Секунд десять ничего не происходило. Потом свет загорелся вновь — однако Аскар больше не был заперт в стеклянной сфере. Он сидел в таком же кресле в типичной для Города-Колбы легкой, просторной комнате. В воздухе ощущалась смесь слабых ароматов, и откуда-то издали доносилась резкая прерывистая музыка.

Он принялся разглядывать обстановку комнаты и вдруг понял, что вокруг что-то не так. Пропорции комнаты были ложными и с каждой секундой становились все более фальшивыми. Углы сопряжения стен между собой, с полом и потолком не сочетались друг с другом, были попросту немыслимыми, словно вся пространственная геометрия изменялась на глазах.

Музыка в середине сложного перелива внезапно застыла на одном аккорде, который тянулся, все повышаясь, плача и дрожа, не в силах вырваться из тюрьмы одного-единственного нескончаемого мгновения.

Вытаращив глаза, Аскар наблюдал за хрупкой вазой, ни с того ни с сего покинувшей свое место на полке и взмывшей в воздух по замысловатой траектории. Но ее полет не был бы так удивителен, если бы она сама беспрерывно не изменялась, принимая все более причудливые формы. В конце концов Аскар обнаружил, что разглядывает нечто вроде сосуда Клейна, исполненное в четырех измерениях и просто невозможное в трехмерном пространстве, не имеющее ни наружной, ни внутренней поверхности, состоящее из сплошных изгибов, которые плавно перетекали друг в друга. Поразительно: глаза обрели способность видеть подобную фигуру.

Все вещи в комнате также менялись. Встревоженный, Аскар попытался выбраться из кресла, попытался встать — и не смог. Краем сознания он припоминал, хоть и с трудом, что это запись, только запись, а не подлинные события. Вполне вероятно, что в се чувственная запись каким-то образом лишала его свободы движений, и вскоре он оставил всякие попытки освободиться, тем более что чудовищные деформации захватили и его самого.

Аскар испустил долгий, нечеловеческий крик. Наваливалась боль… боль… боль…

И тут комната обрушилась внутрь себя, и на ее месте возник кошмар, не поддающийся описанию. Аскар ощутил собственную нервную систему как моток пряжи, как клубок проволоки, выпорхнувший из тела облачком, а затем и вовсе потерявший материальную форму и дрейфующий по лабиринту бесчисленных измерений. Чувство времени бесследно исчезло. Только нервы, которым чуждое временное поле приказывало изменить неизменяемое — свой химизм, отзывались болью, острейшей, мучительной, неодолимой.

И в сознание исподволь вторгалось нечто непостижимое, но готовое погасить разум. «Вам, бам, бам» — звучало нечто, как исполинское сердце или, скорее, как молот, жаждущий сплющить душу на наковальне.

А все окружающее перевоплотилось в новые формы, неизъяснимые, но, видимо, отвечающие ужасу бытия. Он видел теперь не просто комнату, где сидел, а целый район Города-Колбы, деформированный в причудах неэвклидовой геометрии так, что стены больше не были препятствием для взгляда. Как мухи в липкой паутине, в этом кошмаре были заточены тысячи людей, все более теряющих сходство с людьми. Они прорастали сквозь стены, полы и потолки, сращивались с мебелью, распадались на мелкие осколки, связанные друг с другом тонкими нитями обнажившихся нервов.

А затем город вновь пришел в движение, искривляясь, складываясь и опрокидываясь в себя, содрогаясь в конвульсиях, словно безобразное чудище, выброшенное на берег из океанских глубин.

В пьедестал, на котором покоилась сфера, был встроен маленький монитор. Шу Кунцен следил за записью и выбрал этот момент, чтобы остановить воспроизведение прежде, чем возникнет риск ввергнуть землянина в непоправимый психосоматический коллапс.

Чинк включил внутреннее освещение сферы и отомкнул люк. Лэрд Аскар вывалился на волю изможденный и осунувшийся, хрипло и прерывисто дыша.

— Я полагаю, хватит, — мягко сказал Шу. — Дальше стало бы еще тяжелее.

— Как — еще тяжелее?..

— Да. То, что вы испытали, — это лишь первые признаки соприкосновения с чуждым временным полем. Когда опасность миновала, выяснилось, что население нашего города сократилось в десять раз. Мы не отделались бы так легко, если бы сама Косвенная Сущность не умела управлять временем и не приняла бы мер, чтобы изменить направление своего движения.

Вцепившись в край люка, Аскар осведомился:

— Значит, так же будет и на Земле?

— Гораздо хуже. Мы испытали лишь скользящий удар. Что предстоит вам, едва ли можно себе вообразить…

— Святая Мать Земля! — хрипло прошептал Аскар.

Глава X

Министры кабинета Вэн By рассматривали двух землян не то с безразличием, не то с легким превосходством. Маску бесстрастия в Городе-Колбе носили все без исключения, и Ронду Хешке это начинало действовать на нервы. Казалось, они не способны проявить настоящий интерес к чему бы то ни было.

— Надеюсь, вы поняли ситуацию, с какой столкнулась ваша планета, — сказал Вэн By тихим голосом, будто дружеская компания собралась обсудить, где провести вечеринку. — Мы в Городе-Колбе узнали об этом несколько месяцев назад, когда Шу Кунцен по чистой случайности провел разведку в вашем секторе Галактики. А когда узнали, направили звездовремялет на околоземную орбиту для более подробных наблюдений…

— Почему же мы не обнаружили ваш корабль? — быстро спросил Аскар. — Наши станции слежения наблюдают за всей Солнечной системой…

— По моим данным, корабль выведен на орбиту, эллиптическую во времени, — ответил премьер- министр. — Он обращается вокруг планеты не только в пространстве, но также из прошлого в будущее и наоборот. Ваши станции слежения не в состоянии засечь его.

— Изобретательно, — пробурчал Аскар себе под нос.

— Узнав, что произойдет, — продолжал Вэн By, — мы решили предложить Земле посильную помощь. Поскольку, с точки зрения ваших идеологов, мы — чужая раса, нам нужны эмиссары, к которым ваше правительство отнесется с

доверием. Чем и

объясняется ваше присутствие

здесь, в

Городе-Колбе: наши наблюдатели

следили

за вашей трагической экскурсией во

вневременье и

решили, что вы подойдете лучше

других.

Вы оба известные

на Земле

люди, к

тому

же вы

и без

нас

до определенной сте

пени знакомы

с фактами.

— Чего вы от нас хотите? — поинтересовался Хешке.

— Чтобы вы просто-напросто вернулись на Землю и уведомили свое правительство о положении вещей и о помощи, какую мы способны предложить.

— И какова же эта помощь? — хмуро спросил терзаемый сомнениями Аскар.

— Для вашей цивилизации единственное решение — согласиться с тем образом жизни, какой приняли мы, — заявил Вэн By. — Я имею в виду поселения в межзвездном пространстве, в искусственных городах. Вы должны покинуть планету прежде, чем разразится катастрофа.

— Но это невозможно! — воскликнул пораженный Хешке. — Нельзя успеть вывезти всех землян!

— Всех вывезти нельзя, это верно. Но мы придем вам на помощь. Наши производственные мощности не меньше, если не больше мощностей вашей цивилизации. К тому же мы могли бы ввести в Зоне Труда — в нижней части города — замкнутое время, в результате чего она сможет проделать десяток производственных циклов за столько же дней, сколько на Земле потребуется на каждый цикл.

— Мы научим вас, как строить собственные космические города, — вмешался один из пожилых, почтенных министров.

Вэн By выразил согласие.

— До встречи двух временных систем еще остается много поколений. Объединенными усилиями мы успеем переселить в космос, пожалуй, около двухсот миллионов человек. Больше — вряд ли, поскольку мы намерены сделать аналогичное предложение цивилизации, которая должна, к несчастью, столкнуться с вашей. Так что Зона Труда, вероятно, будет загружена на полную мощность.

— Но двести миллионов — это лишь малая часть населения Земли!

— И все же достаточная, чтобы продолжить вашу культуру. Один из движущих мотивов, скрытых за нашим решением, — желание не допустить бессмысленной гибели оригинальных культур.