Он встал, прошелся по комнате, поникнув головой, словно придавленный тяжестью горя.
– Какая злая ирония! Я всю жизнь работал, чтобы моя семья была избавлена от любых проблем. Первые годы были такими счастливыми. Мы с женой и дочкой были настоящей дружной семьей. Все мне удавалось. Меня пьянило ощущение всемогущества, оно подталкивало меня к еще более крупной игре, к еще большему риску. Я хотел заработать еще больше денег. И в итоге забыл о главном. Упустил свою жену. Она сбежала с одним из моих деловых знакомых и увезла с собой дочь. С помощью судов и угроз мне удалось вернуть себе Серену. Я не мог перенести, что она живет с этой женщиной, которая меня предала, и этим мужчиной, который ей не отец. Это был шаг, продиктованный бессмысленной гордыней, ведь я понимал, что не смогу уделять ей должного времени, самому заниматься ее воспитанием. Я доверил ее гувернанткам, и она росла в этом доме, окруженная любовью и заботой моих сотрудников. Несколько лет спустя она заболела. И тут‐то я понял, что бессилен, что совершенно ничем не могу ей помочь. Я видел, как из года в год она чахнет. Бросил работу, проводил с ней все свое время, занимался только ею. Но теперь что я могу поделать? Она недвижна, парализована и ждет смерти. А я терплю все муки вместе с ней.
– А сколько ей лет? – спросила я дрогнувшим голосом.
– Примерно столько же, сколько вам.
– А мать?
– Мать время от времени навещает ее. Не часто. Но я могу ее понять. Она отдавала мне здоровую, веселую, красивую девочку. И с каждым разом видит, что той хуже и хуже. Но все равно приходит.
Я помолчала. Мне знакомы были эти вспышки чувств, перепады от внезапного гнева к безнадежному смирению.
– А почему я? – наконец задала я вопрос.
– Потому что она нуждается не только в медсестре, не только в сиделке. Мне бы хотелось, чтобы у нее была подруга, близкий ей по духу человек, в котором она узнает себя. Девушка, способная поддержать ее в эти дни, проводить ее в последний путь с любовью и участием.
– Вы не ответили на мой вопрос: почему все‐таки я? Почему вы считаете, что я могу быть этим человеком? Откуда вы меня знаете?
– Анжела Дютур.
От неожиданности я вздрогнула.
– Мадам Дютур?
– Анжела Дютур была моей ассистенткой, – ответил он. – Я видел вас в больнице.
Тут я поняла, почему его лицо показалось мне знакомым.
– Я часто навещал ее и встречал там вас. – Накануне ее кончины я зашел в палату, а вы были с ней. Вы держали ее за руку и рассказывали что‐то забавное, пытались ее развеселить. Я видел, как она улыбалась. Потом вы вышли, оставив нас вдвоем. А она в нашем с ней разговоре упомянула о том, как вы ей много помогаете. Именно Анжела внушила мне мысль нанять вас на работу. «Серена полюбит ее всем сердцем, вот увидите». Таковы были ее слова. Когда я увидел вас на похоронах, я понял всю глубину вашего самопожертвования и решил, что обязательно обращусь к вам со своим предложением.
Его голос был тихим, мягким, почти завораживающим.
– Мне бы хотелось, чтобы вы подружились с Сереной так же, как подружились с Анжелой, – сказал он мне.
Я молчала, не в силах оправиться от изумления.
– Не знаю, – наконец проговорила я. – Мне приятно, что вы так обо мне думаете, но предложение ваше все равно довольно… необычное. Я как раз хотела сменить работу или даже профессию. Я слишком отдавалась делу в ущерб своей собственной жизни и…
– Примите мое предложение. Пусть это будет вашей последней… миссией. Такой способ уйти из больницы. А я тогда займусь поисками подходящей для вас профессии и образования, может быть, пройти обучение и работать в моей компании или где‐то еще. Не говоря уже о том, что вам будет положена очень высокая оплата.
– Высокая оплата за то, чтобы я стала подругой вашей дочери… У меня несколько другие представления о работе и о дружбе.
– Я знаю… Простите мою неловкость. Но у меня просто нет никаких сомнений, что вы полюбите Серену и что она тоже вас полюбит.
– Я не знаю. Мне нужно подумать.
– Понимаю. Просто давайте попробуем. Неделю или две, а потом вы можете нас покинуть и выбрать по желанию образование и специальность, которые я смогу вам предложить.
– Все так внезапно, так странно…
– Подумайте над моим предложением, очень прошу вас.
Я встала, он тоже. Но прежде чем уйти, я почувствовала желание побольше узнать о его дочери.
– Могу ли я увидеться с Сереной?
Легкая улыбка озарила его суровое лицо, было видно, что он ждал этого вопроса.
Лучиани пропустил меня вперед, мы прошли по огромному дому и оказались перед дверью спальни.
Он постучал в дверь и открыл.
Я огляделась: передо мной была просторная комната, оформленная в ярких, радостных тонах, обставленная удобной приятной мебелью, изобилующая всяческими подушечками и пуфиками. На стенах – аппликации в виде цветов и деревьев. Огромная библиотека с сотнями томов. Это была комната юной девушки – той, что была Серена до болезни.
Я прошла вперед и увидела Серену. Она лежала на кровати, глядя в потолок. На первый взгляд казалось, что с ней все в порядке, просто она отдыхает и не слышала, как мы вошли. Но медицинские приборы на столике рядом с кроватью напоминали о том, какая трагедия ежечасно разыгрывается в этой комнате.
– Эти датчики позволяют контролировать ее состояние. Мы напрямую связаны с медицинским центром. При малейшей тревоге приедет врач.
Я подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть Серену.
Это была красивая девушка примерно моего возраста, однако болезнь истончила и обесцветила ее черты. Огромные глаза смотрели в пространство, темные волосы разметались по подушке.
– Это я, любимая, – тихо сказал мсье Лучиани. – Я привел сиделку. Ту самую, про которую рассказывал. Ее зовут Лиор, и она хочет с тобой познакомиться.
– Здравствуй, Серена, – сказала я, наклонившись над кроватью.
Взяв ее за руку, я увидела, как ее веки дрогнули.
– У тебя чудесная комната, – сказала я. – Немного похожа на мою. Только у меня меньше книг!
– Серена всегда любила читать, – вмешался мсье Лучиани. – Пока ее болезнь еще не проявилась, она прочитывала несколько книг в неделю. А когда ей пришлось все время проводить в комнате, она целыми днями только и читала. Она прочла все книги, которые здесь стоят.
– А кто‐нибудь тебе сейчас читает?
– Я, – ответил ее отец. – Но недостаточно и притом плохо, хотя Серена и делает вид, что ее все устраивает. Я просил кое‐кого из своих помощников читать ей, но Серена чувствовала, что им это неинтересно, и расстраивалась.
Меня возмутило, что девушка лишена возможности удовлетворить свою благородную страсть к чтению. Видимо, поэтому я все решила сразу и сама даже удивилась, когда у меня вырвалось:
– Если ты не против, я займусь тобой, Серена. Буду читать тебе романы. Я обожаю читать, но, к сожалению, у меня никогда не хватает на это времени. Таким образом, я смогу доставлять тебе удовольствие и сама при этом буду счастлива… это же здорово!
Я ни минуты не обдумывала последствий своего решения: мне просто стало совершенно очевидно, что мое место – здесь, рядом с Сереной.
Я увидела, как ее веки дрогнули и легкая улыбка появилась в уголках губ.
– Я просмотрю твою библиотеку, чтобы понять, какие книги ты предпочитаешь. Но буду выбирать книги и на свой вкус тоже. Мы примерно одного возраста и, судя по обстановке твоей комнаты, в наших характерах много общего. Значит, наши пристрастия тоже должны быть схожи.
Мне показалось, что ей понравилось мое предложение.
– Я еще не знаю, когда смогу начать, Серена. Но я постараюсь поскорее справиться со своими делами и оказаться рядом с тобой.
Она шевельнула пальцами.
– Она просит свой стилус. Что‐то хочет вам сказать.
Мсье Лучиани вложил стержень, похожий на оптическую ручку, в руку дочери. Нажатием руки она включила компьютер, лежащий рядом с ней. На экране появилась клавиатура. Легкими, почти незаметными движениями она передвигала курсор, довольно долго, пока на экране не появилась фраза:
