Шарлотта выпрямилась на стуле и встретилась взглядом с Дэниелом.

– Решение за вами, – сказал он ей, – вы можете остаться, но молча. Вы имеете право быть здесь.

– Вы проследите, чтобы с ним все было в порядке? – спросила Шарлотта.

– Конечно.

Ожидая, пока ее проводят, она напряженно посмотрела на Дэниела – уход явно причинял ей боль.

Когда Себастьяна привели обратно, уже без матери, он сел поближе к Дэниелу и принялся ерзать на стуле, изредка задевая адвоката то рукой, то ногой.

– Так ты говоришь, что вы с Беном не ссорились?

– Нет, мы дрались понарошку. Мы играли в прятки и ловили друг друга, и он меня догнал, тогда мы покатились по траве и стали понарошку драться.

– Иногда драка понарошку может выйти из-под контроля. Так и случилось? Ты слишком увлекся?

Щеки Себастьяна вспыхнули от ярости.

– Нет. Я не увлекался, но Бен ударил меня пару раз по-настоящему больно, – может, у него так нечаянно вышло, – и я его отпихнул.

– Понятно. Ты отпихнул Бена. А что ты делал, когда человек с собакой кричал, чтобы вы перестали? Ты его бил?

– Нет.

Выражение лица у Себастьяна стало почти страдальческим.

– Сержант, вы твердите одно и то же. Думаю, вы согласитесь, что он уже ответил на эти вопросы. Может, пойдем дальше? – сказал Дэниел.

Себастьян вздохнул, Дэниел поймал его взгляд и подмигнул. Мальчик широко улыбнулся и попытался подмигнуть в ответ, сощурив оба глаза.

– У меня не получается, смотрите. – Он зажмурился. – Мне нужно тренироваться.

– Но только не сейчас, – вставил сержант. – После драки вы пошли на игровую площадку?

Себастьян довольно улыбался с крепко зажмуренными глазами, и сержант раздраженно посмотрел на Дэниела. Тот прокашлялся и осторожно дотронулся до руки Себастьяна:

– Я знаю, что ты устал, Себ, но потерпишь еще немного?

– Вам больно?

– Спасибо, уже нет.

– А кровь была?

– Все уже прошло.

– Кровь била фонтаном?

Мятно-зеленые глаза широко открылись.

Ошеломленный, Дэниел ощутил быстрое сердцебиение.

Он покачал головой, распрямляя плечи, и заметил, как полицейские облизывали губы, наблюдая за мальчиком.

– Что случилось, когда вы пришли на детскую площадку?

– Мы высоко залезли и играли на шинах, а потом я сказал, что хочу домой, потому что проголодался.

– У меня есть фотография этой площадки, покажешь, где вы лазили?

– Я хочу к маме.

– Потерпи немного, Себастьян. Мы попросили твою маму подождать снаружи, и ты увидишь ее, как только расскажешь нам, что произошло, – пообещал сержант.

Дэниел понимал, каково быть маленьким мальчиком, которому запрещено видеть мать. Он вспомнил собственное отчаяние и представил, что Себастьян чувствует то же самое.

– Покажи мне, где вы лазили? – настаивал сержант.

– Я не знаю, – захныкал Себастьян. – Я хочу к маме…

Дэниел выдохнул и мягко припечатал стол ладонью:

– Мой клиент ясно дал понять, что хочет, чтобы его мать вернулась.

– Она согласилась выйти, чтобы мы могли поговорить с ним без нее.

– По своему желанию мальчик имеет право на присутствие матери. Он не будет отвечать на вопросы, пока она не вернется.

Допрос прервали, и сотрудник участка отправился за матерью Себастьяна. Дэниел вышел в туалет, и сержант Тернер догнал его в коридоре:

– Послушай, сынок, понимаю, это твоя работа, но мы оба знаем, в чем дело. Не буду тебя учить. Ты стремишься показать Себа в лучшем свете, под лучшим углом зрения, что бы он ни сделал, – но паренек хочет выложить всю правду. Он маленький мальчик, и он сам хочет рассказать о том, что натворил, – ты должен ему это позволить. Это он, ему нужно только признаться. Ты не видел, как он расквасил тело того малыша, а я – видел. Я видел! Тебе не пришлось утешать…

– Притормозите, ладно? Верните его мать, и продолжим допрос. И смиритесь, если он затянется.

– Шеф полиции только что согласился еще на двенадцать часов.

