Александр боялся этой войны. Он не доверял ближайшим сановникам, он не знал и не понимал «свой народ» — загадочное крепостное крестьянство — рабов, которых хотел освободить, но не знал как. Он старался преобразовать свою страну, и всюду, на всех уровнях, встречал активное сопротивление своим преобразованиям. И что он может сделать теперь — слабый, средних талантов человек, да и имеет ли он право на власть, которую получил таким страшным образом. Все это так, но Александр был мистиком, он считал, что самой судьбой России назначено сокрушить эту страшную, враждебную силу — Наполеона, а он обязан возглавить эту борьбу.

Не будем забывать, что Россия в это время вела войну с Турцией. Главнокомандующим на турецком фронте был Кутузов. В начале 1812 года русским удалось нанести серьезное поражение противнику. Главнокомандующему было приказано продолжать войну, но в нарушение инструкции Александра Кутузов заключил в мае 1812 года в Бухаресте мир с турками, что было очень своевременно. Александр настаивал, что обязательным условием договора с турками был бы подписанный договор о совместной оборонительной и наступательной войне. Царь надеялся в случае необходимости перебросить через Турцию к иллирийским землям Наполеона нашу армию. Но умный Кутузов понимал, что России не про Иллирию надо думать, а о сосредоточии всех оборонительных сил против Наполеона. Война с Турцией была окончена, но с Персией мы продолжали воевать.

Но война с Персией как бы и не в счет. Сейчас на повестке дня была совсем другая война. Александр устроил свою ставку в Вильно, это была передняя граница русской армии. Еще до того, как двинуть свои войска к границе России, Наполеон послал к Александру своего генерал-адъютанта Нарбонна. Встреча состоялась в Вильно. Генерал от имени Наполеона стал упрекать царя, что тот не соблюдает условия договора, не соблюдает правила континентальной блокады, при этом ставил новые условия. Александр был любезен, условия отклонил, но при этом заявил, что никогда первым не обнажит шпагу против французов. Русские останутся в своих границах, но если грянет война… О, он понимает все преимущества Наполеона, но и у него, русского царя, есть сильные союзники в этой войне — пространство и время. Царь подвел француза к карте России, показал на Берингов пролив и сказал, что, если Наполеон начнет войну и удача не будет благоприятной русским, французскому императору «придется идти до этих мест, чтобы найти мир». Нет, французы не понимали, что такое Чукотка!

Когда авангард армии Наполеона по трем мостам перешел Неман, Александр танцевал на балу в предместье Вильно во дворце Беннигсена. При известии о начале войны, лицо царя не дрогнуло. Он не остановил бала, но остаток ночи провел за рабочим столом. К утру был составлен рескрипт. Вот выдержка из него: «Я не положу оружия, доколе ни одного неприятельского воина не останется в царстве моем».

Наполеон перешел через Неман 24 июня (по новому стилю) 1812 года. Он был удивлен, что русские сдали Вильно без боя. Коленкур пишет: «Потерять надежду на большое сражение при Вильно было для него все равно что нож в сердце».

Уже после того как Наполеон занял Вильно, Александр в первый и последний раз послал к нему министра полиции генерал-адъютанта А. Д. Балашова (1770–1837) с предложением мира.

«Мой брат Александр, который так надменно держал себя с Нарбонном, хотел бы уже уладить дело, — так пишет о реакции Наполеона Коленкур. — Он боится. Мои маневры сбили русских с толку. Не пройдет и месяца, как они будут у моих ног».

Наполеон принял Балашова только на третий день после его приезда. Балашову было поручено передать письмо от Александра, а также на словах «запросить о мотивах этого нашествия среди полного мира, без всякого объявления войны и предложить, так как России не известен ни один обоснованный повод к недоразумению между странами, объясниться и предотвратить войну, если император Наполеон согласен в ожидании исхода переговоров возвратиться в свои позиции за Неман» (Коленкур).

«Я пришел, чтобы раз и навсегда покончить с колоссом северных варваров… Надо отбросить их в льды, чтобы в течение двадцати пяти лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы» — так говорил Наполеон своим свитским накануне встречи с Балашовым. При самой встрече с посланником Александра император был вежлив, насмешлив, уверен в себе, и смысл речей его был тот же: «Шпага вынута из ножен!» Он позволил себе даже поиздеваться над русской армией, о составе которой был хорошо осведомлен. Он знал, что там нет единомыслия — бери их голыми руками. «Что все они делают? — вопрошал он с насмешкой у Балашова. — В то время как Фуль предлагает, Армфельт противоречит, Беннигсен рассматривает, Барклай, на которого возложено исполнение, не знает, что заключить, и время выходит у них в ничегонеделании».

Вигель пишет про весну 1812 года: «Показалась на горизонте ужасная, великолепная, блестящая комета с огромным хвостом, которой подобной я во всю жизнь мою не видывал ни прежде, ни после. Все лето, вплоть до осени, горела она на нашем небе и извещала мои вечерние и ночные прогулки. Как простолюдин, веровал я в сие страшное знамение и в мрачных мыслях невольно стал переноситься в будущее».

О первой Отечественной войне написано много исторических трудов, статей, диссертаций, романов и стихов, подробно и внимательно разобрано каждое сражение, каждая стычка. В мою задачу входит дать только краткий, поверхностный обзор этих кровавых событий второй половины 1812 года.

При Александре в Вильно было много советчиков, определяющих тактику и стратегию предстоящей войны. В конце концов все сошлись на термине «скифский план», именно в таких терминах генералы оценивали начало войны. Скифский план — это заманивать неприятеля в глубь страны, не давать серьезного сражения (а Наполеон рассчитывал именно на быструю, победоносную битву), изматывать противника уничтожением его флангов и, грамотно отступая, оставлять после себя мертвую, выжженную территорию без провианта и жилья. План, конечно, хороший, но он был не столько хитроумным и гениальным, сколько вынужденным. Русская армия при всем желании не могла дать большого решающего сражения, потому что была малочисленна и разъединена.

Информация относительно численности армий у историков разнится. Наполеон привел к границам России 420 тысяч солдат (235 тысяч он оставил во Франции и в Пруссии). При этом император знал, что целиком положиться он может только на французскую, закаленную в сражениях часть армии, прочих он собирал по всей Европе. Это были плохо обученные рекруты, которым наплевать на Францию и ее величие.

У русских на границе было 210 тысяч солдат, но армия была рассредоточена. Во главе 1-й Северной армии стоял главнокомандующий Барклай де Толли (герой недавней Финской войны). Армия Барклая размещалась на линии Немана. 1-й армии подчинялись казаки атамана Платова. Во главе 2-й армии — Южной — стоял Багратион, сподвижник Суворова, она стояла между Неманом и Бугом. 3-я резервная армия под командой генерала Тормасова стояла у Луцка, прикрывая путь на Киев.

С. П. Мельгунов, который относится к Александру, мягко говоря, скептически, говорит, что тот мнил себя великим полководцем и потому поехал в Вильно. А. А. Корнилов замечает, что Александр просто почитал своим долгом находиться в армии, но нашлись умные люди, которые посоветовали ему оставить армию, мотивируя это тем, что царь будет сковывать действия своих генералов. Любимая сестра Екатерина Павловна вторила генералам: «Ради бога, не поддавайтесь желанию командовать самому!.. Не теряйте времени, надо назначить командующего, в которого бы верило войско, а в этом отношении вы не внушаете никакого доверия!» Горький совет, но Александр ему последовал. 18 июля был подписан договор между Россией, Англией и Швецией. Александр передал командование Барклаю-де-Толли и уехал вначале в Москву, а затем в Петербург.

Задачей Наполеона было не дать русским армиям объединиться. Он хотел их уничтожить одну за другой. Произошел целый ряд стычек. Наполеон хотел обойти Барклая под Витебском, Барклай же хотел именно в Витебске объединиться с армией Багратиона. Объединить армии не удалось, но и Наполеон не смог выполнить свой план. С горечью он увидел, что русские опять ускользнули, отступив в глубь страны. Объединение русских армий произошло в Смоленске. Французские солдаты были уже порядком измотаны. Шли они быстро и по плохим дорогам, стояла страшная жара, фуража не хватало, начался падеж лошадей.