Бриерсон кивнул.

— Однако мне пятьдесят.

Тиуланг постучал каблуком по земле. В его голосе послышалась печаль.

— Да. Похоже, что теперь и я смогу этим воспользоваться. А еще я прочитал, как ваши историки описывали Мирную Власть. Из нас сделали самых настоящих монстров. Черт возьми, в ряде случаев так оно и было. — Он снова посмотрел на Вила, и его голос стал более резким.

Я действительно думаю то, что говорил сегодня днем. Человеческая раса попала в трудное положение.

Вы очень важны для нас, Бриерсон. Мы знаем, что Королева прислушивается к вам — не перебивайте меня, пожалуйста! Я полагаю, что мы победим, Бриерсон. Проблемы, с которыми мы столкнулись здесь, Мирная Власть успешно решала раньше и не один раз. Я разговаривал со Стивеном Фрейли. Вам он, наверное, кажется слишком жестким… Мне нет. Он немного глуповат и любит смотреть на людей свысока, но между собой мы с ним всегда сможем договориться.

— Между собой?

— Это еще один вопрос, который я хотел с вами обсудить. — Он бросил осторожный взгляд мимо Вила. — Есть силы, о существовании которых Королева должна знать. Не все хотят мирного разрешения проблем. Если выстехи поддержат одну сторону, мы… — Над ними сверкнула вспышка света. На лице Тиуланга застыла гримаса ненависти… или страха. — Сейчас я больше не могу говорить. Не могу. — Он повернулся и неловко зашагал прочь.

Вил посмотрел в противоположном направлении. В толпе поблизости он не увидел ни одного знакомого лица. Что спугнуло мирника? Вил начал медленно перемещаться вокруг площадки, наблюдая за игрой и зрителями.

Прошло несколько минут. Партия закончилась. Начались обычные веселые споры относительно того, кто будет играть в новых командах. Он услышал, как Тюнк Блюменталь предложил «сыграть во что-нибудь новенькое» со сверко-мячом. Общий шум немного стих, когда Тюнк начал что-то объяснять игрокам, и они опустили волейбольную сетку. Когда игра возобновилась, Вил увидел, что Блюменталь действительно придумал нечто новое.

Тюнк встал на линию подачи и ударил сверко-мяч, который пролетел через площадку над головами игроков другой команды. Когда он пересекал дальнюю границу поля, последовала зеленая вспышка и мяч отскочил, словно ударился о какую-то невидимую поверхность. Он полетел назад и вверх — и отскочил вниз от невидимого потолка. Когда мяч ударился о землю, он стал желтого цвета. Тюнк подал еще раз, теперь к другому краю площадки. Мяч отскочил, как от вертикальной стены, затем ударился о невидимую заднюю стенку, а потом о другую боковую. Зеленые вспышки сопровождались четкими звуками ударов. Толпа примолкла, если не считать отдельных удивленных восклицаний. Значит, команды оказались в ловушке? Эта мысль пришла в голову нескольким игрокам одновременно. Они подбежали к невидимым стенам и протянули руки, чтобы их потрогать. Один из игроков потерял равновесие и упал на землю.

— Тут ничего нет!

Блюменталь объяснил им простые правила, и они продолжили игру. Поначалу царила сплошная неразбериха, но уже через несколько минут люди разобрались, что к чему. Это была странная смесь волейбола и гандбола. Вил не мог представить себе, как такой трюк вообще возможен, но зрелище было впечатляющее. Раньше мяч летал по изящным параболам, меняя направление только после сильных ударов. Теперь он отскакивал от невидимых преград, и тени мгновенно меняли свое направление.

— О, Бриерсон! Что вы здесь делаете? Вам непременно нужно выйти на площадку.

Вил повернулся на голос. Это был Филипп Генет со своими двумя подружками из числа мирников. На девушках были открытые кофточки и короткие юбочки. Генет обошелся шортами. Выстех вышагивал между девушками, обнимая их за талии.

Вил рассмеялся.

— Мне пришлось бы долго тренироваться, чтобы успешно участвовать в таком диком мероприятии. Впрочем, у вас бы наверняка отлично получилось.

Генет пожал плечами и притянул к себе женщин. Он был одного с Бриерсоном роста, килограммов на пятнадцать меньше весил, так что, скорее, казался худощавым. Выстех был темнокожим, на несколько тонов светлее Вила.

— Вам известно, откуда взялся этот сверко-мяч, Бриерсон?

— Нет. Наверное, его принес кто-то из «продвинутых» путешественников.

— Это уж точно. Не знаю, понимаете ли вы, какая это сложная штука. У вас в XXI веке было что-то похожее: нужно засунуть в мяч навигационный процессор и высоко интенсивный источник света, и вот вы уже можете играть в волейбол ночью. Однако посмотрите на этот мяч, Бриерсон. — Он кивнул в сторону сверко-мяча, который метался по площадке, отскакивая от невидимых барьеров. — Мяч снабжен своим собственным устройством для управления тяготением. Вместе с навигационным процессором он создает отражающие стены. Я играл в эту игру раньше. Этот мяч может один выполнять функции целой команды. Если не хватает одного человека, вы сообщаете об этом мячу — и в дополнение к стенам он создаст недостающего игрока.

Интересно. Вил почувствовал, что его внимание разделено между описанием игры и самим выстехом. Он впервые разговаривал с Гене-том. Когда Бриерсон смотрел на него издалека, Генет казался мрачным и неразговорчивым, в полном соответствии с теми сведениями, которые выдавал о нем ГринИнк. Сейчас же он был возбужденным и почти веселым… и еще более неприятным. Этому человеку было присуще высокомерие, характерное для очень богатых и очень глупых людей. Разговаривая, Генет все время гладил своих подружек по попкам. У Вила возникло ощущение, словно в мерцающих вспышках света перед ним развертывается стриптиз. Представление было одновременно завораживающим и отвратительным. Во времена Бриерсона многие люди легко относились к сексу, вне зависимости от того, занимались ли они им для удовольствия или за деньги. Но тут — другое: Генет обращался с этими двумя девушками, словно… они его собственность. Подружки не возражали. Эта парочка была прямой противоположностью тем женщинам, что составляли группу Гейл Паркер.

Генет искоса посмотрел на Вила и улыбнулся.

— Да, Бриерсон, сверко-мяч попал сюда от выстехов. Такие мячи не выпускались до… — Он помолчал, консультируясь со своей базой данных. — До 2195 года. Вам не кажется странным, что на вечеринку его принесли республиканцы Нью-Мехико?

— Очевидно, какой-нибудь выстех дал им мяч несколько раньше. — Вил произнес эти слова очень резко, потому что его отвлекали руки Генета.

— Очевидно. Однако подумайте о том, что это может означать, Бриерсон. Республиканцы являются одной из двух самых крупных группировок здесь. Без них план Королевых не реализовать. Из истории — моей собственной, и из вашего личного опыта — мы знаем, что они привыкли всем управлять. Их техническая некомпетентность мешает им подчинить себе остальных низтехов… А теперь представьте себе: какой-нибудь выстех решил победить Королеву. Чтобы помешать осуществлению ее плана, надо начать сотрудничать с республиканцами. Выстех может обеспечить их роботами, современными генераторами и другим оборудованием. Королева, так же как и все остальные выстехи, не может себе позволить не считаться с республиканцами; они нам необходимы, если мы хотим восстановить цивилизацию. Возможно, нам придется капитулировать перед тем, кто стоит за этим заговором.

«Тиуланг пытался сказать мне нечто похожее». Прохладный вечерний ветерок вдруг показался Вилу ледяным. Странно, что такая невинная вещь, как сверко-мяч, стала первым свидетельством с тех пор, как убили Марту, что кто-то пытается захватить власть. Каким образом это

могло отразиться на его списке подозреваемых? Тэмми Робинсон могла воспользоваться сверко-мячом в качестве взятки, чтобы заполучить сторонников. А может быть, был прав Шансон, и сила, положившая конец цивилизации в XXIII веке, продолжала действовать. Или враг просто стремился к власти и готов был рискнуть уничтожением всей колонии ради достижения своей цели. Он посмотрел на Генета. В начале вечеринки Бриерсон с огорчением думал о том, что они могут вернуться к правительствам и правлению большинства. Теперь же он вспомнил о существовании более примитивных и опасных форм правления. От Генета исходило ощущение самоуверенности, более того — он любовался собой. Неожиданно Вил подумал, что тот способен подсунуть ему улику, привлечь к ней внимание Вила, а потом с наслаждением наблюдать за его изумлением и сомнениями.