«Машина времени». Чем не синоним современной фантастики?

Та статья заканчивалась сдержанно-оптимистическим пассажем, который я позволю себе процитировать: «Что-то должно произойти… Ведь вышла же ровно век назад — в 1895 году — книга, «запустившая» нынешнее столетие! Как знать, не пропускаете ли вы взглядом на книжных развалах такую же — только что вышедшую, взрывную, открывающую новый век. От нее, от этой литературы, всего можно ждать».

Ждал, надеялся. Сдается мне, напрасно…

Вполне допускаю, что в предыдущем обзоре несколько переборщил с «негативом». По крайней мере, первый читатель — главный редактор — даже расстроился: «У тебя выходит, что и Олдисс, и Бир, и Вулф — тоже коммерческие «сериальные убийцы»?».

Боже упаси! Я не прокурор и фиксировал только собственные ощущения и настроения. Но раз создалось такое впечатление, в этой статье постараюсь, елико возможно, быть более сдержанным.

Во всяком случае лишать удовольствия тех читателей, которые в легко узнаваемых и не требующих особых интеллектуальных усилий сериалах находят вполне понятную в нашей сегодняшней собачьей жизни стихийную «психотерапию», у автора намерения нет. Стрессы, проблемы, разочарования — все это знакомо и мне, как понятно и бегство от них в бездумную прозу. Просто мое поколение читало фантастику именно для того, чтобы задуматься. А потому лично у меня — без демагогических обобщений насчет «настоящей литературы» или, напротив, «публика все съест» — продолжает вызывать тревогу одна тенденция.

Фантастика, какой я ее знал, на какой вырос и какая была мне интересна, сначала как читателю, а затем и критику, неудержимо вытесняется совсем иной продукцией.

«Наблюдаемый результат битв, гремевших в 1960-х годах между «литературной» («Новая Волна») и «твердой» научной фантастикой, заключается в следующем: обе стороны войну проиграли. Четверть века спустя и «литературная», и «твердая» представляют собой лишь незначительный островок в океане издающихся книг, которые также выпускаются под маркой НФ и фэнтези. Зайдите в любой книжный магазин. Может быть, вам повезет, и вы чисто случайно отыщете достойную книжку, принадлежащую к первой либо второй категории. Но до этого вам придется изрядно помучиться в потопе другой литературы. Романы по мотивам «Звездного пути», «Звездных войн», или «Вавилона-5», или ролевых игр, или даже игральных карт. Трилогии фэнтези. Межавторские серии[6]. Сплетение мегароманов…» Это, как указывают кавычки, не мое брюзжание. Это цитата из статьи, опубликованной чуть более года назад в книжном приложении к солидной газете «Вашингтон пост». Интересно, зачем приведенная фраза вынесена на «цитатную» страничку журнала «Локус»? Коммерческий конвейер затягивает и стандартизирует все и вся. Вряд ли кто станет это оспаривать. Как и то, что внешне радужный канун нашего столетия ознаменовался для обозреваемой литературы Уэллсом, тревожный восход — Стэплдоном и Хаксли, совсем не солнечный полдень — Оруэллом, Брэдбери, Хайнлайном, Толкином, Ле Гуин, Диком, Хербертом. А на закате — снова радужном (свобода, богатство, признание!) — в корифеях ходят…

Составьте свой «хит-парад» сами. И сравните.

Две тенденции сегодня представляются очевидными. Первое. Из литературы молодой, пусть неотесанной и дерзкой, но постоянно нацеленной на открытие нового — иных миров, нашего будущего, горизонтов духа — science fiction превратилась в гигантскую, изрядно запылившуюся библиотеку уже описанных миров, известного будущего и четко зафиксированных горизонтов.

И второе. Бушевавшие и у них тоже страсти на тему: фантастика или Большая Литература? — разрешились по-рыночному просто. Обе воюющие стороны перестали палить друг в друга, а занялись совместным… мародерством!

Можно, конечно, выразиться поинтеллигентнее: культурное заимствование, взаимопроникновение жанров… К примеру, так считает Джон Клют: «К концу десятилетия фантастики издается больше, чем когда-либо, и все чаще раздаются голоса, что, мол, она исчезает. Как же так? Ответ прост: остальная литература стала все более и более походить на фантастику, а та, в свою очередь, на все, что угодно».

Что ж, это косвенно подтверждает мою мысль. Та фантастика, которая при всех своих несовершенствах была оригинальна, самобытна, уникальна, самодостаточна, занимая лишь ей одной доступную культурную нишу, неотвратимо уходит.

При этом, естественно, в ее недрах растет встречное движение: мифологизация уже не универсалий (Мира и Человека — чем фантасты с переменным успехом занимались целый век), но ее самой. Наступила эпоха смакования собственного прошлого, переписывания — новыми изобразительными средствами, отточенными десятилетиями борьбы за место под рыночным солнцем, — прежних достижений. Словно стесняясь бесшабашной молодости жанра с ее ошибками, завышенной самооценкой и недостатком культуры, авторы последнего десятилетия принялись, что есть сил, доводить, вылизывать и покрывать позолотой грубоватую и нерафинированную классику, созданную ветеранами.

Чтобы проиллюстрировать это, бросим беглый взгляд на самую перспективную и безотказную делянку научной фантастики: галактические эпопеи, истории будущего или более локальные, но также поражающие масштабами, «планетарные саги». То, что десятилетия назад могло вызвать шок, сегодня лишь перелистывается, как само собой разумеющееся.

Многосерийные эпопеи сейчас не пишут только ленивые. Среди писателей со стажем выделяются: Фредерик Пол; Пол Андерсон, как и в молодости, одержимый грандиозными вояжами в пространстве («Урожай звезд») и путешествиями во времени («Лодка миллиона лет»); Айзек Азимов, начавший Великое Объединение двух своих популярных серий; более молодые — Филип Хозе Фармер (сериал о Мире Одного Дня) и превосходящий их всех по части общей культуры Брайан Олдисс, чья трилогия о Гелликонии стала, вне всяких сомнений, явлением 1980-х.

Далее, очевидно, нельзя обойти вниманием «великую тройку Б»: Бенфорда, Бира, Брина, за последние 15 лет замеченных в «сериальном» грехе и гигантомании. Грегори Бенфорд, бесспорный лидер «твердой НФ», не успев завершить одну трилогию — романом «По морю солнц» (1984) — немедленно запустил новую, действие которой происходит в центре галактики. Правда, эта серия («Великая небесная река», «Приливы света», «Яростный залив») не только масштабна, чем сейчас трудно удивить, но и по-лемовски умна и нетривиальна! Начатая более камерно дилогия Грега Бира — романом «Тысячелетие» (1985) — в «Вечности»[7] (1988) размахом превзошла, кажется, все доселе читанное. Однако достигается это за счет сюжета, исчезновение которого ближе к финалу читается как намек автору: хватит, остановись, третий том все погубит…

Перебор губителен для фантастики не менее, чем для других жанров; примером тому творчество еще одного «вундеркинда» 1980-х, Дэвида Брина. Начинал он свою многотомную эпопею о Цивилизаторах (это слово оставляю на совести переводчика, а вообще-то — об эволюционном Восхождении, Прародителях и Патронах-наставниках) резво и мощно, а потом… Уже после второго и лучшего, на мой взгляд, романа дал себя знать синдром школьного отличника, торопящегося вывалить на учителя и менее эрудированных одноклассников сразу все, что знает.

Впрочем, и «класс» подобрался не из отстающих. На пятки «великой тройке» наступали не менее образованные и столь же расторопные новички.

Профессор математики Вернор Виндж, написавший в 1984 г. блестящий роман «Война — миру»[8], а затем долгое время державшийся в тени своей супруги (о ней речь ниже), вдруг неожиданно прогремел романом «Огонь из бездны» (1992). По мнению того же Клюта, это «лучшая «космическая опера», написанная со времен Смита, — хотя тогда и Вселенная была попроще». За одиночный роман автору отдельное спасибо; а вот затесавшиеся в монолитные звездно-полосатые ряды англичане Стивен Бакстер и Пол Маколи окончательно разберутся со своими многосерийными и поражающими размахом историями будущего, видимо, только в следующем тысячелетии.