Восхождение наверх, как и путь в загробный мир, требует определенных знаний, позволяющих воспользоваться хорошей дорогой. «Познать дороги (к небу): дороги в небо мне открыты, свет солнца спускается по реке к Северу, проходя по Югу».^{884} Это знание передается посредством слова. «Тот, кто знает это божественное слово, он будет на небе с Ра, среди богов, что на небе».^{885} Знать нужную формулу — значило одновременно быть Ра на небе и Осирисом в загробном мире.^{886} В начале египетской истории это было привилегией одного лишь фараона, но затем солнечная вечность стала общей надеждой всех умерших. Заупокойные тексты в целом, как мы уже видели, дают многочисленные свидетельства двойственности загробных судеб людей. Представления об этом колеблются от смирения перед мглой подземного мира, перед зависимостью от него — до почти отчаянной надежды когда-нибудь вернуться к дневному свету. Решение, основанное на средствах, предоставляемых египетской религией, оставить тьме служащие помехой бренные останки, чтобы позволить крылатой душе беспрепятственно обитать в небесной выси, было одновременно ловким и удобным. Оно непротиворечиво примиряло по существу очень разные представления.

Перед лицом того выбора, который предлагали заупокойные книги, египтянин показывал свойственную ему трезвость ума. В глубине души он не строил иллюзий по поводу того, что его ожидает в будущей жизни. Царство Осириса пользовалось не слишком доброй славой, и умерший считал себя вправе сказать: «Как получилось так, что меня нужно отвести в пустыню, где нет воды, где нет воздуха, которая глубока, очень темна и совершенно не освещена?»^{887} Точно так же думали и живые. Сопровождая умершего в его последнее жилище, они могли лишь жаловаться на его судьбу: «Дом тех, что на Западе, глубок и темен. Здесь нет ни двери, ни окна, ни света для освещения, ни ветра с Севера, который оживил бы сердце. Солнце здесь не встает. Они (умершие) спят круглые сутки из-за темноты, даже днем».^{888} Наконец, и омоложение при воскресении, на которое так надеялись, отнюдь не было гарантировано. Если и правда, что умершие «хотя и состарились, но не умирают»,^{889} они в лучшем случае сохраняют тот возраст, что был у них на момент кончины, отнюдь не становясь моложе.^{890} В реальности загробного мира мы очень далеки от тех обещаний возрождения, о которых много говорят в иных случаях. Отсюда и желание подняться в солнечный мир, в избытке обеспеченный духовной силой, а также позволяющий объединиться с единственным истинным источником жизни и молодости.

Для египтян солнечное светило в своем дневном и ночном путешествии проходило по телу своей дочери Нут. Однако они не могли не заметить, что, садясь, солнце заходит за западный горизонт и как будто бы пересекает подземный мир, чтобы утром взойти на небо на востоке. Эти два понятия о видимых движениях солнца противоречат друг другу и на первый взгляд кажутся несводимыми одно к другому. В некоторых царских гробницах, изображая двух Нут, стоящих спиной друг к другу — дневную и ночную, таким образом пытались объединить эти два путешествия и при этом как-то физически их разделить. Как бы то ни было, существует целая литература, которая описывает подземный мир, его земли, его обитателей, и уже в основном не как мир Осириса, но как мир, через который солнце совершает свои разнообразные путешествия. Множество книг — «Книга о том, что в загробном мире» (Амдуат), «Книга врат» и другие — пытаются описывать так точно, как только возможно, своеобразную вселенную, где умершие хотя и присутствуют, но не играют существенной роли. Эти тексты, которые обычно писали на стенах царских гробниц, граничат к тому же с фигурой Нут — неба в облике женщины, и это противопоставление различных подходов никого не шокировало. Среди этих сочинений «Книга пещер», безусловно, одна из самых странных и самых сложных, но, может быть, едва ли не самая богатая сведениями о подземной судьбе солнца.^{891}

Здесь Ра проходит через шесть секторов, которые довольно трудно связать с часами ночи. Ничто не говорит о том, что каждый сектор соответствует двум полным часам. Более того, число пещер не определяется точно. В этих пещерах (если пользоваться египетским термином) находятся одновременно самые разные предметы и существа. Цель этой книги — прежде всего передать картину таинственного преображения, по отношению к которой тексты являются всего лишь сопровождением и пояснением. Смысл их зачастую темен, и нужно всегда обращаться к изображениям, чтобы попытаться понять хоть частичку того, что хотели сказать составители текстов. Их язык сух: лишь несколько слов, тонущих в бесконечно повторяющихся фразах, позволяют понять, какая ситуация, какие мифологические роли в ней могут дать смысл целому. Сами иллюстрации с первого взгляда дают картину неподвижного, статичного загробного мира: неясно, какую надежду он может дать существам, его населяющим. Эти существа в основном заключены в овальные фигуры, которые воспроизводят то ли саркофаги, то ли земной круг и оживают лишь на краткое мгновение, когда мимо них проходит солнечное светило. «Эти боги видят лучи диска… и когда он проходит мимо, их охватывает тьма»; с несколькими вариантами эта фраза назойливо повторяется по мере описания продвижения солнца. Несмотря на все эти трудности, книга оказывается одним из самых интересных свидетельств, помогающих понять, как именно представляли себе возрождение богов, ослабленных смертью, как Осирис, или ночью, как Ра. Она представляет собой настоящий учебник теологической физики подземного восстановления и воскрешения божественных тел.

