Однако это не укладывалось в тогдашние каноны партии, и вызвало гнев И. В. Сталина. А подлил масла в огонь Н. С. Хрущев, выступив на XVII партконференции с критикой «кулацких» методов работы Н. Г. Игнатова в Куйбышевской области. На этом же Пленуме ЦК Н. Г. Игнатов был выведен из его состава, а вскоре и снят с должности первого секретаря Куйбышевского обкома партии и направлен на работу заведующим промышленным отделом Орловского обкома партии.

Так случилось, что работа в Орловской области стала одной из наиболее плодотворных в его партийной биографии. Здесь он проработал восемь лет, после назначения в 1940 г. заведующим отделом, секретарем, а с 1944 г. после разделения области на Орловскую и Брянскую — первым секретарем Орловского обкома ВКП(б).

Мы прекрасно представляем, насколько сложными были те годы. Вместе с орловцами Н. Г. Игнатов отдавал все свои силы становлению промышленности орловщины в условиях нарастающей фашистской агрессии. Во время войны осуществлял эвакуацию людей и промышленных объектов. Был одним из организаторов и руководителей подполья и партизанского движения, в результате чего Орловская область стала надежным звеном мощной цепи партизанского движения. Неоднократно вылетал за линию фронта к партизанам. Принимал самое непосредственное участие в подготовке к решающей битве за Орел на Орловско — Курской дуге. Тогда‑то он и познакомился с К. К. Рокоссовским, и они стали друзьями на всю жизнь.

После освобождения Орловщины восстанавливал там советскую власть. Возрождал Орел, который был одним из наиболее пострадавших от войны городов России, а также промышленность и сельское хозяйство области. Именно на Орловщине Н. Г. Игнатов окреп как партийный руководитель, стал признанным вожаком масс.

В 1948 году его и ряд других первых секретарей обкомов партии направили на Высшие курсы партийных руководителей, организованных по решению Политбюро при Высшей партийной школе Академии общественных наук при ЦК КПСС. Учеба прервалась через неполных четыре месяца, так как в начале 1949 г. после тяжелой болезни и кончины П. И. Селезнева ЦК КПСС направляет Н. Г. Игнатова на работу первым секретарем Краснодарского крайкома КПСС.

Вот с таким «багажом» и приехал Н. Г. Игнатов в 1949 году в Краснодар. Кубанцы, как вспоминал Игнатов, встретили его приезд настороженно. Как‑то поведет себя новый первый секретарь, ведь известно, что «новая метла по — новому метет…» Тем более, что он приехал на смену П. И. Селезневу, хорошо зарекомендовавшему себя в народе своей самоотверженной работой.

«Ни в коей мере не беру на себя ответственность за создание полного и цельного портрета отца на посту первого секретаря крайкома партии, не могу привести и все фамилии, с кем ему приходилось плечом к плечу трудиться, а также перечислить все дела, начинания и задумки, которые сделаны кубанцами в те, уже далекие и ставшие историей, годы. Но то, что врезалось и осталось в памяти, то, что я знаю достоверно, хотелось бы вспомнить и описать». Это слова сына Николая Григорьевича Льва Николаевича Игнатова, члена партии с 1961 года, кандидата технических наук, в ту пору заместителя главного конструктора ЦНИИ автоматики и гидравлики в Москве.

«…Уборка зерновых на Кубани, — рассказывал сын Н. Г. Игнатова, — начинается рано в сравнении со средней полосой России, где до этого приходилось работать отцу. И мне, тогда ученику 9–го класса, приходилось часто бывать с ним в хозяйствах края.

Вспоминается один из характерных примеров. Когда отец выезжал в край, то обычно никто в крайкоме не знал, в какой район он едет. Делалось это в том числе и для того, чтобы районные товарищи заранее не готовили «потемкинской деревни», т. е. ему хотелось воочию самому увидеть то, что часто не показывают высокому руководителю. В поездке, кроме водителя, его сопровождал порученец (в первые годы после войны у каждого первого секретаря была охрана) и я — немой свидетель этих поездок.

