На минуту воцарилась мертвая тишина. Матрос взирал на капитана с абсолютно непроницаемой, какой-то деревянной физиономией.

— Боже мой, парень, да улыбнись хотя бы! — воскликнул разочарованный капитан. — Я предполагал, что это забавно. Ты всерьез считаешь, что твой капитан умеет только выкрикивать приказы?

В поле зрения попали дельфины. Лейтенанты Ноймейер и Габе наблюдали с мостика, как они с легкостью выполняли в воде сложные акробатические трюки. Они, словно стрелы, взлетали в воздух, сверкая на солнце блестящими черными спинами, грациозно летели над волнами и снова ныряли, чтобы тут же высунуть голову из воды где-нибудь в другом месте. В течение многих часов эти жизнерадостные создания сопровождали судно, словно приветствуя его, даже казалось, что они специально для этого приоделись: иссиня-черные смокинги и белые жилеты.

— Я знал одного старого капитана, ходившего еще на клиперах, который называл эти создания морскими ласточками, — сказал Ноймейер. — Удачное имя, не правда ли? Они действительно похожи на ласточек и ведут себя как эти легкокрылые птицы. Тот капитан всегда говорил, что дельфины напоминают ему о доме.

— Твой старый капитан, должно быть, был сентиментальным малым, — грубовато буркнул Габе. — Знаешь, кого напоминают они мне? Официантов Нептуна. — Немного помолчав, он задумчиво добавил:

— Кстати, мне говорили, что их мясо очень вкусное, напоминает телятину. У меня уже слюнки текут.

Чувствительный Ноймейер был потрясен.

— Ты говоришь ужасные вещи! — с негодованием заявил он.

— Ты тоже сентиментален, Ноймейер. Не вижу ничего ужасного. Заботиться о еде — самая естественная вещь в мире. Когда я вижу гуляющего по травке жирного гуся, я всегда представляю его зажаренным.

— Насчет гуся я с тобой согласен, но дельфины?!!

— А почему нет? Просто ты находишься во власти предрассудков. Скажи еще, что никто не будет пытаться зажарить альбатроса. Лично я бы не отказался от пары сочных котлет из мяса дельфина. — И земной до мозга костей Габе плотоядно облизал губы.

HK-33 уже прошел тропик Рака и приближался к экватору. Ветерок стих, воздух был тих и тяжел. Всюду, насколько хватало глаз, судно окружал бескрайний и абсолютно пустынный океан.

На мостик вышел радист Брунке и передал Крюдеру сложенный лист бумаги. По выражению лица радиста все сразу поняли, что это не простая радиограмма. Крюдер внимательно прочитал ее, после чего позвал лейтенанта Михаэльсена в штурманскую рубку. Они склонились над картой, и капитан, взяв измеритель, указал точку на карте, расположенную неподалеку от местоположения судна. Затем последовал приказ изменить курс по направлению к этой точке, которая находилась вблизи островов Зеленого мыса.

Поскольку до этого HK-33 шел в Южную Атлантику, перемена курса вызвала множество толков. Люди строили самые разные предположения, поползли слухи один невероятнее другого. На любом корабле всегда имеется человек, который знает все, вот и на HK-33 нашелся такой всезнайка, который сделал вывод, что с «Кармании» их все-таки заметили, и теперь за HK-33 охотится весь британский флот, включая линкоры, тяжелые крейсера и даже авианосцы. Поскольку курс изменен…

— Будьте внимательны! — раздался приказ с мостика.

К вечеру обсуждаемый вопрос был благополучно разрешен. Впередсмотрящий доложил:

— Прямо по курсу неизвестный плавучий объект.

Члены команды, бывшие счастливыми обладателями биноклей, приникли к окулярам, давая попутные комментарии тем, у кого биноклей не было:

— Чертовски забавная вещица. Похожа на вазу для цветов.

Спустя четверть часа все узнали, что же было в воде.

Немецкая подводная лодка. На ее мостике стояло много народу, поэтому она и выглядела как ваза для цветов на голубой шелковой скатерти.

Командир подводной лодки сообщил, что истратил все свои торпеды и адмирал Дёниц, командовавший подводным флотом, приказал ему встретиться в море с HK-33, у которого на борту были торпеды. Местонахождение последнего было известно военно-морскому командованию в Берлине только приблизительно, и вся операция стала возможной только благодаря тщательному планированию, скоординированной работе разных служб и опыту проводивших ее офицеров.

В это время немецкие субмарины еще не имели собственных судов снабжения, но в любом случае эта субмарина, капитан которой сообщил о прекрасном состоянии лодки и команды, была первой, забравшейся так далеко на юг. Она даже пересекла экватор. Но теперь, чтобы продолжать действовать, лодке нужны были торпеды. Их получение и было целью рандеву с HK-33.

С HK-33 спустили шлюпку, которая очень скоро вернулась с командиром подводной лодки старшим лейтенантом Кохаусом, который легко поднялся на борт по веревочному трапу. Крюдер сразу же подошел поприветствовать коллегу, и они обменялись теплыми рукопожатиями. Все-таки, подумал Крюдер, профессия накладывает свой отпечаток на личность человека. Кроме внешних признаков принадлежности Кохауса к подводному флоту, в его лице было что-то, безошибочно указывающее на то, что он принадлежит к бесстрашным подводникам, с которыми Крюдер имел возможность познакомиться еще на предыдущей войне.

Встреча была радостной, и после знакомства Кохауса с офицерами два капитана отправились в каюту Крюдера. Прежде чем Кохаус перешел к обсуждению волновавших его вопросов, Крюдер спросил:

— Пока мы не начали обсуждать дела, дорогой Кохаус, скажите, что я могу сделать для ваших людей? Как вы считаете, может быть, они захотят вытянуть ноги на палубе — она у нас, согласитесь, больше? Для вас уже готова ванна, а ваши люди могут поплескаться в нашей брезентовой ванне на верхней палубе. Наш кок уже понял, почему я утром приказал приготовить дополнительное количество свежих булочек. Я уже отправил вам полную корзину с булочками и фруктовым соком, а на палубе выставлены стулья, если ваши люди захотят посидеть.

Затем два капитана перешли к делу. Кохаус не знал, каким образом перегрузить тяжелые торпеды без крана. Он долго обдумывал этот вопрос и так и не нашел приемлемого решения.

— Ничего, справимся! — жизнерадостно заявил Крюдер. — Крана у нас, как вы верно сказали, нет, но что нам мешает его соорудить? Мой механик, лейтенант Шмидт, — настоящий гений и обожает трудные задачки.

Лейтенанту Шмидту сообщили, что от него требуется, и он, не теряя времени, приступил к работе. Вместе со своими людьми он начал сооружать некое подобие крана для подъема и «люльки» для переноса торпед. Волнение моря усилилось, что значительно затрудняло процесс перегрузки, но тем не менее торпеды одна за другой исчезали в недрах субмарины. Также на подводную лодку были переправлены топливо, вода и другие запасы.

— Будьте осторожны, — предупредил Крюдер своих людей, — чтобы никто из вас не свалился за борт.

Предупреждение было очень своевременным. Эти воды изобиловали акулами. В процессе перегрузки какая-то часть продовольствия свалилась за борт, и теперь вода у борта судна кипела — это полдюжины зубастых хищниц дрались за добычу. Матросы с HK-33 с помощью подводников поймали несколько опасных тварей. Кохаус закрепил треугольный плавник на передней части боевой рубки подводной лодки, объявив, что это принесет удачу.

В ответ на гостеприимство офицеров команды HK-33 — все подводники получили возможность отдохнуть на палубе и освежиться, — командир подводной лодки Кохаус пригласил группу офицеров и матросов HK-33 на борт подлодки и устроил для них подводную экскурсию.

Одним из приглашенных оказался лейтенант Ноймейер. Он вернулся, преисполненный энтузиазма, и сказал, что по возвращении из похода подаст рапорт о переводе в подводный флот. И впоследствии сдержал слово.

А потом пришло время прощаться. Лодка приняла на борт первые письма домой от команды HK-33. Крюдер и не пытался работать цензором. Он знал, что может доверять своим людям.

18 июля 1940 года лодка ушла. Она двигалась по поверхности на дизелях в сторону заходящего солнца и вскоре скрылась из вида в бледнеющем красноватом сиянии.