Как правило, каждый из шести секторов мира пещер разделен, с точки зрения его развертывания на стене гробницы, на три расположенных один над другим регистра. Нижний регистр — это «подвал» подземного мира: как правило, там обитают исключительно проклятые и те, кто должен их наказывать. Начнем с первого сектора. На исходе дня Ра достигает первой территории, которая, видимо, является территорией первого часа ночи. Он объявляет о своем присутствии привратникам и богам этих мест: «Я — Ра, тот, что на небе, я вхожу в сумерки заката, я открываю двери неба на Западе. Примите меня и (протяните) ко мне свои руки! Смотрите, я знаю ваше место в ином мире. Смотрите, я знаю ваши имена, ваши пещеры, ваши тайны».^{892} Ра представляется им в своей двойной форме антропоморфного бога с головой барана, за которым следует его диск: эти аспекты, вместе или по отдельности, будут свойственны ему на протяжении всего его путешествия. Можно вспомнить, что это практически те же формы, что он принимал во время своего путешествия внутри тела своей дочери Нут.

Первая картина показывает нам мир, в котором обитают отнюдь не только умершие. Здесь присутствуют боги и демоны (в животной или иной форме). Среди обитателей этого мира — миксаморфные твари, человекообразные существа и животные. Особенно много змей — это специфически подземные силы. Можно видеть проклятых, у которых отрублены голова или руки, но также и блаженных в их гробах и, конечно, покоящихся божеств. В общем и целом все пещеры населены более-менее одинаково, лишь с несколькими вариациями. Единственное, отсутствие чего бросается в глаза — это растения.

Сначала Ра взывает к одной из змей: «О Жалящая, та, что в своей Пещере, Ужасающая, первая в загробном мире, преклонись, отведи свою руку. Вот я, я вхожу в землю прекрасного Запада, чтобы позаботиться об Осирисе и приветствовать тех, что с ним».^{893} Точно так же бог обращается и к другим духам. Итак, Ра просит защитные силы подземного мира позволить войти и освободить ему проход, как он выражается, «отведя свою руку». Затем бог обращается к десяти персонажам, очевидно, заключенным в свои гробы. Их считают «усмиренными», как потому, что они лежат без движения, так и потому, что они повиновались Ра и заслужили свой покой. Они также «отводят свою руку», чтобы пропустить его. За этими лежащими целый ряд богов выступает в роли цепных собак: узнав Владыку Мира, они не издают никакого шума. Хотя они и «хозяева живых», они протягивают морду «как собаки, которые роются на помойке и лижут отбросы и мерзость».^{894} Эти малоприятные описания в иконографии отражаются более скромно: перед нами — ряд антропоморфных демонов с собачьими головами и наклоненной вперед грудью. Они должны приглядывать за душами этих мест. Их молчание позволяет и им покоиться с миром. Осирис (как очень часто и далее) присутствует одновременно в различных формах. Сферический предмет, содержащий часть его тела, божество, олицетворяющее свой собственный разлагающийся труп, или стоящий силуэт, окруженный змеей, — всё напоминает о его расчленении, собирании его тела и возрождении.^{895} Ра представляется богу умерших и просит его послужить ему проводником в подземном путешествии, которое он предпринял. Он напоминает Осирису, что обладает жизненной мощью, чтобы показать ему, что тот сам заинтересован в том, чтобы ему помочь. Здесь присутствуют персонажи, именуемые «великими богами», которые ведут бога к таинственным безднам, позволяя ему разлить там свой свет. Змеи, которые стерегут проклятых в нижнем регистре, не могут, как нам говорят, выходить из пещеры. Фактически эти бунтовщики — не кто иные, как враги Осириса, которые распространяют зло в подземном мире. Они не должны скрыться от бдительных стражей. Заточение стражей и заключенных — тема, которая часто повторяется в следующих пещерах. Ра сурово порицает как тех, кому отрубили голову, так и тех, кому эта казнь еще предстоит: «О вы, те, кто должен быть уничтожен, о вы, те, кто должен быть обезглавлен, враги Осириса, голова которых отрезана, у которых больше нет шеи, у которых больше нет души, тела которых уничтожены, вот я — я прохожу над вами, я оставляю вас вашему злу, я считаю, что вас больше нет! Вы — те, кто отягчен грехами в месте уничтожения».^{896}