Отъехав несколько кварталов от крайкома, отец говорил водителю (в командировке по краю обычно машину вел Яша Уманец): «Едем в сторону Тихорецкой…» На токах в то время работали в основном женщины — казачки. Техники было мало, и работали, как правило, вручную. На току отец обязательно представлялся: «Я ваш первый секретарь крайкома…» Завязывалась беседа, он умел разговорить людей. Говорили о том, что тревожило и беспокоило тружеников Кубани, в первую очередь, конечно, оплата за труд. Как известно, казачки ост — ры на язык и правду — матку режут в глаза. В то время оплата — натуроплатой — была низка: в лучшем случае — 100–300 граммов зерна на трудодень, работали, как говорили, за «палочки». И это, конечно, не могло не беспокоить партийную организацию, ведь без рациональной оплаты труда, и тем более сельского, народное хозяйство не поднять. И когда отец говорил, что в этом году (1949 г. — автор) на трудодень будет выдано не менее одного килограмма зерна, ему не верили. «Ну так вот, — говорил он, — если я не выполню своего обещания, то я сам подам заявление об отставке». И в этом, и в последующие годы он свое слово сдержал.

Не проходило недели, и это у него было правилом, чтобы он не выезжал для встречи с людьми труда. Только в случае крайней необходимости заезжал он в райкомы и райисполкомы. Это, конечно, не значит, что он отгораживался от партийного актива, эти поездки преследовали иную цель: узнать, чем «дышит» народ, какая помощь ему нужна, чтобы сделать еще более производительным их труд.

Не могу сказать, сколько и как часто проводилась учеба партактива края, знаю, что достаточно часто, но только тогда, когда требовалось решать конкретные дела. И все эти активы, собрания, конференции проходили в деловой обстановке, с откровенным обменом мнениями. В 1951 году отец одним из первых руководителей партийных организаций Союза получил в день своего 50–летия орден Трудового Красного Знамени.

В одну из поездок на обратном пути мы остановились в совхозе «Агроном» под Краснодаром. Проводился сбор яблок. Как всегда после беседы с тружениками совхоза отец возвращался к машине и заметил, что что‑то кладут в багажник. Как оказалось, это было несколько ящиков только что собранных яблок. Состоялся нелицеприятный разговор с руководителями совхоза».

Сохранились и другие воспоминания Л. Н. Игнатова: «Лицо города начинается с железнодорожного вокзала. По тем временам недавно построенный вокзал был красив, красив он и сейчас. Очень много времени уделил отец благоустройству города. Как сделать так, чтобы в нем было удобно жить, чтобы различные «мелкие» неудобства горожан не влияли на трудовой ритм?

Мне вспоминается, как в течение нескольких дней был снят трамвай с улицы Красной, и она была полностью заасфальтирована. Помню, как чуть ли не в течение дня была проложена современная трамвайная линия из Пашковской до центра города; как оперативно закончилось строительство моста через реку Кубань, этого долгостроя города; как быстро возвели городок нефтяников, как асфальтировали и озеленяли улицы. Я каждый раз, когда бываю в Краснодаре, любуюсь тополями, высаженными заботливыми руками людей того поколения. Городская торговля, упорядочивание цен на рынках, газификация жилых кварталов города и многое-многое другое делалось в то далекое время.

Вспоминается такой случай. Как известно, в те времена партийные кадры работали без сна и отдыха, по режиму, заведенному еще со времен Великой Отечественной войны. В одно из воскресений к вечеру моя мама Александра Григорьевна, приготовив беляши, послала меня за отцом на работу. И я стал свидетелем телефонного разговора по правительственной связи отца с Л. П. Берией, курирующим в ту пору добычу нефти по Союзу. Берии не нравилось, как идут дела на Кубани. Он не стеснялся в выражениях с подчиненными. Незаслуженно оскорбить человека для него было в порядке вещей. После этого разговора мы пошли домой. Проходя через большой конференц — зал крайкома, отец внезапно остановился, сказав: «Сын, подожди, я что‑то ничего не вижу…», и пошатнулся, опершись на меня. Я, конечно, испугался, хотя и не сразу понял, что произошло. Как я сейчас понимаю, он испытал сильное нервное потрясение, ведь он‑то знал, что такое Берия. У отца в тот момент произошло кровоизлияние в глаз. Такое происходило с ним еще дважды: первый раз, когда он руководил эвакуацией людей, промышленного оборудования и сельскохозяйственной продукции из г. Орла при подходе немцев, и второй — в 1957 году при организации устранения антипартийной группы Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шипилова, которые пытались вернуть страну и партию на старые рельсы…»