— Неужели запечатает, ну, удалец!

А рабочий между тем так же осторожно и деловито включил молот.

С нескрываемым изумлением смотрели мальчишки, которые привыкли подсмеиваться над чем угодно, на виртуозную работу кузнеца. К общему удивлению, пробка уверенно входила в бутылку! Последний удар вогнал ее на место.

— Припечатал! — восхищенно воскликнул Павел Петрович. — По такому случаю разрешите с вами сфотографироваться на память, буду ребятам на уроках рассказывать о вашем мастерстве.

— Что же, не откажемся, — начальник цеха и кузнец стали по краям. В середине оказался Павел Петрович, многозначительно сжимающий в руке бутылку. Их обступили ребята. Щелкнул затвор фотоаппарата, запечатлевая памятный для всех момент. Момент встречи с мастерством.

Как ни хороши, как ни производительны современные молоты и прессы, часто перед кузнецами встают сложнейшие задачи, которые не по силам даже прогрессивному оборудованию. Приходилось искать новые способы обработки металла, которые помогли бы изготовить гнутые корабельные детали из стали любой толщины. Тут уж нужен молотобоец прямо-таки фантастической силы. Например, взрыв! Вот какую картину можно было подсмотреть на судостроительном заводе. Шли последние приготовления к выгибу громадной стальной плиты для нового судна. Она уже была прочно прикреплена к такой же огромной матрице-форме. Мощный взрыв должен был с чудовищной силой вдавить плиту в форму, в считанные доли секунды превратить заготовку в ответственную деталь подводной части корабля.

Особенность этой необычной работы заключалась в том, что матрицу вполне можно было осязать — пощупать, измерить, сфотографировать. Иное дело — молот. Ведь взрывная волна мало управляема, как заставить ее — разрушительницу — выполнить созидательную работу? Непосредственный удар взрывной волны в воздухе исключительно резок — она несется со скоростью, достигающей восьми километров в секунду! Взрыв большой силы мог разнести на куски матрицу, испортить заготовку. Нужен был надежный молот, который гарантировал бы качество и безопасность работы. Таким молотом стала… вода. Она заполнила пространство между взрывчаткой и стальным листом, взяв на себя роль некоего водяного молота. Именно слой воды, вжатый в сталь, должен был придать ей нужную форму. Она же защищала матрицу от чрезмерного удара и разрыва.

По знаку руководителя работ все ушли в укрытие. Начался отсчет времени до взрыва. Наконец глухой удар, казалось, слегка качнул здание, словно где-то вдалеке раздался приглушенный удар грома. И все. Работа была закончена. Стальная плита была изогнута в полном соответствии с чертежом. Взрыв-молотобоец сделал свое дело.

Могли ли мечтать кузнецы даже сравнительно недавнего прошлого о таких удивительных и эффективных методах обработки металла! Впрочем, в то время, безусловно, трудно было предположить, что рабочее место кузнеца — грязная, закопченная, душная кузня — предстанет в виде современного пульта управления с множеством рычагов и кнопок, с помощью которых кузнец приводит в действие совершенные механизмы.

…Олег уже закончил свой рассказ о профессии кузнеца, а мы все еще стояли возле огромного молота.

— Олег Иванович, — нарушил молчание Чижик, — я одного не пойму: как это машина, высотой с дом, бьет с такой точностью, что раскалывает орех, а ядро не трогает? Ведь при работе ее детали разбалтываются, расхлябываются. Значит, молот должен потерять точность и расплющить ядро. А он продолжает хорошо работать.

Я заметил, что мастеру понравился вопрос Тимы, и понял почему. Я и сам заметил, что, по мере того как наша экскурсия продвигалась по цехам, вопросы паренька становились все более толковыми и осмысленными. Порой, как сейчас, он на лету схватывал самую суть вопроса. Я незаметно кивнул Олегу — мол, парень-то соображает, и мастер так же незаметно подмигнул мне: выйдет из него толк. Потом нахмурился для порядка и ответил:

— Понимаешь, Тима, любая машина со временем изнашивается. Вечного двигателя пока никто не изобрел. Хуже того, задолго до того, как она износится, машина, будь то станок или молот, даже телевизор, разрегулируется. Телевизор мы можем легко настроить, у него есть для этого специальные ручки. Иное дело — станок или молот. Настроить его может только специалист очень высокой квалификации, который так и называется — настройщик. Никто лучше его не разбирается в премудростях всевозможных механизмов…

Принято считать, что всевозможные автоматические и механические чудеса — привилегия современности. Это не совсем так. Еще в начале прошлого века существовали хитроумные устройства, которые несомненно произвели бы сильное впечатление и на нас. До сих пор, читая были и небылицы о сверхъестественных возможностях индийских йогов, мы не знаем, верить или не верить тому, что йог может парить над землей. А между тем если бы мы с вами получили возможность побывать в «Храме очарований, или механическом, физическом и оптическом кабинете господина А. М. Гамулецкого», то увидели бы там нечто подобное.

Ловкий фокусник, отличный механик, он отличался умением заинтересовать и расположить к себе людей.

Впрочем, ему это было нетрудно, ведь увлечение Антона Марковича было одинаково дорого и взрослым и детям — кто из нас не любит красивые, «загадочные» трюки. Определенно зная устойчивый интерес русской публики к такого рода зрелищам, он в 1827 году открыл на Невском проспекте в Санкт-Петербурге вышеупомянутый кабинет.

Уже на лестнице изумленного посетителя останавливал вид позолоченной фигуры человека. Она висела в воздухе без всякой видимой опоры. Очевидцы говорили, что она не была ни подвешена, ни приколочена, ни каким-либо другим способом прикреплена к потолку. Фигура свободно парила! Сам хозяин «храма» утверждал, что десять лет неустанно трудился, подбирая вес магнита и точку его крепления, чтобы он мог удерживать фигуру в парящем состоянии. В руках фигура держала валторну, и как только посетитель ступал на лестничную площадку, робот подносил ее к губам и начинал играть, шевеля пальцами, как настоящий музыкант!

В прошлом веке этот аттракцион вызывал неизменный восторг публики. Сегодня его мог бы повторить обыкновенный квалифицированный наладчик с судостроительного завода, которому нередко приходится решать задачи и посложнее. Ведь если внезапно разрегулируется механизм главного аттракциона, зал можно на время закрыть. Если же выйдет из строя огромный паровоздушный молот судостроительного завода, это может сорвать всю производственную программу цехов, остановить сложный, хорошо отлаженный механизм производства.

Только что прочитав о кузнечно-прессовом оборудовании, о профессии кузнеца, вы, возможно, скажете: «Разве возможно, чтобы новейшие высокопроизводительные прессы и молот ни с того ни с сего вдруг останавливались или становились неисправными?»

Возможно. К сожалению, даже изготовленные из первосортной стали машины и механизмы со временем срабатываются. Стираются их шестерни и сочленения, от сильной тряски нарушается регулировка. В одних местах металл уплотняется — «садится», словно выстиранная рубашка, в других вытягивается, подобно трикотажной кофте.

Так же и с оборудованием судостроительного завода. Оно срабатывается, нарушается его регулировка, и если вовремя не принять меры, здесь тоже может «соскочить цепь». Чтобы ничего подобного не произошло, время от времени станки и машины осматривает человек сравнительно новой профессии — наладчик. Уже из самого этого слова можно понять, чем он занимается. Закончив осмотр станка, налаживает его, регулирует, возвращает ему работоспособность и точность.

Но понятно, это не так просто, как в случае с велосипедом, где всего лишь несколько движущихся частей; все они на виду. В том же паровоздушном молоте сотни деталей, глубоко скрытых во «внутренностях» машины; неисправность хотя бы одной из них означает выход из строя всей машины. Потому-то сложна и ответственна работа наладчика.