Они долго сидели молча, не глядя друг на друга.

— Что будем делать, чтобы нас не заметили на подлете к острову? — тихо, почти шепотом спросила Габи.

— Это вряд ли удастся, — сказал Рэйф, — я и пытаться не буду. Ты, если можешь, лучше отдохни. Скорее всего, если лететь с той же скоростью, мы там будем уже через пару часов.

Габи взглянула на приборы: самолет поднялся до шестидесяти тысяч футов над землей и летел, не меняя направления, на юго-восток, делая тысячу миль в час.

Она кивнула Рэйфу, свернулась клубочком в кресле и закрыла глаза.

А Рэйф с удовольствием расслабился в своем кресле. Он смотрел в черную бездну неба, расшитую звездами, которые, казалось, если и движутся, то не быстрее улитки…

Когда звезды, стоявшие над Британскими островами, сменились экваториальными созвездиями, самолет начал медленно снижаться. Он ворвался в бархатную карибскую ночь и вскоре приземлился на пустынную темную землю. Что это был за остров и как выглядело место посадки, Рэйф рассмотреть не мог — вокруг стояла кромешная тьма. Во время посадки был слышен хруст ломающихся под самолетом веток, но вскоре и эти звуки стихли.

В своем кресле, освещенная лишь зеленоватым светом приборов, спала Габи. Рэйф открыл дверь, спрыгнул на землю и тут же по щиколотки погрузился в песок. Густой стеной самолет окружили сосны. Рэйф обернулся к двери, чтобы поговорить с Лукасом.

— Я пойду осмотрюсь, — тихо сказал он. — Оставайся с Габи…

Не успел он договорить, как Лукас выскользнул из двери и исчез в темноте.

— Лукас! — позвал его Рэйф, боясь кричать. — Лукас!

Некоторое время Рэйф неподвижно стоял у самолета и ждал, вслушиваясь в скрип ветвей под влажным ночным ветерком. Лукас не отвечал и не возвращался.

Прикрыв дверь самолета, Рэйф осторожно двинулся по песку к зарослям деревьев, туда, где, кажется, была поляна. Он не ошибся и через минуту оказался на ней. Справа от него заросли были реже, и за ними открывался пустынный, залитый лунным светом пляж. Сейчас, когда шум ветра в ветвях не заглушал другие звуки, он слышал нежный шелест набегавших на берег волн. «Очевидно, мы приземлились на краю острова, в самом диком и безлюдном месте, и это очень странно, — подумал Рэйф. — Логичнее было бы ожидать, что автопилот посадит нас на специально оборудованную площадку, поблизости от жилья».

С другой стороны, можно предположить, что автопилот нуждался в какой-то дополнительной корректировке, о которой Повелитель демонов либо не знал, либо не сказал. А возможно, программа составлена так, что самолет, приземлившийся здесь, сразу становится чужаком.

Эта мысль не успела окончательно оформиться в его голове, а он уже мчался через лес, обратно к самолету.

Самолета не было.

Рэйф чуть не взвыл от злости. Как, оказывается, его легко провести: пока он рассуждал под шум волн, самолет совершенно беззвучно улетел у него прямо из-под носа. Самый простой способ обнаружить незваных гостей: ложная посадка, ты выходишь, а самолет поднимается и летит туда, куда нужно. Тот, кто знает об этом фокусе, спокойно сидит и ждет, лишь самозванцы шныряют под соснами.

Теперь он остался один, с Габи его разлучили очень ловко. Лукас… О том, что случилось с Лукасом, он мог только догадываться. Почему волк выскочил из самолета, почему не отвечал и не возвращался?

«Скорее всего, — мрачно подумал Рэйф, — длина волн, на которой работает передатчик в черепе волка, уже перестала быть тайной, и Лукасу просто приказали уйти. Вряд ли что-либо другое могло заставить его покинуть Габи. И только тот, кто знает об этом передатчике, мог вынудить его убежать, позабыв обо всем. Ну, конечно! Если бы Эбнер позвал волка, тот обязательно подчинился бы. Других вариантов нет. Либо Эб, либо передатчик».

Холодный влажный ветер вернул его к реальности, и он помчался через лес, низко пригибаясь и стремясь оставаться в тени деревьев. Он бежал, продираясь сквозь заросли, пока не задохнулся. Сердце колотилось, словно собиралось выпрыгнуть из груди. Наконец он добрался до того места, где еще несколько минут назад находился самолет. Что такое, почему ему трудно собрать разбегающиеся мысли? Почему он допускает ошибку за ошибкой?

Пот заливал глаза, рубашка прилипла к телу, а он все стоял в ночной темноте, пытаясь понять, откуда исходит сила, парализующая его?

Казалось, ничего не происходило. Не было ни ночного излучения, к которому он уже привык, ни того искажающего мысли и чувства давления, которое он испытал у Повелителя демонов. Сейчас он чувствовал себя превосходно. И только ощущение некоторой заторможенности, скорее, просто понимание, что его подвела медлительность, говорило о чужой силе.

Один, без Габи, в совершенно неизвестном месте, скованный, как кандалами, этой непонятной заторможенностью — что он мог сделать?

Медленно, так медленно, что Рэйф даже успел разозлиться, к нему пришел ответ.

Рэйф спустился в подсознание и перешел на его язык.

В то же мгновение он ощутил, что свободен. Свободен, как промокший до нитки человек, который находит наконец убежище от дождя и спокойно наблюдает из окна, как расходятся грозовые тучи и небо проясняется.

То, что давило на него, было лишь одним из побочных воздействий излучения, разве что более мощным. С другой стороны, усмехнулся Рэйф, это заставило его искать спасения в подсознании, потому что поверхностные уровни сознания защитить уже было нельзя. Помощи теперь можно было ждать только от тех центров мышления, которые ближе всего к древним первобытным инстинктам. Он уже мыслил инстинктивно, как мыслит загнанный зверь, которым, впрочем, ему вскоре и придется стать.

Рэйф попытался настроиться на Лукаса, подобно тому, как он это делал в самолете, когда их везли в горную крепость. Долго ничего не происходило, но вот наконец он ощутил присутствие Лукаса, хотя, где находится волк, так и не сумел понять.

— Лукас? — беззвучно позвал он.

Лукас не отвечал. Рэйф подождал и позвал снова. Он звал и звал его, но так и не дождался отклика. И все же он был совершенно уверен, что волк слышал его призыв, только сейчас, скорее всего, Лукаса занимало нечто другое, и это другое не оставляло ни времени, ни сил на то, чтобы отвечать Рэйфу.

Он оставил попытки. Стало ясно, что отсюда он сейчас помощи не дождется. Рэйф остался один, он принял одиночество как данность. Лишь только эта мысль окончательно утвердилась в его сознании, он снова двинулся в путь, правда, теперь уже не бегом, а спокойным шагом, пытаясь запомнить местность.

Понятно, что искать его начнут там, где сел самолет. Чем дальше он успеет уйти, тем больше времени останется в запасе.

Он шел вдоль берега. Минут через десять он увидел то, что ждал: высокий холм, поднимающийся от самой кромки моря, и начал карабкаться вверх по склону.

На подъем ушло минут пятнадцати: деревьев на вершине почти не было, и весь остров лег перед ним, как на ладони, темный на фоне мерцающего океана. Меньше чем в миле он обнаружил то, что искал: маленький заливчик, окаймленный белой пеной прибоя, и цепочку огней на берегу, похожих сверху на светлячков, высвечивающих контуры огромного многоэтажного здания или нескольких зданий.

Но то, что он увидел в противоположной стороне, насторожило его: небо на востоке уже начинало светлеть. Рэйф последний раз окинул взглядом цепочку огней у залива. Морской ветер холодил правую щеку. «Этим можно воспользоваться, чтобы не потерять направления», — подумал Рэйф. Впрочем, даже если идти не по берегу, а через лес, заблудиться было практически невозможно.

И он помчался вниз по холму, стараясь не выпускать из виду цепочку огней у залива.

Рэйф спешил как мог, но холм пересекало множество тропинок, и рассвет оказался быстрее его. Еще до того как он выбрался из леса и приблизился к одному из сооружений, окруженному аккуратно подстриженными газонами, совсем рассвело.

Рэйф остановился в тени густых деревьев, за которыми начинался газон. Здания соединялись между собой в один большой комплекс. Вокруг, однако, не было ни души, и Рэйф надеялся, что в такой ранний час большинство обитателей дома еще спит.