Во рту вдруг стало сухо, когда он спросил:

— Почему? Почему нет?

— Вы холодный, — сказала она. — Как и все, живущие в этом доме. Вы держитесь на расстоянии; не позволяете приблизиться. Знаете, я хочу кого-то, кто открылся бы мне целиком, кто смог бы научить меня.

— Я могу, — настаивал он.

— Нет. Вы слишком логичный, слишком скрытный. Думаю, это биокомпьютер делает вас таким.

— Я могу снять его.

— Когда вы его снимаете, вы меняетесь?

— Конечно.

— Разве что немного, — ответила она. — Но, думаю, холод останется.

— Я такой же эмоциональный, как любой другой человек, когда я без него, — давно никто не заставлял его оправдываться.

— Когда вы не носите панцирь?

— Да.

— Как часто вы его надеваете?

— Только по делу.

— Как часто случаются такие дела?

— Ох… В среднем — три недели в месяц или около того.

— И вы никогда не носите его в промежутках между заданиями?

— Почти никогда.

— Почти никогда? Что это значит? Иногда вы носите его и вне работы?

Он вспомнил то, как таможенники смотрели на него, как уверены они были в его зависимости от биокомпьютера. Ему не хотелось видеть то же самое выражение на ее лице. Но он не мог сказать что-то другое помимо правды.

— Иногда я ношу его день или два в свободное время.

Повернувшись к нему спиной, она вгляделась в свою картину.

— Панцирь, который вы носите, делает вас таким же пустым, таким же бесчувственным и эгоистичным, как все мы, прошедшие гипно-манипулятор.

После этих слов он больше не мог дотронуться до ее рук. Потрясенный этим разговором, он оставил ее в студии одну. Ночью его мучил ужасный кошмар.

Рано проснувшись из-за страшного сна, он принял душ, оделся и отправился в сад, где была убита Доротея. Он уже был там, когда приезжала полиция, но теперь собирался ходить вокруг того места до тех пор, пока не найдет чего-нибудь, заслуживающего внимания, какой-нибудь зацепки, которую до этого никто не замечал. Тем более, ему нужно было чем-то себя занять в ожидании следующего шага убийцы. Место, где лежало тело, было обработано химическими веществами, которые не позволяли почве перерабатывать то, что могло быть важным, как оказалось позже, зря. Трава завяла, но на месте пожелтевших листьев уже начали появляться новые молодые ростки. Сент-Сир быстро шел по саду, внимательно вглядываясь в землю — в очередной раз осмотрел то, что уже много раз осматривали до него, потом обследовал места, где никто не искал.

Работа была нудной, но, по крайней мере, помогала отвлечься, пока солнце медленно вползало на небосклон, прогоняя тени.

Ноги уже болели от долгой ходьбы. Пока он пропускал завтрак за неимением времени, убийца сделал следующий ход.

Что-то больно ужалило Сент-Сира в спину, обдав теплом верхнюю часть тела.

Он упал на землю на случай, если выстрелят второй раз; резко соприкоснувшись с землей, детектив почувствовал, как биокомпьютер больно впился ему в ребра. К сожалению, панцирь был прочнее и крепче Сент-Сира, поэтому удар был жестким. Он пополз к изгороди, где мог обрести относительно надежное убежище. Когда он продирался сквозь ветви, оцарапывая лицо и руки, второй дротик вонзился ему в правую ягодицу. На другой стороне изгороди детектив потянулся и вытащил длинный тонкий дротик из пятой точки. Посередине тот был толще, чем с концов и сужался к одному краю, делая его похожим на тонкую иглу. Выпуклость посередине дротика была не толще четверти дюйма шириной и дюйма длинной.

Чем оно заряжено? Наркотиками? Если бы это были наркотики, ему бы сейчас пришлось ой как несладко. Странно, но пока что он ничего не чувствовал. Если бы он и правда был поражен наркотическими дротиками, то у него осталось всего несколько драгоценных секунд на то, чтобы попытаться спастись.

Точно так же убийца стрелял и в Леона, Доротею и Бетти, прежде чем сделать свой ход? Нет, это бы обнаружили при вскрытии.

Может быть, наркотик не просто усыплял, а был отравлен? Тогда, возможно, скоро у него начнутся судороги.

Он перевернулся на живот и прополз десять футов вдоль изгороди, время от времени раздвигая ветви кустов и наблюдая за другой стороной дороги. Сент-Сир не видел никого, кто бы прятался там. Ему казалось, что он услышал бы любого, вздумавшего обойти кругом, но, на всякий случай, обернулся. Сады были безмятежны.

Сент-Сир до сих пор не чувствовал никаких изменений.

Это его беспокоило.

Что же происходило, черт его дери?

Твое восприятие, кажется, притупляется, — сказал биокомпьютер.

«Я чувствую себя хорошо».

Ему не стоило говорить так громко. Ему даже не нужно было озвучивать мысли, чтобы биокомпьютер их услышал. Кроме того, его голос прозвучал очень отчетливо на фоне молчаливых садов и эхом прошелся по долине.

Сейчас только небольшое ухудшение.

«Яд», — подумал детектив.

Он встал на колени и без проблем держался в вертикальном положении, но раз или два ему казалось, будто земля поплыла, поднялась к нему в попытке не дать подняться на ноги. Разумеется, фантазия разыгралась. Сент-Сир быстро огляделся вокруг в поисках выхода из этих «джунглей». Если бы он вышел на открытую лужайку у особняка, кто-нибудь мог бы заметить его и помочь, пока не стало слишком поздно.

За ним была тропинка, огибающая дом кругом, над ней нависли густые ветви деревьев и красные цветы, пахнущие апельсинами. Сент-Сир двинулся по этой тропинке, но когда он уже прошел половину пути, листья перед ним внезапно стали сплетаться воедино с фантастической скоростью. За пару секунд путь был отрезан сплошной зеленой стеной.

— Что, черт возьми…

Повернув направо, детектив пошел по другой тропинке, путь точно так же был закрыт, с той только разницей, что в этот раз все произошло быстрее. Травинки расширялись, становясь все больше, уплотняясь, свиваясь еще крепче между собой и образуя непроходимый барьер.

Сент-Сир повернулся в другую сторону.

Изгородь, за которой он прятался несколько мгновений назад, присоединилась к гармонии роста — нет, какофонии. В стену вплелись новые ветви. На самом деле, они очень напоминали виноградные лозы или очень гибкие лианы с длинными колючими шипами. Дюжина таких иглистых щупалец почти достигла его. Сент-Сир видел, как они поднимались из земли, извиваясь, словно змеи, зачарованные звуками волшебной флейты, тянулись все выше и выше, пока совсем не переросли его.

В последний момент он понял, для чего они предназначены. Они упадут и оплетут его, впившись в тело шипами. Вскрикнув, он бросился на землю и перекатился влево, когда ветви упали туда, где он был только что.

Лианы возбужденно лупили по земле.

Он слышал, как все растет и переплетается вокруг него, вырываясь вперед, словно в замедленной сьемке.

Сент-Сир поднялся на ноги и побежал.

Он двинулся по другой дорожке, прежде чем заметил, что делает, поэтому очень радовался, что бессознательно ему удалось обхитрить сад. Детектив уже был на пути из него.

Галлюцинации.

Сейчас он не обращал внимания на биокомпьютер. Он был не в настроении слушать что-то, кроме рева растений, который, как ему казалось, был таким громким, похожим на рев водопадов.

Успокойся. Это галлюцинации.

Деревья с обеих сторон взметнулись вверх, они росли так быстро, что скоро, должно быть, ударились бы о небо.

Небо — это абстрактное понятие. У тебя галлюцинации.

Он прошел вперед по дорожке сто футов, когда среди всего этого хаоса перед ним возник серебристо-черный волк. Животное было намного больше самого Сент-Сира, и оно неслось на детектива с устрашающей быстротой.

Он попытался отойти, но не смог.

Серебряные когти полоснули Сент-Сира по плечу, из длинных глубоких царапин брызнула кровь.

Он споткнулся и упал.

Пролетев мимо, волк развернулся и приготовился к новой атаке.

«Это не галлюцинация», — подумал Сент-Сир. — «Не в случае с волком. Волк реален».