— Да, — изумленно кивнула Лэя.

— Вот и прекрасно! А меня зови дядя Глен. И обязательно передай от меня привет папе. Скажи ему, что с семьей его брата здесь все в порядке.

— А как вы догадались, что я могу передать ему привет?

Дядя Глен усмехнулся и заметил:

— А ты умница! Такая маленькая, а все замечаешь… Это было не трудно определить: тебя я вижу здесь впервые; твои папа и мама еще тут не появлялись, потому что они живы; а то, что ты не умерла, видно по твоей яркой ауре.

Лэя ничего не поняла из объяснений про какую-то ауру и продолжала удивленно смотреть на дядю. Он, заметив это, в шутку слегка нажал пальцем на кончик ее носика, улыбнулся и объяснил:

— Ты немного светишься — от тебя идет тепло. Да, и обращайся ко мне на «ты», я же все-таки тебе родной дядя.

— Подожди, так ты же, кажется, умер? У меня нет дяди…

— Да, я умер, как и все эти сэйлы. И, как видишь, ничего страшного в этом нет.

— А почему же тогда я здесь?

— Потому что ты фея. Волшебница. Обычно это случается, когда сэйл почти умирает и его душа, побывав здесь, возвращается в тело. После этого плотная оболочка слабо связана с телом, и душа начинает во снах странствовать по небесам.

— А мне ангел сказал, что меня станут обзывать ведьмой…

— Ах, ты и с ангелом встречалась… Тогда ты далеко зашла! Значит, будешь очень сильной волшебницей. А ведьмами вас называют на Сэйларе по скудомыслию да из страха перед вашей силой. Никому не говори о своих способностях, кроме папы с мамой, и все будет в порядке. — Дядя Глен задумался на минутку. — Да, пожалуй, и здесь тебе пока не стоит показываться многим… — И тут же сменил тему разговора: — Ты еще не устала? Ты же теряешь много сил, путешествуя в небесах.

— Нет, спасибо, не устала. Дядя Глен, а можно и мне потанцевать? Я никогда такой красоты не видела…

— Хорошо, только давай немного изменим твой вид. Закрой глаза и представь себя немного повыше… вот так. Теперь вообрази, что у тебя носик удлинился, а глаза стали чуть меньше… Все, теперь можем танцевать! — Дядюшка еле сдерживал смех.

— Я теперь такая страшная?

— Ничего, не страшнее прочих. И потом, мы-то знаем, какая ты красавица… зато танцевать теперь можешь сколько угодно — никто тебя не узнает. Так что… разрешите пригласить? — Дядя затейливо поклонился и протянул руку Лэе.

А затем ее подхватил вихрь танца, временами затихая, давая сделать несколько плавных па и снова унося в кружащемся по залу потоке. Украшенные колонны и витражи зала смешались с мишурой нарядов танцующих. Лэя все продолжала кружиться, пока видение зала не растаяло в дымке сна и она не проснулась в кровати.

С криком восторга девочка вскочила и понеслась в спальню к родителям:

— Мама, папа! Я сейчас так танцевала! В таком восхитительном дворце! Там был дядя Глен. Он просил передать вам привет и сказать, что у них все в порядке. Он такой добрый! Он вальсировал со мной. — Лэя забралась в постель к старшим и тормошила их.

Родители были поражены такой новостью и не знали, как реагировать. Наконец мама испуганно спросила:

— Откуда ты узнала про дядю Глена?

— Да от него самого! — продолжала восторженно подпрыгивать на кровати Лэя.

— Но он же умер.

— Конечно! Да не бойся ты! Он изменил мне лицо и прибавил роста, чтобы меня никто не узнал, и мы спокойно танцевали. А еще он сказал, что я никакая не ведьма, а маленькая фея. Вот!

— А что он тебе еще говорил? — озабоченно спросил отец.

— Да ничего особенного, потом мы танцевали, так что много и не говорили.

— Это хорошо, что он тебя оберегает там, — задумчиво произнес отец. — Главное, чтобы никто не знал о твоих ночных путешествиях.

— Да знаю я, пап! А кто он такой, этот дядя Глен, и почему он умер? И почему вы раньше мне почти ничего не говорили о нем?

