай мне какую-нибудь работу в твоей конторе.

— Нет.

— Ты откажешься, даже если я пообещаю ничего не говорить Мими о твоих шашнях? А она тебе устроит веселую жизнь, уж я-то ее знаю.

По обиженному выражению его лица я понял, что зацепил. Он насупился и задумчиво принялся жевать конец сигары. Просить его было бесполезно. Его можно было только прижать к стене. Наконец Сэм поднял на меня грустный взгляд.