«…это только начало… зачем я дергаю руки, они же не горят… сколько можно… поленья еще не занялись, только хворост внизу… больно!.. не могу больше!.. Голос позвать, он успеет… Нет, увидят, как меня похищает с костра нечистая сила… все погибнет, уж лучше отречение!»

— Вы слышали? — папский легат наклонился к прокурору. — Он сказал: «отречение»!

Прокурор выхватил из рукава свиток и закричал сквозь невнятное гудение переполненной площади:

— Вот отречение! Подпиши, и костер раскидают!

— Дайте его сюда! — донеслось сверху. — Пусть здесь сгорит хоть что-то достойное огня!

Ч

— Бог его знает, — устало зевнул инспектор Куин. — Возможно, эти деятели так же близки к «Коза ностре», как стратосфера к лесному сурку. Но их очень трудно уличить, а нот это действительно серьезно. — Ну-ка, отец, расскажи поподробнее.

— Так вот. Мы довольно долго блуждали в потемках, пока, наконец, не выяснилось следующее. Всеми темными делами у нас заправляет совет директоров, состоящий из четырех человек. Если я назову тебе их имена, ты наверняка подумаешь, что я просто спятил. Первый из них Хьюго де Витте, — начал перечислять инспектор, загибая свои жилистые пальцы. — Ты что-нибудь слышал о нем?

— Конечно. Банкир с Уолл-стрит, мультимиллионер. Не думаешь же ты серьезно…

— Думаю.

— Хьюго де Витте? Управляющий преступным синдикатом?

— Один из четверки, — ответил инспектор. — Второй из них — Джон Т.Эвинг.

— Нефтяной и угольный магнат? — с сомнением бросил Эллери.

— Да, ты не ослышался. Третий — Филлипо Фальконе.

— Король строек и грузовых перевозок? Отец, да ты просто издеваешься надо мной.

— Хотелось бы… И последний… Ты готов?… Рейли Бурк.

— Точно, ты дурачишь меня! — воскликнул Эллери. — Бурк — великий столп нашего времени! Зачем юристу с его положением, да и таким крупным бизнесменам, как Фальконе, Эвинг и де Витте пачкаться в рэкете?

Старый инспектор пожал плечами.

— Не знаю, но, может быть, им выгоднее заниматься этим, прикрываясь своим законным положением.

— Насколько я понимаю, — недовольно произнес Эллери, — ты рассчитываешь на мою помощь?

— Ты прав. Я не могу сделать ни шагу, Эллери, пока не узнаю, кто из этих четырех субчиков — главный. Мне необходимо это знать не только потому, что это даст нам возможность действовать быстрее и обезопасить себя от неожиданностей, но и потому, что главарь синдиката, согласно имеющейся у меня информации, владеет всеми его основными бумагами. Я очень надеюсь, что ты сможешь указать на главаря.

— У тебя есть какие-нибудь зацепки?

— Кое-что есть. — Инспектор Куин нажал на кнопку селектора. — Уэли, пригласите ко мне миссис Принс.

Измученного вида женщина, которую сержант Уэли ввел в кабинет инспектора Куина, когда-то, по-видимому, была хорошенькой, изящной, возможно, даже шикарной. Но все это осталось в прошлом. Женщина так нервничала, что Эллери пришлось помочь ей сесть на стул. Руки у нее сильно дрожали.

— Муж миссис Принс, — пояснил инспектор Куин, — бухгалтер, которому за растрату светило от пяти до десяти лет.

— Он не делал этого, — упавшим голосом произнесла женщина. — Джон признался в преступлении, которого не совершал. Он взял на себя чужую вину. Это была своего рода сделка.

— Расскажите Эллери, о чем говорил вам мистер Принс после своего осуждения.

— Джон сказал, что, когда освободится, мы будем жить припеваючи, — начала свой рассказ женщина. — Все это время, пока он находился в заключении — вот уже более трех лет — я ежемесячно получала по почте конверт с семьюстами пятидесятью долларами в мелких купюрах. На это мы и жили с детьми.

— Вы не знаете, кто посылает деньги?

— Нет. Джон никогда не касался этого вопроса во время наших свиданий, хотя, конечно, он знает. Видимо, это одно из условий заключенной сделки.

— Кстати, Эллери, — заметил инспектор Куин, — завтра его освобождают под честное слово из Синг-Синга[26].

— Муж сказал мне, чтобы я не встречала его, а ждала дома, — прошептала женщина. — Мистер Куин, я очень боюсь.

— Чего?

— Сделки, которую он заключил, какой бы она ни была. Тех грязных денег, откуда бы они ни приходили и на которые он надеется выкрутиться. Я не хочу этого! — закричала миссис Принс. — Я хочу только одного — уехать отсюда, сменить нашу фамилию и где-нибудь начать все заново. Но Джон вряд ли послушает меня…

— И вряд ли кого-нибудь другого, — заметил инспектор Куин. — А, может быть, Эллери, тебе попытаться? Правда, это слабая надежда, но миссис Принс утверждает, что ее муж всегда был твоим поклонником.

— Если б только вы, мистер Куин, дали бы понять Джону, что мы не сможем построить нашу жизнь на этих деньгах…

— Эллери, ты только не вздумай этого делать, — сказал инспектор Куин своему сыну, когда дверь закрылась за миссис Принс. — Никто не должен его отговаривать. Это уже поздно делать. В конце концов он заработал свои деньги, пожертвовав добрым именем и отсидев более трех лет.

— Так в чем же дело, отец? И какое отношение осужденный бухгалтер имеет к твоему расследованию деятельности преступного синдиката?

— Дело в том, — ответил инспектор Куин, — что Принс до своего осуждения, как нам стало известно, выполнял, причем в высшей степени конфиденциально, поручения де Витте, Эвинга, Бурка и Фальконе. Конечно, он отрицал это, но у меня есть достаточно веские основания считать, что Принс был тесно связан с главарями и знает, кто босс. Может быть, тебе, сынок, удастся выудить у него эту информацию?

— Он выходит из тюрьмы завтра… — Эллери задумался. — Хорошо, отец. Давай сформируем группу по его встрече.

На следующий день инспектору пришлось столкнуться с непредсказуемыми обстоятельствами.

Полицейские, как принято, разместились по различным местам (гостиницам, магазинам, лавкам) по пути возможного следования бухгалтера к невзрачному многоэтажному жилому дому в Ист-Сайде, где проживала его семья.

Наконец из здания тюрьмы появился Джон Принс. Это был худощавый и несколько сутуловатый мужчина. Он направился к своему дому. Когда Принс был уже близок к цели, из-за угла, накренившись на повороте, вылетел черный седан с заляпанными грязью номерами, со всего размаху налетел на него сзади, переехал и мгновенно исчез за поворотом. Принс упал на тротуар и вокруг него расплылось пятно томатно-красного цвета.

Полицейский автомобиль с ревом сорвался с места в тщетной попытке догнать исчезнувшую машину-убийцу. Отец и сын Куины и сержант Уэли подбежали к неподвижно лежавшему человеку. Но было уже слишком поздно.

Бросив на Принса взгляд, сержант Уэли посоветовал:

— Сэр, плюньте вы лучше на это.

— Принс, Принс, послушайте, — произнес Эллери, склонившись над

умирающим человеком. — Помогите нам схватить их. Говорите. Вы можете говорить?

— Четверо… из них, — задыхаясь, промолвил умирающий, глядя Эллери прямо в глаза. — Каждый использует код… название города…

— Четыре города?

— Бостон… Филадельфия… Беркли…

Голос затухал, как угасающая свеча. Принс сделал еще одно неимоверное усилие.

— И Хьюстон, — довольно отчетливым голосом добавил он.

— Кто из них главный?

Но пристальный взгляд бухгалтера остекленел и застыл.

— Значит, мое предчувствие не обмануло меня, — пробормотал инспектор Куин. — Одна секунда… еще бы только одна секунда! И он сказал бы нам. Нет, Уэли, пропусти ее, — произнес он еще более мягким тоном. — Миссис Принс, я очень сожалею…

Вдова стояла над телом мужа.

— Теперь ты знаешь, Джон, — произнесла она, — как они собирались отблагодарить тебя.

И она, пройдя мимо предложенной инспектором руки, как слепая пошла назад в дом.