На протяжении следующих дней Талискер становился все более замкнутым, и Чаплин с Малки обменивались тревожными взглядами. Должно быть, просто измотан, решили они. Пройдет со временем.
ГЛАВА 22
Бриджид ужасно кричала. За последние несколько лет Уна приняла много родов, и опыт подсказывал ей — дело плохо. Схватки длились уже десять часов, и боль с самого начала была невыносимой. Женщина постепенно слабела; повитуха опасалась, что она не протянет до рассвета.
Катлин и Гвен держались за руки, и на их лицах был написан страх. Слезинка не отходила от страдающей подруги, держала ее за руку и протирала теплой водой. Хотя в очаге пылал огонь, Уна не могла согреть роженицу — через щели в ставнях задувал ледяной ветер, руки и ноги бедняги совсем оледенели.
— Уна? — прошептала Бриджид. — Можно я еще раз пройдусь по комнате?
— Тебе понадобятся силы на другое. Терпи.
— Уже скоро, Уна?
Повитуха сильно опасалась, что роженица потеряет сознание — лицо побелело, губы посинели.
— Скоро, скоро. — Уну душили слезы. Ей еще не случалось потерять мать или ребенка, хотя однажды довелось присутствовать при этом.
— Вот, опять. Схватки…
Уна подала знак Слезинке, и они вдвоем усадили страдалицу поудобнее. Та пронзительно закричала, и это дарило надежду — если у нее есть силы кричать, может, не все так плохо. Ободряюще улыбнувшись, Уна опустила Бриджид на подушки.
— Можно поговорить с тобой, Уна?
В дверях стояла Ибистер в полном боевом снаряжении, держа в руках шлем. На ее лице отражалась тревога за сестру, однако женщина-тан явно чувствовала себя здесь неуместной.
— Как она?
Уна бросила взгляд на остальных девушек и вышла на лестницу, набираясь решимости.
— Не очень хорошо, госпожа моя. Боюсь, ей не пережить родов, если скоро не появится ребенок.
— И ты не в состоянии ничего сделать? — побледнела Ибистер.
— Я дала ей зелье, которое вызовет схватки — оно поможет энергичнее толкать ребенка, — но у нее почти не осталось сил. Боюсь, нам надо готовиться…
Неожиданно на лестнице раздался голос пьяного воина:
— Ну как, ребенок родился? Бриджид! Бриджид, ты…
На последнем круге винтовой лестницы он столкнулся с таном, которая ударила его по лицу.
— Черт возьми, Алистер! Моя сестра борется со смертью!
— Про… простите, госпожа, — с трудом выговорил воин. — Я беспокоился…
— Только о себе и наследнике. Ты всегда плохо с ней обращался. Убирайся с глаз моих! Надеюсь, ты покажешь себя достойно на поле битвы.
Воин заковылял по ступеням вниз, Ибистер проводила его горьким взглядом.
— Она заслуживает лучшего, — тихонько проговорила тан.
— Это муж Бриджид? — удивилась Уна. — Он ни разу не навестил ее.
— Надеется, что ребенок сможет наделить его некоторой властью, вот и все.
Из комнаты донесся тихий стон, и Уна поспешно направилась обратно.
— Постой.
Она обернулась, ожидая упрека.
— Воины… они пьют перед битвой. Для многих эта ночь окажется последней, и совесть не позволяет мне останавливать людей. Думаю, разумно будет запереть дверь, чтобы кто-нибудь сюда не ворвался. Если будут новости… — Ибистер запнулась, — пошли мне весточку. Я с командующими на северной стене.
В полночь началась снежная буря. Вой ветра заглушал слабые стоны Бриджид — кричать у той не осталось сил. В комнате было совсем холодно — дрова закончились, а спуститься за новыми не представлялось возможным. Уна не позволяла отпирать дверь — уже дважды в нее молотили пьяные воины, уговаривая женщин выйти.
Роженица потеряла много крови, совсем ослабела и между схватками находилась в бессознательном состоянии. Сердце Уны наполняла горечь.
— Она замерзнет до смерти еще до того, как родится ребенок, — заметила Слезинка. — Я не выдержу. Она ведь умирает, да?
Уна легонько кивнула, и кто-то всхлипнул.
— Давай хотя бы устроим ее поудобнее.
