— У нас тоже не часто, — сказал Абсу. — Рассел, друг мой, мы делаем это только в первую ночь первого знакомства. Это обычай наших поселений и символ дружбы. Так было всегда. Мне совсем не хочется спать с твоей женщиной: она такая длинная, худая и не умеет угодить своему господину. Но обычай крепости священен, его нельзя нарушать.

И тут, покачиваясь, поднялась Анна.

— Варвар, — сказала она и осушила еще одну кружку с водой. — Дикарь. Империалист. Фашист. Я научу тебя уважать тех, кто выше тебя морально и интел… лекту… ально. Даже если это последнее, что мне…

Глаза у нее слипались. Она пыталась их открыть, но веки не слушались. Покачнувшись, Анна свалилась на шкуры.

Абсу мес Марур бросил растерянный взгляд на Анну. И с едва заметным облегчением произнес:

— Красные специи — опасная штука. Но теперь ничего не поделаешь. Будем считать, что обычай соблюден.

На следующий день, ближе к вечеру, Рассела и Анну провожали домой. Странно, но они уже начали думать о своем эревонском «Хилтоне», как о доме. Сидя на палпалах и мучаясь головной болью, Рассел и Анна ехали в сопровождении двух всадников из команды Абсу. Путешествие проходило быстро и без всяких происшествий.

Пока они трусцой продвигались вперед, крепко держась за рога, мысли Рассела все время возвращались к тому, что рассказал ему Абсу утром, после того как они с Анной опохмелились. Они запили специи большими порциями воды и закусили кусками хлеба, испеченного, как им показалось, из пресного теста.

В клане Абсу был человек, которого он называл следопытом. Ремесло следопыта очень ценилось в Верхнем и Нижнем Царствах, где торговля во многом зависела от правильного выбора дорог для караванов, ведь путникам предстояло пробираться по сложным, изменчивым, а иногда и пустынным территориям. Профессия следопыта была древней, почетной и считалась привилегией всего лишь нескольких семей.

Следопыт из клана Абсу ушел в одиночку и отсутствовал почти три дня. А вернувшись, сообщил довольно странные вещи. К северу от крепости в изобилии водятся дикие звери, рассказывал он, и земля эта хороша для охоты. Однако некоторые из зверей могут нападать на палпа- лов, а это уже большое неудобство, потому что любая угроза палпалам была бы угрозой всему образу жизни их хозяев.

Следопыт также утверждал, что видел каких- то дикарей да еще стаю крылатых дьяволов с длинными золотыми волосами. Он не смог разглядеть их, потому что «дьяволы» хоть и летели низко, но пронеслись над ним стремительно и скрылись из вида.

Видимо, следопыт этот — отважный человек, думал Грэхем, потому что такая встреча не помешала ему пересечь цепь холмов, преградивших путь. По другую их сторону он увидел гладкую равнину, поросшую довольно скудной растительностью, что резко отличало ее от ландшафта, оставшегося за холмами. Окружая равнину и как бы превращая ее в сегмент огромного круга, стояла высокая и неподвижная стена — то ли из пара, то ли из тумана.

Следопыт преодолел желание повернуть назад в ту же минуту; в нем заговорила профессиональная гордость и преданность главе клана. Он пересек равнину пешком — по той простой причине, что его палпал отказался идти дальше, хотя раньше был покладистым и послушным. Следопыт привязал его к кусту и пошел один.

Не так уж много времени понадобилось храбрецу, чтобы подойти к этой преграде из тумана. Приближаясь к ней, он был почти уверен, что вблизи она не будет казаться стеной. И ошибся. Хотя в долине дул ветерок, стена оставалась неподвижной и сохраняла форму.

Любопытство этого человека оказалось сильнее страха, хотя явление было странным и непонятным. Он надеялся пройти сквозь туман, если сможет, и узнать, что находится по другую сторону стены. Но прежде, чем в нее проникнуть, он какое-то время стоял, вглядываясь в туман и отмечая про себя кое-какие странные вещи.

Туман был однородным и непроницаемым. Он совершенно не смешивался с окружающим воздухом и выглядел так, словно заполнил какую-то форму из прочной, но невидимой кожи. Стена уходила в стороны, и, глядя вдоль нее, он заметил, что изгиб везде одинаков.

Как человек умный и предприимчивый, следопыт сделал некоторые черновые, но, тем не менее, довольно сложные расчеты, взяв за основу то, что кривизна нигде не меняется. Если это действительно так, размышлял он, то крепость Марур плюс вся территория, куда их забросили, представляет собой круг диаметром в 50–60 вараков (один варак — примерно две трети километра).

Взвешивая все это, следопыт пришел к выводу, что пройти сквозь стену — его святая обязанность. Но, будучи храбрым, он был в то же время и осторожным человеком, поэтому он не ринулся в туман очертя голову, а для начала просунул в него руку.

Рука исчезла, словно ее отрезали. Подержав ладонь в тумане несколько мгновений, он почувствовал характерное пощипывание в пальцах, словно держал их на морозе. Когда он убрал руку из тумана, она была значительно холоднее, чем тело.

Какое-то время он думал. Но его открытия не прибавили ему решимости. Если туман непрозрачен, как же он будет ориентироваться, войдя в него?

Кроме куска магнитного железняка, который всегда был при нем, на этот раз следопыт захватил еще и моток веревки, сделанной из скрученных волос палпала, длиной примерно в четверть варака. Он плотно всадил в землю копье и привязал к нему один конец веревки, другим обвязав свою талию.

Все эти предосторожности оказались излишними: следопыт не смог проникнуть вглубь стены из тумана и почти сразу же вернулся назад. С каждым шагом холод становился все невыносимей. Через шесть-семь шагов тело его покрылось инеем, еще три шага — и заледенели руки, а еще через пару шагов смерзлись губы. Потом ледяная пелена стала затягивать глаза. Найти дорогу назад было просто: двигаться туда, где теплее — вот и все.

Абсу рассказал эту историю Расселу, когда тот пришел в себя после выпитого. Рассел спросил разрешения самому поговорить со следопытом. Однако следопыта послали на розыски пропавшего Абсу, и он еще не вернулся.

Пока двое землян в сопровождении воинов Грен Ли продвигались рысцой к эревонскому «Хилтону», Рассел раздумывал над тем, какие последствия может иметь для них всех этот рассказ.

Если исходить из теории «зоопарка» или резервации, думал он, и считать, что стена из тумана представляет собой замкнутый круг, невольно напрашивается вывод, что, как ни велика эта территория (а она может составлять 900 квадратных километров), владельцы «зоопарка» не собираются выпускать своих «питомцев» на волю. С другой стороны, следопыт вполне может ошибаться, а леденящий туман — только местное явление.

Правда, припомнив донесение Джона Говарда после второй экспедиции, Рассел начал верить, что следопыт из команды Абсу правильно истолковал природу этого тумана. Разглядывая в бинокль «речных жителей», Джон Говард тоже различил высокую неподвижную стену тумана по другую сторону реки. Поскольку отряд Джона Говарда шел на юг, а следопыт двигался на север, подтверждалось предположение о том, что стена представляет собой замкнутый круг.

В таком случае возникает несколько интересных возможностей, подумал Рассел, но… тут он понял, что Анна обращается к нему.

— Рассел, мы приближаемся к дому. Мне кажется, нашему «конвою» не следует провожать нас до конца. Может, нам лучше пройти последний километр-два пешком?

— Ты абсолютно права, — сказал Рассел, поняв намек. Хотя Абсу неплохо знал дорогу к «Хилтону», да и сам отель тоже, не стоило показывать воинам, как плохо он защищен от нападения. У них могли возникнуть свои идеи на этот счет.

Рассел слез с «коня», помог Анне и отпустил охрану.

В тот же вечер Рассел созвал свою «коммуну» на общее собрание в бар гостиницы. Он рассказал обо всем, что они узнали.

Всех позабавили и заинтриговали их приключения. Когда, наконец, оживление улеглось, Джон Говард задал вопрос: