— Положите свои руки на мои.

Сент-Сир накрыл своей ладонью ее левую руку, Дэйн — правую. Ее руки были теплые и сухие. Норья закрыла глаза.

— Что теперь? — спросил Сент-Сир.

— Сейчас я покажу вам волка, — прошуршал ее голос.

Свет коварно потускнел. Детектив огляделся, хотя свечи никто не трогал, они давали меньше света, чем мгновение назад. Свечение приобрело серо-зеленый оттенок, это немного угнетало Сент-Сира.

— Это случилось, когда мне было четырнадцать лет, осенью, перед тем, как опали листья, много-много десятилетий назад, — шептала Норья надтреснутым голосом.

Сент-Сир снова посмотрел на нее, ожидая каких-то изменений, хотя и не знал, каких. Она осталась такой же, какой и была: старой. Он почувствовал легкий приятный ветерок на своем лице. Детектив обернулся на дверь, подумав, что она открылась, но двери он не увидел. Комната стала расплывчатой, принимая очертания леса, со всех сторон их окружали стволы Мертвых деревьев, опутанные скудной растительностью.

Телепатический картограф.

«Да», — подумал детектив. — «И очень неплохой».

Минуту спустя, комната окончательно растворилась. Он больше не видел ни Норью, ни Дэйна. Он, словно призрак, парил в нескольких футах над землей, наблюдая за происходящим внизу.

Сент-Сир увидел ребенка, играющего в лесу в четверти мили от последней из палаток, это был мальчик не старше семи, он бегал туда и обратно в своеобразные скальные образования, заглядывал в ямы в надежде влипнуть в какую-нибудь авантюру. Детектив знал, что этот мальчик был братом Норьи. Забежав в одну их пещер, он наткнулся на волчье логово. Оно было обжито. Испугавшись волков, мальчик развернулся и побежал. До лагеря он не добежал совсем чуть-чуть, когда волк настиг его. Гораздо крупнее ребенка, волк вонзил зубы мальчику в плечо и потащил его вниз. Они упали на опавшие листья и покатились по земле, мальчик кричал, а волк, яростно рыча, как капкан, держал его… Поскольку лагерь был очень близко, несколько человек подбежали к мальчику и прогнали волка. Хотя они принесли ружья и несколько человек из табора были отличными стрелками, ни одна пуля, похоже, не попала в волка, потому как он продолжал бежать целый и невредимый. Ду-ага-клава, в отличие от обычных волков, можно убить только зарядив ружье соком Мертвого дерева… Спасители отнесли мальчика в лагерь, где врач остановил кровотечение и перевязал руку. Но от шока ребенок впал в кому, и в течение почти двух с половиной недель — кроме моментов, когда его мать крадучись вползала в комнату — не приходил в себя. Когда она попыталась прикоснуться к нему, чтобы положить в кровать, он огрызнулся на нее, зарычал, как волк, что его укусил. Когда эти припадки истощили его, ему не оставалось ничего, кроме как ждать, пока он снова впадет в бессознательное состояние. Тогда его снова положат в кровать. Увядшие листья опадали с Мертвых деревьев, освобождая души умерших… С наступлением зимы воздух становился все холоднее. Все время, что мальчик пролежал без сознания, светило солнце… Когда на деревьях стали появляться свежие серые листья, закрывая собой солнечные лучи, мальчик пошел на поправку. Он больше не выл и не рычал на близких, пена у рта больше не появлялась. За дни слабости мальчик сильно похудел, но быстро набрал норму, благодаря волчьему аппетиту. Выходя из коматозного состояния, он стал лучше переносить свет, хотя до сих пор старался уклониться от прямых лучей и сидеть в самом темном углу. За месяц болезнь сошла на нет, все было спокойно до того дня, когда вся семья отправилась в храм благодарить Бога за выздоровление. Тогда волк впервые убил ребенка. Это случилось ночью. Дети играли в игру, похожую на прятки, в то время, пока взрослые праздновали в другом конце лагеря. Через неделю убили еще одного ребенка, тоже ночью, но на этот раз в палатке, где его оставила мать. Даже объединившись, чтобы выследить волка и прилагая к этому все усилия, люди не обнаружили никаких следов. Все близлежащие пещеры пустовали — животные на зиму ушли в долину. Вскоре по лагерю пошли слухи, связанные с легендами и мифами. Волк, говорили они, был не простым волком. Третий ребенок играл с братом Норьи, когда волк напал на нее. По словам мальчика, он отогнал волка прежде, чем он успел серьезно поранить малышку. У нее была истерика, но, сквозь слезы, она указала на мальчика. Она говорила, что он и есть волк. Они играли, как вдруг он набросился на нее, у него выросли клыки и когти, он едва ее не убил… Было необходимо проверить мальчика, заставив его выпить яда Мертвых деревьев. Когда он ушел, убийства прекратились, больше не…

Видение поменялось, Сент-Сир увидел мертвого мальчика — лицо исказилось от боли, стеклянные глаза смотрели в потолок — картинка растаяла как дым.

Хотя она была даже не дымом.

Палатка и серо-зеленые леса исчезли.

Сент-Сир вернулся в реальность, к тяжелой мебели, мерцанию свечей и старой женщине с одеялом на коленях…

— Мне бы хотелось знать… — начал было детектив.

— Она спит, — перебил его Дэйн.

— И когда она проснется?

— Повезет, если не к утру. Ей было трудно показать это, но она понимает, что должна предостеречь нас.

— Что дальше?

— Возвращаемся. А что еще нам остается?

Выйдя наружу, они остановились под кроной большого дерева и очистили легкие от спертого воздуха.

— Это ничего не значит, — сказал Сент-Сир.

— Как вы можете так говорить? — Дэйн повернулся к нему, покраснев от ярости. — Вы видели, что простое оружие не сработало против волка, напавшего на брата Норьи.

— Цыгане нервничали и запаниковали. Они могли промахнуться, и, готов поклясться, они стреляли только чтобы не подорвать авторитет.

— А как же болезнь?

— Обычная болезнь. Волк, укусив, заразил их. Об этом сказано в докладе «Климикона».

— А неприязнь к свету?

— Симптом многих заболеваний, при которых могут быть инфицированы глаза.

Дэйн резко мотнул головой:

— Но это еще не все. Что насчет второго ребенка, убитого в палатке? Зайдет ли дикое животное в палатку за добычей?

— Возможно. Это гораздо вероятней, чем оборотень, о котором говорит Норья.

— И тот факт, что люди не смогли найти ни одного волка в окрестностях?

— Они искали недостаточно тщательно. Могли что-нибудь пропустить.

Дэйн спросил:

— Что насчет девочки, почти третьей жертвы?

— Она знала, что играет с братом Норьи, — терпеливо объяснил Сент-Сир. — Она не ожидала ничего другого. Когда волк напал на нее, она впала в истерику. Она видела, как мальчик вел ее, и, не способная здраво соображать, вспомнила о ду-ага-клава. В ее голове все перепуталось, волк стал мальчиком, а мальчик — волком.

— Неубедительное объяснение, вам не кажется?

— Нет, — ответил Сент-Сир. — Будучи детективом долгое время, понимаешь, что ни один свидетель не расскажет все так, как оно было на самом деле; чаще всего они видят их по-другому. Маленькая девочка — не самый надежный источник информации.

— Вы говорите, что они убили невинного ребенка.

— Боюсь, для меня это именно так и выглядит.

Дэйн ударил кулаком в ладонь:

— Но, черт возьми, вы видели, как он превращался в волка. Вы видели, как он пытался разорвать горло девочки!

— Не думаю. То, что я видел, было создано сознанием Норьи таким, как она это представляла. Она не видела, как на девочку напали, она только слышала, как об этом рассказывали.

— Но она может видеть будущее, почему же вы думаете, что прошлое ей недоступно?

— Да, она предсказательница. Но, как и большинство ясновидящих, она не может управлять своей силой — не говоря уже о том, чтобы восстанавливать частички чужого прошлого. Она телепатический картограф, Дэйн, который показал нам свои красочные фантазии и больше ничего.

— Я считаю, что вы не правы.

— А я считаю, что я прав. Но, все-таки, я рад, что пошел с вами. До сих пор я считал теорию ду-ага-клава более возможной, чем она того заслуживала — внимания достойно разве что предположение о заражении крови. Теперь, увидев, на чем основываются эти легенды, я отвергаю версию оборотня.