Женька ел, пил, слушал ангельскую болтовню и между делом вспоминал…

Идея Службы родилась сама собой и уже несколько месяцев витала в воздухе, осаждаясь в умах всей компании захватывающими перспективами. Буль все лелеял свои ангельские планы помощи кому ни попадя. А в астрале было кому помогать. Пообретаясь тут немного, Женя заметил, что частенько такие внутри- и межпирамидные конфликты закручивались, что только успевай отскакивать, пока не задело. А ангел все твердил о тьме цивилизаций, загубленных просто потому, что не было возможности прямого вмешательства в их жизнь.

Эти авантюрные горизонты манили приятелей, как манит котов валериановый куст. Они мяукали и орали друг другу свои планы, которые были и опасны, и трудны, но пока далеки от осуществления. Так что до сих пор Женькина отчаянная смелость легко побеждала разумно-осторожную трусость, и он рвался в бой наравне со всеми.

Пирамиду они планировали создавать на основе своих якорей, которые объединили почти сразу, как попали в астрал, даже не задумываясь над тем, что начинают создавать свой мир. И когда снова встретились со Славой и Ташей после памятного месяца астральных репрессий, первое, что предложил Славка, — это довести до ума создание своего мира.

Поскольку Таше приходилось в основном сидеть в Отраженном реале, ребята по большей части «работали» со второй половиной божества. Это было забавно. Славка со второго уровня брал «под контроль» всю пирамиду и подключался к приятелям, которые бродили внизу и думали, как увязать якоря так, чтобы они представляли собой единое целое. Начать пришлось с разрушения прежних связей-тропинок. Они были слишком короткие.

Легче всего было соединить Женин и Федин якоря, так как они были на пресных водоемах и примерно в одной климатической зоне. Они просто выехали на Федькиной сверхскоростной чудо-лодке и, прогнав километров тридцать, зарулили в русло реки. Затем пронеслись еще с десяток километров, петляя по красивейшим пейзажам и широким разливам, и выскочили к Женькиному домику. Славка тем временем домалевывал сверху окружающую действительность.

Полюбовавшись на домик, они вернулись к физику и, пересев в его «бентли-ментли», понеслись к Жене по асфальтовой дорожке. Через километров сорок дорога уперлась в парковочную площадку, от которой во все стороны разбегались тропинки.

— Это что такое? — озадаченно уставился Федька на тупик.

До их голов донеслась мысль «сверху»: «Кот в сапогах оставил у себя установку: никаких асфальтовых дорог. Так что сами разбирайтесь — последние триста метров остались в виде старой тропинки».

«Отлично! — ответил Женя. — Мы пойдем проверим».

«Валяйте!» — донеслось с Небес высочайшее разрешение.

Пробежав остаток дороги по тропинке, они вышли к дому, посмотрели на вечно плодоносящие бананы и вернулись к машине. Дальше Федор взял дело в свои руки, погнав машину обратно. На пол пути он свернул на откуда-то взявшуюся свертку и вырулил на рампу эстакады прямого, как стрела, автобана. Там припустил под пару сотен километров в час. Автомобиль буквально на глазах приближался к горам. Сверху раздалось хихиканье и «божественный» комментарий: «Таша хотела добавить горных пейзажей, а я заодно „приподнял“ ваши якоря над уровнем моря, так как у вас климат прохладнее, а у нас, на море, теплее. Поэтому рекомендую снизить скорость до ста двадцати или хотя бы до ста пятидесяти».

— Это почему?! — возмущенно спросил Федька, но ногу с газа снял.

И вовремя сделал, так как машина приблизилась к горам, и дорога, плавно изгибаясь, стала пронизывать скалы туннелями, вылетая по эстакадам над ущельями. Они закладывали лихую дугу, снижаясь к уровню моря, и в это время в их буйных на фантазию головах раздалось: «Советую притормозить, а то проскочите интересное зрелище!»

