– Так бабка-то умерла?

– Умерла, умерла. Повесилась. Три года назад. Старая совсем была – с палкой ходила… и повесилась, видно, в маразме старческом. А если вы насчет наследства, так ничего там не было, одна рухлядь, тряпье… Правда, портфель старенький с наградными листами там, с документами был. Мы его не выбросили – в подвале где-то у нас лежит…

– Когда она повесилась? Летом? – задумчиво поинтересовался Сергей.

– Летом… Мы когда из подвала старухино тряпье выносили, Иван Иванович?

Скучный тип в свитере перестал качать ногой.

– Летом. Белые ночи как раз были.

– Ну вот, значит, и со старухой твой Егор Петрович разделался. Свидетелей убрал, – сказал Сергей, когда они вышли из жилконторы. – Теперь поехали с самим легендологом познакомимся.

Доехали до Галерной улицы быстро. Двор почти не изменился. Только куст сирени, питаясь из заасфальтированной почвы, за три года разросся. Девочка в цветастом платьице с волосами, завязанными "фонтанчиком", стукала мячиком в асфальт.

– Я знаю пять имен мальчиков: Миша – раз, Саша – два…

– Глюка! – обрадовался Илья.

– Саша – два, Илья – три…

– Здравствуй, Глюка!

Девочка сбилась. Оставленный без присмотра мячик запрыгал в сторону, испуганная, она повернулась к подошедшему.

– Это не Глюка, – сказал Илья, разочарованно глядя на незнакомую девочку. Она молча, совсем как Глюка, смотрела на пришельца.

– Извини, девочка, ошибся, – добавил он, хотя сейчас уже не представлял, как мог ошибиться – настолько девочка не походила на Глюку.

Парадная была закодирована, но как раз в тот момент, когда они подошли, оттуда выпорхнула дама с собачкой породы мастифф, и они проникли в отремонтированную парадную. Дверь в квартиру Егора Петровича оказалась бронированной.

На звонок открыла бесстрашная старушка.

– Здравствуйте, мы бы хотели видеть Егора Петровича… – начал Илья.

– Вы ошиблись, здесь таких нет, – с легким иностранным акцентом ответила женщина.

– Но он жил здесь раньше.

– Возможно, но мы здесь живем уже три года, а куда переехали прежние жильцы, не знаем.

Из-за угла высунулась тупая морда свиноподобного бультерьера и посмотрела на пришедших.

"Как же нужно любить животных, чтобы жить в одной квартире с таким ужасающе мерзким существом", – подумал Илья.

– Значит, облом, – сказал Сергей, выходя из парадной. – Но у нас, что характерно, в запасе помощник Свинцова. Хотя не доверяю я милиции…

Девочка все так же играла во дворе в мячик. Странно, как Илья мог принять ее за Глюку.

Выходя из подворотни, он оглянулся на девочку, отстав от скоро идущего Сергея на четыре шага.

– Стоять! На землю лицом вниз!! – вдруг услышал Илья, выходя вслед за Сергеем на улицу.

От машины "скорой помощи" к Сергею бежали двое рослых санитаров.

– Руки за голову! – кричал один, подбежавший первым, хватая Сергея за шиворот могучей ручищей.

– Обидел, – с сожалением сказал Сергей.

То, что случилось в следующее мгновение, сознание Ильи едва успело зафиксировать – настолько молниеносно все произошло.

Ловким и быстрым движением корпуса Сергей прокрутился под державшей его рукой, локтем нанес короткий удар в солнечное сплетение обидевшего его верзилы, от чего тот, выпучив глаза, хрипя, привалился к стене. Ребром ладони Сергей прижал его горло. Одновременно, не глядя и не оборачиваясь, Сергей нанес удар ногой в живот второму подбежавшему санитару, мол, не мешай. Тот, скорчившись и состроив страдальческую физиономию, привалился плечом к боку машины "скорой помощи" и затих.

Должно быть, давил на горло верзиле Сергей не в шутку, потому что тот, выпучившись, хрипел, и хотя был роста немалого, но старательно тянулся вверх, от чего вида был смехотворного, с опущенными вдоль туловища руками, и чем-то напоминал Илье детскую игру "Хочешь, Москву покажу?".

– Ты что, сучара? Ты что обижаешь?..-прорычал Сергей санитару.

– Ошибка… Ошибка… Прости… те… Па-рик-ма-хер… – хрипел санитар.-Мань-як…

Сергей отпустил страдальца. Тот схватился за горло, обиженно отдуваясь. Второй санитар тоже слегка оклемался.

