И вот прибежала однажды поутру к ней ее ученица.

— Клавдия Федоровна, немецкая овчарка след партизан взяла, в село идут.

В ту ночь партизаны подорвали эшелон с бензином, предназначенным для Сещинского аэродрома. Потом заходили к Дрягиной. А теперь спокойно отдыхали во рву.

Раздумывать некогда. Учительница сухими губами прошептала девушке:

— Быстро переоденься и иди им навстречу. Заговори их, задержи хоть на полчаса.

А сама захватила мешочек с нюхательным табаком и по партизанскому следу давай порошить. И овчарка потеряла след. Партизаны и село были спасены.

Паршивая овца бывает не только в овечьем стаде. И в селе Старый Крупец нашелся человек, присягнувший немцам и ставший их агентом.

Пришли как-то ее бывшие ученицы, местные разведчицы, и заявили:

— Местный предатель страшнее батальона немцев. От него не спрячешься, не укроешься. Придется свертывать нашу работу, Клавдия Федоровна.

Свернуть недолго, да только останутся тогда партизаны, что называется, без глаз и без ушей. А это повлечет за собой потери наших советских людей. А ведь там и младшенький, Федя. И она сама решается идти к агенту. Неужто у него поднимется рука на свою учительницу?

Тот при первых же словах признался:

— Клавдия Федоровна, на ночь из дому ухожу: партизан боюсь.

Она пристально посмотрела в лицо иуды. Встала, твердо сказала:

— Спи дома — партизаны тебя не тронут. Но и ты не тронь никого.

Так был обезврежен немецкий холуй.

Редкая ночь проходила, чтобы не постучал кто-то в окно. Теперь она в этой округе стала разведчицей сразу трех партизанских бригад. Конечно, это был чересчур большой риск. И только глубокое уважение жителей окружающих сел и деревень к старокрупецкой учительнице позволяло так долго быть дому Дрягиной партизанской явкой и местом сбора разведывательных донесений.

Эта ночь не явилась исключением: под утро в оконную раму тихо постучали. Она быстро соскочила с постели и бросилась к окну.

— Я бежал из лагеря. Одна женщина-беженка сказала, что вы связаны с партизанами. Переправьте меня к ним.

Как обухом по голове ударили слова. А если это провокатор?

Она закрыла лицо руками: никаких партизан не знает и разговаривать на эту тему не желает. А тот убеждает, плачет и горячо молит спасти его. Тысячи дум и предположений. Ну а если это свой, истинно советский? Разве можно оттолкнуть?

Через месяц в окно постучал его товарищ. Он выпрыгнул из вагона и четверо суток пробирался в Старый Крупец.

Вскоре она получила приказ командира партизанского отряда: «Оставаться в селе опасно. Срочно пробирайтесь в партизанский отряд». Так Клавдия Федоровна стала партизанской связной.

А в начале 1943 года отряд погиб — его выдал предатель. В живых осталась только Дрягина, находившаяся на задании.

После освобождения области началось расследование обстоятельств, приведших к гибели отряда. С Дрягиной подолгу беседовали представители следственных органов, но она по существу дела ничего пояснить не могла.

И вот недавно открылись новые обстоятельства: жив еще один человек из отряда, который, по всей вероятности, и причастен к его гибели. Клавдия Федоровна знает, кто он. Об этом она расскажет в своей книге «Записки партизанки».

Этой весной племянница предложила Клавдии Федоровне перебраться на жительство в город. Она ответила отказом.

Всю жизнь прожила в Старом Крупце, в березках. Здесь в 1917 году стала учить сельских детишек грамоте. Здесь родила и благословила в люди своих сыновей. В этом доме принимала партизан.

Нет, пока есть силы, она будет жить здесь, в окружении белых берез».

Кирута, ознакомившись с очерком, который ему передал Езерский, сказал:

— На всякий случай запроси данные об агенте, которого припугнула Дрягина. А потом вплотную займемся этим партизаном, оставшимся в живых. Он взял в руки красный карандаш и жирно подчеркнул слова: «Клавдия Федоровна знает, кто он».

На запрос был получен ответ: арестован в 1944 году. Осужден. Умер в тюрьме.

На исходе лета в тихой заводи Десны у Старого Крупца был обнаружен полуразложившийся труп мужчины. Проверку по данному факту было поручено провести следователю прокуратуры Анатолию Кируте.

Выехав на место происшествия и осмотрев труп, следователь высказал свои соображения прокурору Туркову:

— Сдается мне, что убийство Дрягиной и этот утопленник каким-то образом связаны между собой. На шее просматривается странгуляционная борозда. Если экспертиза даст заключение, что смерть насильственная, — придется возбуждать уголовное дело и…

— И объединять эти два дела в одно производство, — продолжил Турков. — Да, но пока советую не торопиться с выводами — подождем заключения экспертов.

Экспертиза установила, что смерть неизвестного мужчины тридцати — тридцати трех лет наступила вследствие механической асфиксии. Кроме признаков удушения на теле были обнаружены множественные повреждения, свидетельствующие о сопротивлении со стороны жертвы.

Личность погибшего по горячим следам установить не удалось. Идентификация была невозможна из-за значительного повреждения кожи и мышечной ткани.

По указанию начальника районного отдела милиции к делу подключился старший инспектор Езерский и работал без роздыха — проверял близлежащие села и поселки на предмет исчезновения людей за последний год. Но в округе бесследно никто не исчезал. Это наводило инспектора на определенные размышления, и он выстраивал свою версию: кто-то задумал поквитаться с пожилой одинокой женщиной, бывшей учительницей, в прошлом партизанской связной. С этой целью подыскивает человека на роль убийцы, но не из местных. Находит. Стороны договариваются об условиях. Бьют по рукам. Убийца ниткой-невидимкой проникает в село, приводит приговор в исполнение, заметает следы путем поджога. Но заказчик убийства подстраховывается: идет по следу исполнителя убийства и убирает ненужного свидетеля.

Кажется, все логично. Версия выстроена безупречно, если не принимать во внимание мотив убийства Дрягиной. Езерский поспешил поделиться своими соображениями со следователем. Кирута со свойственной ему сдержанностью выслушал капитана и скептически заметил:

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги… Нестыковка первая: опытная партизанка могла открыть ночью только хорошо знакомому человеку — взлома дверей, разбитых окон в доме Дрягиной, как известно, не было, а труп погибшего никто из селян не опознал. Выходит, что это был залетный, но тогда как он попал в дом? Нестыковка вторая: убийства, как известно, совершают реальные люди из плоти и крови, а не нитки-невидимки. Спрашивается, как этот человек побывал в селе, и, возможно, не раз, нашел нужный дом, сделал свое подлое дело и ушел незамеченным? Если у него был сообщник в селе, то кто он? Нестыковка третья: течение Десны у Старого Крупца сильное, и труп наверняка оказался бы далеко от места совершения убийства, а не в заводи у моста. Не принесло ли его откуда-то сверху, из райцентра, например? Нестыковка четвертая: эксперты утверждают, что неизвестный был убит в апреле-мае, а Дрягина погибла в конце июля…

— Да, тут многое не вяжется, — задумчиво молвил инспектор.

— Хорошо вяжутся только носки да шапочки, — сказал Ки-рута. — Конечно, нам многое еще неизвестно, отсюда так много нестыковок. Главная задача — установить мотив убийства. И здесь мне не дает покоя одна догадка: журналист в своей статье упоминал, что Дрягина готовила книгу «Записки партизанки», в которой излагала свою версию гибели партизанского отряда. Куда девалась эта рукопись: сгорела или ее похитили? Если бы нам удалось обнаружить ее, мы бы ответили на главный вопрос: кто убийца? Но это так, в идеале. А пока надо трудиться: переговорить с племянницей Дрягиной — не было ли у тети родственников или знакомых мужского пола в городе. И одновременно разослать запросы в другие города, и прежде всего в соседние области, о без вести пропавших…