— Понимаешь… — задумался отец. — Это очень грустная история. Он и вся его семья погибли во время пожара. Они тогда жили в столице — городе Венле. После этого мы переехали с тобой, совсем маленькой, сюда — на «чистый воздух».

При этих словах отец горько усмехнулся. Лэя знала, что Венла — это большой город в двухстах милях от их деревушки. Он, кажется, был столицей всей Эрианы, их страны — большого королевства или даже империи.

— А мы что, когда-то жили в городе?

— Да, — с неохотой ответил папа. — Но прошу тебя, никому об этом не говори.

— Почему? — продолжала задавать свои неудобные вопросы дочка.

— У нас много врагов, которые с удовольствием нас уничтожат, если узнают, где мы живем. Большего я тебе пока не могу сказать.

Лэя опять уткнулась в стену недоговорок и тайн. Если бы не дядя Глен, она бы и этого не узнала.

Было много и других странных снов. Она часто встречалась с ангелом-хранителем и дядей Гленом, но они словно сговорились и не раскрывали ей всех тайн, а отправляли с вопросами к папе. К тому же четкие сны бывали редко. Обычно она смутно понимала, что ее окружает. Часто она общалась во сне, не видя собеседников, только разговаривая с ними, а бывало, ей показывали какие-нибудь картинки.

В последние годы Лэе все чаще стали приходить грустные или мрачные видения. Она никак не могла понять, о чем они, но столько в них было тоски и безысходности, что девушка, бывало, все утро ходила печальная. Этот последний кошмар про пожар и родителей на костре снился ей уже не первый раз, так что она даже успела к нему привыкнуть и все никак не могла понять, принимать ли его всерьез — уж слишком пугающим был сон. Оставалось надеяться, что в этой дикой фантазии просто проявляется ее страх перед неведомой инквизицией…

Лэя полностью просохла на солнышке и уже собралась вставать, когда почувствовала что-то мокрое и холодное у себя на спине. Она стремительно вскочила и сбила с ног стоявшего над ней Хлюпа. Он приземлился на пятую точку и вытаращил на Лэю глаза.

— Ты чего так прыгаешь? — обиженно спросил мохнатый озорник, как будто не он сейчас плеснул пригоршню воды на спину хозяйке.

— Ах ты, проказник! — Как всегда, девушка не знала, смеяться или злиться из-за шуточек лонка. — У меня теперь вся спина мокрая, а солнце уже низко. Скоро гости соберутся. Мне же надо переодеться в праздничный наряд. Что я буду теперь делать?

Хлюп серьезно на нее посмотрел круглыми глазенками и после некоторого раздумья спросил:

— А зачем тебе вообще тряпки надевать? Ты и так красивая, однако.

— Ой, ладно! Тебя не переубедишь. Вытрусь полотенцем — может, к приходу гостей и просохну.

Просушив кое-как спину, Лэя накинула платье и взяла корзинку — до дома было полчаса ходьбы быстрым шагом. Хлюп побежал вперед, мурлыча какой-то веселый мотивчик. Однако не прошло и пяти минут, как навстречу выбежал Зар, чуть не сбив лонка с дороги.

«Хорошо, хоть платье надела», — успела подумать Лэя и радостно крикнула:

— Привет, Зар! Ты что, на праздник не собираешься?

Кузен был старше ее на четыре года и за последнее время возмужал, превратившись в завидного жениха. Он был высок, силен и красив. Любая девушка с радостью пошла бы за него замуж. Лэя понимала, насколько неравнодушен был к ней парень, хотя изо всех сил старался скрывать свои чувства.

Однако, несмотря на все его военные и физические таланты, Лэе недоставало в нем чего-то главного. Может быть — проницательности или глубины ума, а может — просто не лежало сердце, и все. Да и близкое родство не приветствовалось в браках. Поэтому они так и оставались хорошими друзьями — почти родными братом и сестрой.

Лэя хотела сказать еще что-нибудь веселое или приветственное, но слова замерли у нее на устах. Такого встревоженно-озабоченного выражения лица она никогда у Зара не видела. Так что вместо шутки с ее губ сам собой вылетел вопрос:

— Что-то случилось?

— Да! — Зар тяжело перевел дыхание, было видно, что он быстро бежал. — В деревне инквизиция! Твой отец послал меня предупредить и увести тебя к нам на хутор.