«Что-то уж слишком строгим стал наш мастер», — подумал я, но, когда чуть не провалился в открытый люк, понял, что он был прав. По бесчисленным трапам и тускло освещенным коридорам мы прошли в кормовую часть судна. Здесь Олег остановился:

— Видите этот огромный проем? Сюда устанавливается сердце теплохода — двигатель. Не бойтесь, подойдите ближе.

Мы приблизились к самому краю проема. Внизу разверзлась стальная пропасть. В середину черного провала корабелам предстояло установить огромный, размером с несколько тепловозов, судовой двигатель. Казалось, стоит опустить его на дно трюма — и он продавит своим весом днище.

— Серьезная работа, — нарушил молчание Олег, — без двигателя теплоход не теплоход, а так, железная коробка.

— Значит, теплоходом его делает установленный в трюме двигатель? — неуверенно спросил Тима.

— Совершенно верно, связь тут прямая…

Мы уже не раз употребляли слово «теплоход». А чем он отличается от парохода? Пароход приводит в движение паровая машина. Она создает усилие, передаваемое гребным винтам. Сердце теплохода — двигатель внутреннего сгорания. Именно сердце. Стоит ему остановиться — и теплоход обречен. Подобно паруснику со срезанными штормом мачтами, он становится легкой добычей бушующего моря.

Это произошло не в отдаленном, овеянном легендами уголке Мирового океана, где в течение долгих месяцев можно не встретить ни одного судна. Происшествие имело место на одном из самых оживленных морских путей, «в двух шагах» от Европейского континента и еще ближе того — от побережья Великобритании. В декабре 1962 года теплоход «Ардгарри», загруженный углем и камнем — булыжником, вышел из порта Суонси в Руан. Рейс был обычным, ничем не примечательным. Поэтому Купер, капитан «Ардгарри», опытный, бывалый моряк, был абсолютно спокоен. Если бы ему в голову даже могла прийти мысль о том, что теплоход со всей командой может пропасть без вести, он только посмеялся бы над ней. Прежде всего, в Ла-Манше курсирует множество судов. Если даже задаться целью затопить корабль, сделать это незаметно будет не так-то просто. К тому же предстоящий рейс должен был проходить в водах, прекрасно знакомых капитану Куперу. Здесь ему и большинству его матросов приходилось проходить бессчетное количество раз. Все было ясно, все было знакомо, поэтому и капитан и команда пребывали в безоблачном настроении, у них не было абсолютно никаких оснований для беспокойства. Таким теплоход «Ардгарри» и его экипаж запомнились тем, кто видел его в порту Суонси. Издали за несколько часов до гибели его видела команда нидерландского каботажного судна «Голландия», шедшего с «Ардгарри» параллельными курсами. Вот что рассказал позднее экспертам, расследовавшим таинственное исчезновение «Ардгарри», капитан «Голландии» Дирк Баак:

«Мы шли в Дублин с грузом песка. Когда „Голландия“ была на траверзе мыса Лизард, я увидел нагонявшее нас судно. Погода была дождливой. Восточный ветер достигал десяти — одиннадцати баллов. Зыбь с одиночными высокими бурунами значительно усложняла плавание. Однако видимость была достаточно хорошей. Мы четко видели огни другого судна. В восемь часов пятьдесят минут вечера это судно находилось на три-четыре румба справа по носу „Голландии“, на расстоянии трех четвертей мили. Оно приблизилось, и тогда легко было установить, что это теплоход „Ардгарри“. В течение двух часов, когда теплоход догонял нас, он не подавал никаких сигналов о том, что терпит какое-либо бедствие». Еще какое-то время оба судна шли вместе, затем «Ардгарри» исчез. Спустя некоторое время команда «Голландии» снова увидела его. На этот раз оно шло, изменив направление движения так, что курсы обоих судов пересекались. Что мог означать этот резкий поворот? Может быть, капитан Купер шел на сближение с «Голландией», надеясь на ее помощь? Но почему в таком случае не подал сигнала SOS? Правда, с «Ардгарри» в сторону «Голландии» был подан мощный световой сигнал. Капитану Бааку показалось, что на борту теплохода вспыхнула лампа большой мощности. Через несколько мгновений «Ардгарри» затонул. Можно предположить, что SOS с погибшего судна не подавали по той простой причине, что не было необходимости оповещать корабли, находившиеся где-то за линией горизонта, если совсем рядом была «Голландия». Видимо, капитан Купер рассчитывал на ее помощь, а может быть, «Ардгарри» все же пытался это сделать, но не сумел? «Голландия» резко повернула в сторону катастрофы и полным ходом пошла вперед. Капитан Баак надеялся подобрать людей, но сильные волны не позволили ему сделать это сразу. Наконец «Голландия» оказалась над тем местом, где еще недавно был «Ардгарри». Море было пустынно: ни обломков, ни спасательных плотов нигде не было. Не удалось обнаружить даже пятен масла, которые всплывают над затонувшими кораблями.

Официальное расследование гибели теплохода по традиции состоялось в Суонси, где его видели в последний раз. Но что могли строгие морские эксперты прибавить к рассказу капитана Баака? Газеты высказывали предположение, что теплоход был потоплен ударившей в него молнией, но выглядело оно не слишком убедительным.

Некоторое время спустя у острова Сент-Мартинс волны выбросили на берег поврежденную моторную спасательную лодку, а днем позже на побережье полуострова Корнуэлл нашли еще одну спасательную шлюпку. Обе они когда-то принадлежали теплоходу «Ардгарри». Но и эти находки не помогли пролить свет на трагическое происшествие. Спасались ли на них люди, или они оторвались от тонущего судна и продолжали плавание самостоятельно, осталось невыясненным. Точно так же не спала пелена таинственности и с самих обстоятельств гибели судна. Все же компетентные специалисты указывают, что таким обстоятельством мог стать отказ главного двигателя судна. С умолкнувшим «сердцем» теплоход беспомощен. Его корпус уже не в состоянии идти наперерез волнам, они разворачивают его, раскачивают, после сильного толчка уголь и груз в трюмах ссыпаются к одному борту, и судно опрокидывается. Да, авария двигателя, даже если она произошла вблизи берегов, чрезвычайно опасна. Поэтому на судомонтажников, которые его монтируют, ложится большая и в то же время почетная ответственность. Им доверено собрать стальное сердце корабля. Как же оно устроено?

Мы уже говорили, что это двигатель внутреннего сгорания, вроде тех дизелей, которые стоят на тяжелых грузовиках и тракторах. Только судовой дизель несравненно больше. Интересно, что его изобретатель, немецкий инженер Рудольф Дизель, вначале не имел успеха. Конструкция первого запатентованного им двигателя себя не оправдала. Лишь пять лет спустя ему удалось создать усовершенствованный двигатель, в котором уже были заложены основные черты будущего дизеля, ныне известного всему миру. Но и у него были серьезные недостатки: работал он на дорогом топливе, кроме того, дефекты, приводившие к досадным остановкам, отбивали у потребителей интерес к новшеству.

Рудольф Дизель, видя, как теряет популярность его детище, пал духом, не подозревая, что вскоре начнется новый взлет его инженерной славы. В 1898–1900 годах на заводе Нобеля в Санкт-Петербурге двигатель был усовершенствован. Неполадки прекратились. С этого времени дизель начинает приобретать репутацию надежного, неприхотливого двигателя, способного работать даже на нефти! Сегодня нет двигателя внутреннего сгорания, который мог бы соперничать с дизелем в надежности и долговечности. Миллионы этих могучих моторов исправно служат на судах, на теплоходах, тепловозах, автомобилях и автобусах. Среди них на самом почетном месте, бесспорно, судовой дизель. В случае поломки автомобиль можно отбуксировать в гараж, тепловоз поставить на свободный путь. Но если авария застигнет судно в открытом море, как мы только что убедились, это может привести к самым неприятным последствиям. Так что судовой двигатель делается надежнее других. С другой стороны, чтобы привести в движение судно весом в десятки тысяч тонн, нужна мощность в сотни раз большая, чем та, которая необходима тяжелому грузовику. Поэтому судовой дизель — чемпион также и по силе. И как любой силач, он, конечно же, тяжеловес. Достаточно сказать, что средний по мощности и размерам судовой дизель весит около четырех тонн. Установить его на вновь построенное судно целиком невозможно. Не пройдет ни в один люк, ведь размерами он с дом. Тому, кто имел дело с мотоциклетными или автомобильными моторами, трудно бывает поверить, что громадина, напоминающая крепостную башню, — двигатель. В принципе такой же, как у автомобиля. Как и у легковушки, есть у него цилиндры и поршни. Топливо, попав в цилиндр, вспыхивает и толкает поршень вниз. Его энергия через промежуточную «штангу» — шатун — передается коленчатому валу. Коленчатым назван он весьма точно — весь перегнут. Вращается вал, заставляет вращаться гребные винты судна. Только есть существенная разница — автомобильный поршень умещается у нас на руке, а на судовом можно сплясать. Из-за столь грандиозных размеров сборка двигателя на судне — чрезвычайно сложная операция. Доверяют ее опытным, обстоятельным судомонтажникам.