Слезинка накинула свою шаль на плечи Бриджид, Гвен и Катлин последовали ее примеру. На мгновение воцарилась тишина, потом снова раздался стук в дверь.
— Впусти меня, проклятая колдунья! Что ты делаешь с моей женой? Приказываю немедленно впустить меня, черт бы вас побрал!
— Уна! — громко закричала Бриджид. — Уна! Вот он!
— Впусти меня!
Роженица громко закричала, и словно в ответ очередной порыв ветра распахнул окно, и в комнату ворвался снег.
— Ребенок… О боги великие, — вскрикнула Слезинка, и все женщины бросились к постели Бриджид.
Захлопнув ставни, Уна обернулась к своей подопечной. Что-то случилось. Женщины застыли в ужасе. Гвен прижала руку ко рту. Должно быть, младенец умер.
— С дороги, Гвен, — скомандовала Уна, отметая усталость и стараясь хранить спокойствие. — Нам нужно позаботиться о мате… О боги!
Без дальнейших слов, повитуха схватила ребенка и завернула его в первый попавшийся плащ.
— Слезинка, устрой Бриджид поудобнее.
Она отошла от кровати и с ужасом уставилась на сверток в руках.
Мальчик появился на свет изувеченным — ручки и ножки короткие, спинка искривлена, шея изогнута под ужасным углом. Уна едва не прокляла богов за то, что дали жизнь такому убожеству за счет матери. Глазки младенца были закрыты — он спал, не подозревая о происходящем вокруг.
— Уна. — К повитухе подошла Слезинка, на удивление спокойная. — Бриджид умирает. Она хочет подержать ребенка… — Девушка перевела взгляд на несчастное создание в руках повитухи и слегка вздрогнула.
— Дай мне еще два плаща. Быстро.
Они завернули ребенка в целую кучу тряпья, скрыв его тельце и оставив только лицо. Потом подошли к Бриджид, широко улыбаясь, и протянули ей малыша. Лицо матери осветилось радостью.
— Это мальчик, — с трудом выговорила Уна. Ей казалось, что в горле застрял огромный ком.
— Он не умер? Глазки закрыты…
— Нет, ребенок просто спит.
— Спит… — Бриджид умирала.
— О нет, — прошептала Слезинка.
— Не печалься, мне уже не больно. И даже тепло… Уна? Где ты? Я не вижу…
— Я здесь, Бриджид… — Девушка взяла ее за руку.
— Ты позаботишься о малыше?
— Я… Конечно, позабочусь…
Бриджид не стало.
Уна взяла ребенка на руки и с печалью поглядела на него. Завернутый в тряпье, он походил на любого другого новорожденного. Неожиданно малыш открыл полные веселья карие глазки. Она прекрасно знала, что все дети рождаются с голубыми глазами, не важно, какими они станут потом. Сама того не ожидая, Уна улыбнулась крохе.
— Вот, возьми. — Гвен протянула ей подушку. Девушка недоумевающе посмотрела на нее, не сразу поняв, что та имеет в виду.
— Что?
— Другого выхода нет.
— Открывай! Открывай, сучка! Где моя жена? Бриджид!
Женщины застыли на месте. Стук становился все громче, рано или поздно засов не выдержит. Потом раздались грязные ругательства.
Уна взяла подушку в руки.
— Тебе не кажется, что на сегодня смертей достаточно? — холодно спросила она.
— Гвен права, — высказалась Кэтлин. — Воины убьют… это, если увидят. Хуже приметы не придумаешь.
— Это — маленький человечек, — яростно проговорила Уна. — Вы не слышали, что я обещала матери заботиться о нем? Слезинка, ступай к тану. Больше ни с кем не заговаривай. Сообщи ей… что и мать, и ребенок погибли.
Женщины в ужасе уставились на нее.
— Уна, ты понимаешь, что делаешь?
Девушка посмотрела на маленькое сморщенное личико. Мудрые карие глаза улыбнулись ей.
— Ты был здесь раньше, малыш… — прошептала она, сама не зная почему.
— Уна?
— Ступай! — снова приказала повитуха.
Без дальнейших слов Слезинка отперла дверь и выбежала из комнаты. Гвен хотела было запереть за ней, но не успела. Внутрь протиснулся Алистер.
— Моя жена! Я хочу видеть жену!
Уна в ужасе юркнула за дверь.
Всех спасла Гвен. Загородив воину проход в комнату, она спокойно заговорила:
