— Я… нет, не думаю; поскольку после меня никто не появился, невозможно утверждать наверняка. Я занимался тяжелым строительством, иногда там происходят несчастные случаи… Ну, как ноги, Вил Бриерсон?

— Что? — Неожиданная смена темы застала Вила врасплох. — Теперь лучше. — Он еще чувствовал легкое покалывание, но уже не было никаких проблем с координацией движений.

— Тогда пошли назад, ладно?

Они двинулись в противоположную от скал сторону, мимо цветов со сладковатым запахом. Костры не были видны из-за холмов; оказывается, они прошли почти тысячу метров. Обратную дорогу все молчали. Даже Рохан не произнес ни слова.

Вил успокоился, на место слепой ярости пришла тихая грусть. «Интересно, — думал он, — что произойдет в следующий раз, когда я увижу Дерека Линдеманна?» Он вспомнил выражение животного ужаса на лице своего врага. Его внешность, на самом деле, была кардинально изменена. Если бы Фил Генет не указал на Парнишку, прошла бы не одна неделя, прежде чем Вил вычислил бы его. Раньше Линдеманн был семнадцатилетним, худощавым англом; теперь же это был пятидесяти-летний толстый азиат. Ему явно сделали пластическую операцию. А что касается возраста… ну, когда Елена и Марта принимали какое-нибудь решение, они иногда действовали слишком грубо и прямолинейно. В то время, когда Вил и все остальные пребывали в стасисе, Дерек Линдеманн прожил тридцать лет без всякой медицинской поддержки. Возможно, Королевы тогда тоже не находились в стасисе; роботы, занимавшиеся поддержанием порядка на их ферме пузырей в районе Канадского Щита, наверняка были в состоянии обеспечивать Линдеманна всем необходимым. Парнишка тридцать лет прожил в полнейшем одиночестве. Все это время он занимался только изучением содержимого собственной души. Тот Линдеманн, которого знал Вил, был ничтожеством. Вне всякого сомнения, организованная им кража являлась мелкой местью родственникам, владевшим компанией, где он работал. И уж, конечно же, он послал Бриерсона в будущее из-за того, что впал в детскую панику. Все тридцать лет Парнишка прожил в страхе, что наступит день, когда В.В. Бриерсон его узнает.

— Спасибо… за то, что вы со мной поговорили. Обычно я так себя не веду.

Расстояние от северного побережья до города Королева равнялось примерно тысяче километров, большая часть этого пути проходила над Внутренним морем. Елена не стала ограничивать количество воздушных кораблей, курсировавших между двумя поселениями. Физически они были отделены друг от друга, но Елена намеревалась во всех других отношениях сблизить их максимально. Когда Вил уходил с пикника, целых три флайера поджидали гостей с южного берега. Вил полетел вместе с братьями Дазгубта, остальные поместились в двух других.

Воздушный кораблик поднялся с привычным, почти беззвучным ускорением, которое постепенно нарастало. Перелет в город Королев занимал всего пятнадцать минут. Огни костров быстро уменьшались, а потом и вовсе отодвинулись далеко в сторону. Теперь снаружи доносился лишь приглушенный вой ветра, который то нарастал, то стихал совсем. Зажглось внутренне освещение, и за иллюминаторами встал непроглядный мрак. Если не считать ускорения, вполне можно было представить себе, что сидишь в каком-нибудь кабинете.

Братья Дазгубта и Вил отправились домой раньше, чем большинство остальных гостей. Вила удивило, что Дилип решил так рано уйти с вечеринки. Он подумал о девушке, с которой видел его днем.

— А чем кончилось с Гейл Паркер, Дилип? Мне показалось… — Вил замолчал на полуслове, потому что вспомнил собрание женщин, на которое случайно наткнулся, когда бродил по поляне.

Обычно беззаботный и жизнерадостный Дилип Дазгубта грустно пoжал плечами.

— Она… она не захотела играть. Гейл вела себя достаточно вежливо но ты же знаешь, как это бывает. Я вообще заметил, что общаться _с девушками с каждым днем становится все труднее. Боюсь, нам предстоит принять несколько жестких решений.

Вил понял, что необходимо сменить тему разговора.

— А вам известно, кто принес сверко-мяч?

Рохан ухмыльнулся и с удовольствием подхватил разговор на эту безобидную, по его мнению, тему:

— Потрясающая штука, не правда ли? Я и раньше видел сверко-мячи, но таких — никогда. Разве не Тюнк Блюменталь принес его?

Дилип покачал головой.

— Я был возле поля с самого начала. Мяч принесли люди Фрейли. Я видел, как они вышли с ним из шаттла. Тюнк присоединился к игре уже после того, как было сыграно несколько партий.

«Именно это и сказал мне Фил Генет».

Продолжая ускорение, флайер начал медленно разворачиваться, но пассажиры догадались об этом только по неприятному ощущению в животе. Они уже пролетели половину пути до дома.

Вил откинулся на спинку сиденья и начал не торопясь обдумывать события прошедшего дня. Когда он жил в своем времени, расследование преступлений не требовало такого невероятного напряжения всех сил. Там все было именно тем, чем казалось. Над ним стояло начальство, были клиенты, он всегда мог прибегнуть к помощи юристов. Как правило, эти люди работали с ним долгие годы; он знал, кому из них можно доверять. Здесь же параноикам было где разгуляться. Если не считать Линдеманна, Вил никого из прошлого не знал. Строго говоря, все выстехи производили впечатление людей неуравновешенных. Шансон, Королева, Лу — все они прожили гораздо больше, чем он, иные из них на целые тысячелетия. Иногда они казались Вилу куда более странными, чем те типы, с которыми ему приходилось иметь дело раньше. И еще Генет. Вот он-то не производил на Вила впечатления человека со странностями: ему не раз приходилось встречаться с подобными типами. Многое из прошлой жизни Генета оставалось загадкой, но после сегодняшней ночи Вил с очевидностью понял одно: Фил Генет стремился к бесконтрольной власти над людьми. Убивал он кого-нибудь или нет, насильственная смерть, с точки зрения его морали, считалась явлением вполне допустимым.

С другой стороны, Блюменталь производил впечатление действительно симпатичного парня. Как и Вил, он отправился в будущее не по своей воле, только у него не было заклятого врага, вроде Линдеманна.

Бриерсон подавил улыбку. В стандартных детективных сюжетах именно симпатичный персонаж обязательно оказывался преступником. В реальном же мире события редко принимали такой оборот… Проклятие. В этом реальном мире может произойти все, что угодно. Ладно, какие есть основания для того, чтобы заподозрить Блюменталя? Тут Вил ничего не смог придумать. На самом деле, о Блюментале было известно совсем не много. ГринИнк 2201 года упоминал о нем, как о десятилетнем ребенке, который потом работал на компанию, занимавшуюся добычей полезных ископаемых и принадлежавшую его семье. О самой компании информации нашлось и того меньше. Она была совсем маленькой и занималась разработками в области хвоста кометы. В результате у Вила было меньше достоверной информации о Блюментале, чем о любом другом выстехе, в том числе и Генете. Учитывая, что он последним покинул цивилизацию, никто не мог написать биографию Тюнка. Только из его собственных слов следовало, что он попал в пузырь в 2210 году. Это вполне могло произойти гораздо позже, может быть, из самого сердца Своеобразия. Он утверждал, что в результате несчастного случая произошел взрыв, и его забросило прямо на Солнце. Этот факт тоже нигде и ничем не подтверждался. А если взрыв произошел не случайно, тогда, скорее всего, Тюнк стал проигравшим в битве, где применялось ядерное оружие и пузыри, и где победители стремились к полному уничтожению побежденных.

Вила неожиданно заинтересовало, какое место занимает Тюнк в списке подозреваемых «инопланетян», составленном Шансоном.

Разбросанные среди деревьев фонари встретили их веселым, уютным светом, когда флайер приземлился. Вил и братья Дазгубта покинули шаттл, чувствуя легкое головокружение от возвращения в обычное поле тяготения.

Они приземлились на улице, где жили. Вил пожелал Рохану и Дилипу спокойной ночи и медленно зашагал в сторону своего дома. Он никак не мог вспомнить, когда еще такое количество самых разнообразных событий уместилось бы в один длинный день. Остаточный эффект парализующего выстрела наложился на общую усталость. Вил взглянул вверх, увидел только листья, освещенные уличными фонарями, но не было никаких оснований сомневаться, что его роботы-защитники парят где-то над головой, скрытые густыми кронами деревьев.