Хешке, который в глубине души не испытывал большого энтузиазма по поводу затеянного предприятия, произнес со вздохом:

— Вдвоем против целого корабля?..

— Наш долг — попытаться, как бы мизерны ни были шансы. И не забывайте, что если мы не добьемся успеха, нам придется убить себя прежде, чем корабль прибудет к месту назначения. Так что терять нам нечего. — Лейтенант был мрачен. — Аскара тоже придется убить…

— Так что же вы предлагаете?

Запустив руку под мундир, Ганн извлек оттуда остро заточенный нож.

— Где вы его взяли? — удивился Хешке.

— На корабельной кухне.

— Одного ножичка маловато, — заметил Хешке скептически.

— Это не все. Минутку терпения. — Расстегнув мундир и задрав рубашку, он нащупал в верхней части живота, сразу под ребрами, какую-то точку. — Потрогайте. — Хешке подчинился, и пальцы наткнулись на твердый бугорок. А Ганн пояснил с ноткой удовлетворения: — Чинки об этом не догадываются. Капсула с нервно-паралитическим газом. — И вдруг без предупреждения швырнул нож археологу: — Держите!..

— Что? — не понял тот.

— Вырежьте ее!

Борясь с тошнотой, Хешке тем не менее подчинился. Ганн прилег на кресло-кушетку, зажав манжету рубашки зубами. А Хешке принялся орудовать ножом, не в силах забыть, что причиняет другому боль. К счастью, капсула была вшита прямо под кожей.

— Благодарю, — выдохнул Ганн. — Я бы, наверное, справился и сам, но мог бы и напортачить…

— У вас кровь идет, — перебил Хешке.

Ганн осмотрелся, сорвал скатерть со столика, одним сильным движением отодрал от нее полоску и обмотал вокруг талии.

— Пока сойдет. Слушайте нашу задачу, Хешке. Мы должны, во-первых, завладеть оружием, а во-вторых, захватить командный центр. Чинки в большинстве своем, кажется, не вооружены, но вы заметили на борту людей, одетых в куртки с высокими воротниками? — Хешке кивком подтвердил, что заметил. — Есть основания полагать, что это охрана. Один из них всегда на посту у входа в центр управления. Вы попытайтесь отвлечь его. А я тем временем обойду его сзади — поняли?..

Он поднял нож и показал, как хватает часового и перерезает ему горло. Хешке чуть не вывернуло, однако он снова кивнул.

— Значит, поняли. Затем забираем оружие и кидаем капсулу с газом в командный центр. Газ быстродействующий, но рассасывается за полминуты. Завладев управлением корабля, мы становимся хозяевами ситуации. Поняли задачу?

— А дальше?

Ганн нахмурился.

— Боюсь, что дальше придется импровизировать. Но мы окажемся в выгодном положении и не будем испытывать недостатка в оружии. По крайней мере они не одолеют нас без боя…

«Убийство — не мое ремесло, — повторял про себя Хешке, шагая вслед за лейтенантом. — Я археолог, всего лишь пожилой археолог…»

Ганн тронул Хешке за локоть, подбадривая, и проскользнул в боковой проход. Археологу оставалось лишь плестись следом, пока они не подошли к центру. Чинк, стоящий у порога, походил на швейцара у подъезда дорогого отеля. При виде его Хешке застыл, мгновенно окаменев. Чинк выглядел таким молодым и приветливым…

С другой стороны возникла долговязая, мрачноватая фигура лейтенанта Ганна. Исподтишка он показал рукой: продолжай, мол, как договорились. Хешке сделал робкий шаг вперед.

И тут, устав ждать помощи от нерешительного Хешке, Ганн прыгнул. Схватив чинка за шею рукой, как крюком, он запрокинул ему голову назад и тем самым открыл горло ножу. Хешке замер, не желая смотреть и не в силах отвернуться.

Но в ту же секунду с потолка внезапно сорвалась световая стрела и ударила Ганну в спину. На лице титаниста не успел шевельнуться ни один мускул, а тело уже обмякло, осело на пол и чуть не увлекло за собой часового.

Однако чинк сумел все же сохранить равновесие и уставился на тело у своих ног в неподдельном ужасе. Затем распахнул вращающиеся двери и выкрикнул что-то высоким певучим голосом. Из командного центра высыпала целая толпа чинков. Они смотрели на распростертого Ганна, переводили взгляд на Хешке, пытались что-то втолковать ему, и лица у них были озабоченные, опечаленные, соболезнующие.

Наконец один из них взял Хешке за руку и ввел в помещение центра. Археолог тупо озирался по сторонам — его окружали изогнутые пульты управления и мерцающие экраны, на которых быстро сменялись картины и символы, не говорящие ему ровным счетом ничего.

Провожатый подошел к пульту и набрал что-то на клавиатуре. Недолгая пауза — и на экране появились слова:

Корабль обучен защищаться. Печально, что ваш друг умер. Следовало предупредить. Сожалеем.

Хешке угрюмым кивком подтвердил, что понял, затем отвернулся и направился к выходу, где все еще стояла небольшая толпа. Откуда ни возьмись появился Аскар. Задержался над мертвым лейтенантом и вдруг сжал кулак и приветствовал Ганна титан-салютом.

— Честь офицеру!

— Он был действительно храбрым офицером, — ответил Хешке.

— Да, я знаю.

Археолог ощущал бесконечную усталость. Вернувшись к себе в комнату, он поставил целью не покидать ее до конца полета. Неудачное нападение на чинков было в известной мере и личной его неудачей, но, как ни странно, смерть Ганна затронула его гораздо меньше, чем можно было предположить.

Он так и не отважился убить себя. Размышляя, он пришед к выводу, что Аскар прав: Ганн оценивал людей, которые спасли их из вневременья, слишком предвзято. Ничто не указывало на то, что чинки относятся к пленным враждебно.

Настал день, когда явившийся за ним чинк вновь позвал его в центр управления. Присутствовал и Аскар, удостоивший Хешке не только взгляда, но и поклона. По всему чувствовалось, что физик уже хорошо знаком с центром.

Чинк показал на экран, и Хешке сразу понял, что им с Аскаром демонстрируют пункт назначения. В недоумении он смотрел на блистающий контур — удлиненные песочные часы, висящие в черноте космоса на фоне жестких ослепительных звезд.

Сквозь прозрачную стену своей пространственно-временной обсерватории Шу Кунцен наблюдал, как корабль возвращается из рейса и входит в шлюз. Лично он не испытывал по этому поводу ни малейшей радости: корабельный двигатель создавал помехи в работе аппаратуры. Он набрался терпения и сидел, попивая зеленый чай и созерцая черную, затканную звездами Вселенную. Такое занятие приносило ему отрадное ощущение собственной ничтожности, спокойную уверенность, что органические разумные существа чужды мирозданию. Ибо мироздание есть бесконечная протяженность вневременья: первоначально Вселенная существовала вообще без времени. И только затем стали появляться локальные временные процессы, по большей части слабые, хотя в отдельных случаях достигающие значительной силы, развивающиеся во всех направлениях, под разными углами друг к другу. Иногда они даже пересекались. Подобные процессы были случайным явлением малого значения и ограниченной длительности, но благодаря им стала возможной жизнь.

Самое неблагоприятное стечение обстоятельств произошло на Земле: планета оказалась во власти двух разнонаправленных временных потоков.

Не то чтобы события подобного рода были невероятно редки, особенно в галактиках, где силы «инь» и «ян» разбалансированы настолько, что порождают бесчисленные временные катаклизмы. Кстати, еще один весомый довод в пользу поселений в межзвездном пространстве, так сказать, подальше от магистралей с напряженным движением. Тем не менее даже Город-Колба несколько веков назад пострадал от неприятного инцидента — некая сущность, шествующая по Вселенной в собственном векторе времени, нанесла городу удар по касательной. Шу Кунцен до сих пор поддерживал контакт с этой сущностью. По правде говоря, именно она и служила объектом его нынешних экспериментов.

Наливая третью чашку ароматного чая, он отметил про себя, что звездовремялет вошел в шлюз целиком. Нет сомнения, что земные пассажиры, прибывшие с кораблем, будут биться в истерических мольбах о помощи и его ждут нелегкие и утомительные дни. Сам Шу Кунцен возражал против того, чтобы предлагать Земле какую бы то ни было помощь вообще. Это потребует всей производственной мощности Зоны Труда и вызовет неудобства, например, отсрочку в доставке оборудования, заказанного им для собственных надобностей. Однако другие члены кабинета, вероятно, из сыновнего почтения к планете, взрастившей человечество, настаивали на своем.