– Чем это я тебе приглянулся? – спросил я. – Тем, что Пауля твоего уделал?

Бася выпустила мне в лицо струйку дыма.

– Да просто напомнил одного парня, – проговорила она быстро. – Он тоже умел… скакать… Где только вас таких шустрых разводят…

Сказал бы – где, да ведь не поймешь…

– Его случайно не Пирсом звали?

Бася приподнялась на локте. Черные волосы свесились на лицо. Она отдула локон в сторону; показался темный зрачок. Будто кто-то прицелился.

– Может, и Пирсом, – сказала Бася. – Тебе-то какое дело? Получил свое и проваливай! Только денежку на пирожное оставь девушке, и с Ктулбой…

Я сел на кровати, снял со спинки стула рубашку, принялся одеваться.

– А где он живет, не знаешь? – спросил я как бы между прочим.

– Может, и знаю, – пробурчала она. – Один раз привозил меня в какой-то особняк… Ничего домишко, только мне там не понравилось… Даже не знаю, почему… Запах, не запах… Что-то там у него было… Гадость какая-то… брр…

– Адресок не подскажешь?

– Да не знаю я, – отозвалась Бася. – Гони еще пять чеканов – подскажу, у кого адрес спросить.

– Держи.

Я бросил горсть монет. Если так буду транжирить и дальше, придется самому в Трущобный перебираться… Щедрое подношение Карра Ящера таяло не по дням, а по часам.

Бася сосредоточенно засопела, пересчитывая монеты.

Я застегнул последнюю пуговицу на рубашке, стал натягивать брюки.

– И у кого же мне спросить адрес?

Бася хихикнула.

– У Пауля, – сказала она с ехидцей. – Он забирал меня из особняка твоего Пирса.

Ладно. У Пауля – так у Пауля. Мне без разницы.

Дойдя до двери, я оглянулся. Бася дымила, отвернувшись к стене.

– Пока!

Она не откликнулась. Ну и Ктулба с тобой…

В коридоре воняло еще хуже. За хлипкими дверями ссорились, храпели, занимались любовью. На лестничной клетке дремал, прислонившись к обшарпанной стене, Пауль Шерстень.

Я ткнул его в плечо. Он вскинулся, встопорщил усики, уставился – таракан тараканом.

– Адрес особняка Пирса Эверта, живо! – велел я.

– Южный берег. Тенистая, шестнадцать, – без лишних разговоров сообщил он.

Я сунул ему за пояс чекан.

– Бася – темпераментная девушка. Береги ее, Шерстень. И впредь никогда не связывайся с хорошо одетыми мужчинами. Мало ли…

Покончив с нравоучениями, я торопливо спустился по хлипким ступеням. Скорее, на свежий воздух…

Ливень словно поджидал меня. Едва я раскрыл зонт, с затянутого тучами неба будто Ниагарский водопад обрушился. Правда, в отличие от Ниагары ливень не был кислотным. И на том спасибо…

Клод ждал, съежившись в кабине.

– Это вы, сударь? – осведомился он сонным голосом.

– Кто же еще… – пробормотал я, хлопая дверцей, которая никак не желала закрываться.

– Плащ подберите, – посоветовал таксист.

Я внял совету. Клод завел мотор.

– В гостиницу?

– Да.

Рассекая лужи, словно моторная лодка, такси покатило вдоль пустынной улочки.

– Тут без вас такие дела были… – поделился Клод.

– Какие еще дела? – насторожился я.

– Шпана местная прижала в подворотне южанина… Скилла.

Я вспомнил, что слышал шум драки.

– И чем кончилось?

– Похоже, порешили выродка…

– Стоп! – сказал я.

Таксист притормозил.

– Где он?

– Кто?

– Скилл?

Клод ткнул куда-то в темноту.

– Кажется, вон там и валяется, на углу… А зачем он вам?

– Не твое дело.

Я выбрался из машины, не обходя луж, подошел к лежащему в грязи телу.

Это был Хтор. Он лежал навзничь и еще дышал. Я присел рядом на корточки.

– Хтор! – позвал я. – Ты меня слышишь?

– Да… – почти беззвучно, на выдохе произнес он.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Не-ет…

– Кто тебя?

– Дух… спаси…

– Какой дух?! Кого спасти?!

Но скилл не отвечал. Я встал на колени, приложил ухо к его искромсанной ножами груди. Тишина.

Я вернулся к машине, уселся.

– У вас кровь на лице, – заметил Клод.

– Да?.. Спасибо…

Я провел рукой по щеке, которой касался груди Хтора. На ладони остались красные полосы.

Да, это была кровь скилла, потомка Сверчков, почти моего брата…

Глава 11

Вряд ли Крогиус хранил свои секреты дома. Но кто знает, чего следует ждать от Тени?..

Серая мглистая ночь – верная помощница призрака.

Тень – он же преуспевающий перекупщик артефактов Пирс Эверт – жил в коттеджном поселке за южной окраиной столицы. Большую часть года поселок пустовал. Владельцы коттеджей имели по нескольку квартир в Солнце-на-Восходе, а сюда съезжались только на лето, чтобы порыбачить на берегах Беспутной или понежиться на прекрасно оборудованных речных пляжах, если солнце сподобится выглянуть из-за туч.

Я добрался до поселка на ночном поезде. На станции людей почти не было. Двое железнодорожников курили на перроне. Таксист, чей драндулет с откидным верхом отблескивал мокрым кузовом на въезде в поселок, обжимался в дверях придорожного кафе с официанткой.

Никто не обратил внимания на сошедшего с поезда человека. Он был одет в серый рабочий комбинезон, за его плечами висел тяжелый мешок с садовыми инструментами. Очевидно, кто-то из жильцов вызвал садовника, чтобы тот позаботился о разросшихся за лето клумбах.

Я стрельнул сигаретку у таксиста, хотя закуривать, понятно, не стал. Подмигнул официантке. Спросил, как добраться до Тенистой улицы. Официантка, поблескивая глазками, охотно объяснила. Я поблагодарил, надвинул кепку на глаза и, сгорбившись, побрел в указанном направлении. Преодолел быстрым шагом узкую полосу лесопарка, отгораживающую поселок от станции, и светляки-христофоры мерцали мне вслед, точно запутавшиеся в траве звезды.

От железной дороги до центральных улиц поселка вело множество путей. Мне было все равно, по какому идти. Заблудиться я не боялся, словно Дэн Крогиус стал тенью в прямом смысле слова и незримо скользил рядом, безмолвно направляя меня, куда нужно.

На Тенистой улице и вовсе было пустынно. Ветер гонял по асфальту обрывки газет и листву. Исправно светили фонари. Коттеджи пялились на дорогу бельмами закрытых ставнями окон.

Внесезонье.

Понятно, почему Тень выбрал для логова это местечко. Никто не удивится долгому отсутствию хозяина коттеджа или же – наоборот – его внезапному появлению. Никто не сунет нос к соседу во двор и уж тем более – в дом. Уличная шпана и домушники здесь не появляются: воровать у криминальных авторитетов, магнатов или членов Сената – себе дороже. Равно как и тревожить их покой.

Вот дом, адрес которого назвал Шерстень. Глядя на изящное двухэтажное строение, окруженное кованым забором из арматуры, я почувствовал сиюминутное сомнение: как это Дэн Крогиус, выросший в аскетизме, умудрился выбрать для себя столь роскошный особнячок? Что ж, наверное, такой и должен быть у успешного перекупщика артефактов.

Фронтон, два крыла, внутренний двор, накрытый брезентовым тентом. Приземистое кирпичное здание – какая-то хозяйственная постройка. Скорее всего, – сарай, совмещенный с гаражом. Вечнозеленые березы по периметру, роскошная клумба с неработающим фонтаном – перед парадным входом.

Я осмотрелся: течет, клубясь, туман над дорогой; мечутся вокруг фонарей мошки. И никого. Тихо, только шуршит по асфальту листва, когда ее подхватывает ленивый ветер.

Перемахнуть через забор не составило труда. Я присел за ближайшей березой, вынул из мешка с инструментами насадку для тяпки. В неверном свете Бриарея железяка засеребрилась, потекла, словно воск, меняя форму. Нож-оборотень мог быть одновременно и оружием, и отмычкой, и тяпкой, и воровской фомкой – полезное приобретение! Далее я выудил со дна мешка завернутый в промасленную тряпку револьвер. Развернул его, проверил барабан и сунул в карман. Я не собирался в кого-нибудь стрелять этой ночью, но пусть будет на всякий случай. Мешок оставил под деревом, а сам скользнул к стене дома.