С очередного виража они проскочили вдоль отвесной гранитной стены и вылетели на обзорную площадку. Хорошо, что физик держал ногу на тормозе, а то пришлось бы их отскабливать от скал где-нибудь несколькими сотнями метров ниже. А так приятели всего лишь чуть не выбили лбами лобовое стекло, когда Федька судорожно ударил ногами по педалям…

Машина заглохла, встав на площадке, нависшей над трехсотметровой пропастью. Под ними плескалось безбрежное лазурно-изумрудное море. Но его они почти не замечали, так как дальше по склону открывался вид на медленно падающий могучий поток воды, окруженный ореолом брызг. Картина была просто мистическая.

Женька сначала никак не мог понять, почему вода падает так медленно. Потом в голове прояснилось — перспектива обманывала зрение. Водопад был просто гигантский! Широченная, метров двести — триста, река выкатывалась на отвесную стену черной скалы, обрывающуюся прямо в море. Высота водопада была больше четырехсот метров. Так что при таких масштабах казалось, что вода ползет вниз, как в замедленной съемке. Туман из брызг относило чуть-чуть в сторону, и на фоне черных скал ярко сверкала радуга. Довершала сказочную картину зелень кустарников и деревьев, местами гнездившихся в скалах и сплошной массой растущих наверху плато.

Друзья вышли из машины и молча наблюдали за нереально красивым пейзажем, слушая далекий рокот встречающихся водных стихий: пресной и соленой.

«Ну как, удался пейзажик?» — раздалось довольное замечание в голове.

«Более чем!» — мысленно ответил Женя.

«Я когда приподнял относительно моря местность с вашими бывшими якорями, то реку надо было куда-то девать. А так как она, по вашим требованиям, была судоходной и ее нельзя было постепенно спускать по порогам, то пришлось воду резко обрушить в море. Так вот и совместил приятное с полезным. Кстати, советую и на море посмотреть под ногами».

Женя перегнулся через перила и взглянул в противоположную от водопада сторону. Было видно, как дорога, прилепившись к скале, петляла серпантином под ними, опускаясь к уровню моря. Далеко внизу виднелись кромка прибоя и светлые, ярко-изумрудные коралловые отмели. Дорога вела в маленькую гавань, в которой стояло несколько небольших скоростных судов и яхт.

«Из этой бухты на скоростной лодке в тихую погоду вы за полчаса достигнете нашего острова».

«Хорошо, но долго», — ответили они с Федькой почти хором.

«Тогда летайте», — невозмутимо посоветовало божество.

«Да… самолетами „Аэрофлота“. Ты еще и взлетные полосы организуй, и сами самолеты», — принялся насмехаться Женька, но получил ответ быстрее, чем съехидничал:

«Уже».

«Что — уже?»

«Маленькие площадки для флаеров и сами флаеры на них».

Женька ошеломленно молчал — что тут возразишь «Великому и Ужасному»? Придется учиться летать…

— Жень! Ты не уснул часом? Может, перекупался? — Голос Славы вывел его из розовых воспоминаний о сотворении мира к действительности Отраженного реала. Их мелкопоместное божество, видимо, о чем-то спрашивало гостя, а тот так предался воспоминаниям, что выпал из хода беседы.

— Извините, я что-то призадумался. Так на чем мы остановились? — с невозмутимостью старого профессора, пришедшего на лекцию в домашних тапочках, спросил Женька.

— Остановились на твоем отсутствующем сознании, — не очень довольно прокомментировал Славка и, видимо, повторил вопрос. — А кто будет главным исполнителем операций?

Все выжидающе посмотрели на Женьку. Он как-то сразу вспомнил, что никогда не набивался в герои, и осторожно спросил:

— А бить больно будут?

— Бить будут аккуратно, но сильно, — провещал ангел.

Заваливать их грандиозное начинание очень не хотелось, а других кандидатур, кроме Феди, на эту почетную, но очень хлопотную должность попросту не имелось. Изобразив что-то трагическое на лице, Женька согласился упавшим голосом:

— Хорошо. Понимая возложенные на меня надежды, я согласен разгребать г… ну, в общем, что придется. А вы, мои дорогие друзья, принимайте за меня лавры и почести от благодарных клиентов.

— Ладно, лавры и сам примешь, а вот твою безопасность сверху и снизу мы обеспечим, — подтвердил Буль. — Сам же знаешь: у нас нет других ходоков в реал и обратно, кроме тебя с Федюней.