– Мы ж не знали, что ты такой… – с расстановкой сказал второй и, слегка припадая на левую ногу, подошел. – Смотрим – без повязки. Может, ты Парикмахер.

– Мы ловим опасного маньяка, – любовно погладив потревоженное горло, сказал очухавшийся санитар. – Страшный маньяк, бегает по району с бритвой, всех расчленяет.

– Еще не поймали? – спросил стоявший тут же Илья.

– А ты кто такой? – осмотрев его и не обнаружив повязки, подозрительно осведомился санитар и сделал к Илье шаг.

– Он со мной, – заступился Сергей.

– А!.. – с уважением посмотрели на него санитары.

– Да разве ж его поймаешь. Хитрый, гаденыш!

– Но очень опасен. Если встретите, лучше от него подальше держитесь.

– А ты лучше б повязку черную надел: здесь все с черными повязками ходят, чтоб мы отличали, – посоветовал санитар Сергею. – Мы-то ладно, тебя в лицо теперь знаем, а если другая смена? Они ребята крутые, как бы чего не вышло.

– Вот и я думаю – не вышло, – в тон им сказал Сергей. – Так что ты им по смене передай, пусть сами с повязками ходят. Я их узнаю и, что характерно, трогать не буду.

Санитары похромали к машине.

– Здорово ты их! – сказал Илья, с восхищением глядя на товарища.

– Да это невзаправду. В боевых условиях тот, кто сзади, должен был умереть, а я его ногой только тронул. Вот тебе первое научение: не хватай никого руками – обидишь.

В здании милиции никаких изменений не произошло. Было оно все таким же неприглядным, и в коридорах стояли те же стулья.

– Знаешь, если у тебя данные будут спрашивать, соври лучше – не доверяю я ментам.

Григорий Семенович Алиев принял их сразу.

– Мы с вами встречались три года назад,-начал Илья. – Тогда еще капитан Свинцов…

– Помню, помню, – прервал его Алиев. – Вас тогда Свинцов вызывал по поводу дома двадцать пять. Вы, если не ошибаюсь, жили в доме напротив.

– Нет, я был там в гостях.

– В гостях… – задумчиво проговорил Алиев и внимательно посмотрел на Илью. – А сами вы где прописаны?

– Я сам из Новгорода.

– А здесь, значит, в квартире двадцать четыре гостили. А убийство при вас произошло, да?

– Какое убийство?

– Зверское убийство, с особой жестокостью. Паспорт-то у вас с собой?

– Да нет, я… – Илья побледнел, руки стали влажными.

– Кого убили-то? – спросил Сергей развязно, нагло глядя на следователя.

– А вы, собственно, кто?

– Я дальний родственник Ильи Николаевича.

– Тогда подождите в коридоре, пожалуйста.

Следователь заправил в пишущую машинку протокол и стал впечатывать туда данные Ильи. Помня предупреждение Сергея, Илья все переврал.

– А кого убили? – спросил он.

– Убили Семена Михайловича Никакого, – со вздохом сказал следователь, – а жили вы у Егора Петровича. После смерти гражданина Никакого Егор Петрович бесследно исчез. Из этого следует, что либо он является соучастником преступления, либо тоже, как и Никакой, жертвой. Видите, я от вас ничего не скрываю. А вы, по свидетельству соседей, как раз и гостили в это время у Егора Петровича и тоже бесследно исчезли. Давненько мы вас разыскиваем. Я от вас ничего не скрываю. Все говорю. Стиль работы такой. А гражданина Никакого перед смертью, надо полагать, пытали жестоко – на ногах у него мясо словно выщипано. Фотографии показать?

Следователь полез в стол.

– Нет, спасибо, не надо…

– А он инвалидом считался, сердце у него искусственное – не выдержало, пружинка сломалась… Видите, ничего не скрываю. Знаете что, Илья Николаевич, вы посидите минуточку в коридоре. Я вас вызову.

Когда Илья выходил в коридор, то видел, как следователь снял телефонную трубку.

– Эх, чувствовал я, что не нужно в милицию идти, – сказал Сергей со вздохом. – У них свои методы работы, у меня свои. Но каков Егор Петрович? Каков сукин сын! Все-таки на тебя вывел, – прослушав доклад Ильи, сокрушался Сергей. – Если он тебя подозревает, зачем тогда в коридор выпустил? Странно это.