Дэниел кивнул и сунул руки в карманы:

– Пока до четырех часов во вторник, но мы запросим у мирового судьи дополнительное время. Его у нас будет завались, даю слово, – сказал Тернер.

Войдя в комнату дознания, Дэниел открыл блокнот на чистой странице. Из противоположного угла за происходящим следил глаз видеокамеры.

– Твою маму сейчас приведут.

– Вы их отругали? Вы хороший адвокат.

– У тебя есть право увидеть маму, если ты так хочешь. Моя работа в том, чтобы объяснить тебе твои права.

Духи Шарлотты появились в комнате раньше ее самой. Она села по другую сторону от сержанта Тернера. Дэниел был уверен, что ее попросили занять место подальше от сына и держать рот на замке.

Когда сержант начал задавать Себастьяну вопросы, она сидела молча, почти не глядя на ребенка. Ее внимание сосредоточилось на браслете, перекочевало на юбку, на лунки ногтей, а потом на Дэниела. Записывая вопросы сержанта и скупые ответы Себастьяна, он чувствовал на себе ее взгляд.

Сержант Тернер вычеркнул что-то у себя в блокноте, а что-то, наоборот, обвел.

– Правильно. Давай вернемся к тому, с чего начали: к детской площадке. Расскажи мне еще раз про вашу с Беном ссору.

– Я уже говорил, – заявил Себастьян, снова показывая в оскале нижние зубы, – это была не ссора, это была дискуссия. Я сказал, что пойду домой, но он не хотел меня отпускать.

– Расскажи еще раз про вашу дискуссию.

Дэниел кивнул Себастьяну, чтобы тот отвечал на вопросы. Он хотел успокоить мальчика. Потеря самообладания выставляла Себа виновным, а Дэниел был против того, чтобы ребенок уличал сам себя. Так же как и полицейские, адвокат недоумевал по поводу внезапной ярости Себа, но хотел, чтобы показания были последовательными. Дэниел решил попросить перерыв, если Себ опять выйдет из себя.

– Мы забрались по шинам на самый верх деревянной лазалки, – продолжил Себастьян. – Там очень высоко. Я устал и думал про маму, что у нее болит голова. Я сказал, что мне пора домой, но Бен не хотел меня отпускать. Он заставлял меня остаться. Потом он разозлился и начал толкаться, и я сказал ему, чтобы он перестал.

– Он начал толкаться?

– Да, он хотел, чтобы я остался играть.

– Ты разозлился, когда он тебя толкнул? Ты толкнул его в ответ?

– Нет.

– Может быть, ты столкнул его с лазалки?

– Сержант, он ответил на ваш вопрос, – вмешался Дэниел, его голос прозвучал неожиданно громко для такого маленького помещения.

– Я не сталкивал его, но Бен решил спрыгнуть. Он хвастался передо мной. Я хотел пойти домой, а он хотел, чтобы я остался и посмотрел, как он спрыгнет.

– Бен был не таким большим, как ты. Вы забрались очень высоко. Ты уверен, что он решил спрыгнуть?

– Сержант, к чему вы клоните? – спросил Дэниел.

Тернер прокашлялся и положил ручку на стол.

– Себастьян, так все и было? – уточнил он.

– Да, – с раздражением выпалил мальчик и обмяк на стуле.

– Ты уверен, что не сталкивал его? Ты столкнул его, а потом начал с ним драться?

– Нет!

Щеки и губы ребенка вспыхнули от ярости.

– Ты злишься, Себ?

Себастьян сложил руки на груди и прищурился.

– Ты злишься на меня, потому что я все понял? – высказал догадку сержант. – Ты столкнул Бена вниз?

– Я никогда…

– Иногда, когда люди злятся, это значит, что они пытаются что-то скрыть. Понимаешь?

Вдруг Себастьян сполз вниз со стула, упал на спину посреди комнаты и завизжал. Дэниел вскочил от неожиданности. Себастьян кричал и выл, и его перекошенное, залитое слезами лицо поразило Дэниела.

– Я не толкал его! Я не толкал его!

– И как, по-твоему, он оказался на земле?

– Я не знаю, я не делал ему ничего плохого! Я… я никогда! – Себастьян взвизгнул так пронзительно, что Тернер зажал ухо рукой.

Дэниел не сразу понял, что смотрит на мальчика, открыв рот. В этой душной комнате его вдруг пробрал мороз по коже – холод шел изнутри, поглощая внешние ощущения.