«Дорогая редакция, пишет вам читатель журнала «Сельская новь» Матюшин Сергей Михайлович из Краснодарского края. Я и моя жена — пенсионеры, да еще работаем в колхозе, я постоянно, жена — летом (сезонно). Имеем приусадебный участок 0,15 га. Из них 0,08 га занято постройками и садом, на остальной площади выращиваем овощи и кукурузу для своего хозяйства, имеем корову, теленка и птицу. Свою семью и семью сына полностью обеспечиваем сельхозпродуктами. Сыну начали строить отдельный дом и, чтобы ускорить строительство, в этом году решили вырастить побольше помидоров, чтобы осталось и для продажи на рынке. Для рассады я смастерил тепличку из реек и накрыл пленкой…
И вот в дни работы XXVII съезда нашей Коммунистической партии по селу ходила комиссия в составе: участкового инспектора, юрисконсульта колхоза и члена комиссии из сельсовета, которые предупреждали, чтобы все владельцы теплиц немедленно явились в сельсовет, иначе теплицы будут разрушены. Через три дня мы с тов. Новак В. А. зашли к председателю сельсовета тов. Стародуб ВД. Она нам говорит: «А! Пришли нарушители». Я спросил: «А что мы нарушили?» Она говорит, что теплицы построены без согласования с районным архитектором и что овощи в таком количестве выращивать нельзя, так как это уже рассматривается как нажива, обогащение…»
Речи Ивана Кузьмича Полозкова на этом съезде надежд, конечно, никто уже не помнит. Приведу короткую цитату из нее:
«В крае, как известно, были допущены отступления от ленинских норм партийной жизни. К руководству порой выдвигались люди, политически незрелые, лишенные классового чутья, склонные к угодничеству и очковтирательству…
Центральный Комитет КПСС оказал помощь краевой партийной организации. Мы освободились от работников, которые, так или иначе, скомпрометировали себя. Пошли на замену и тех руководителей, у которых хозяйственные дела шли вроде бы и неплохо, но морально — психологическая атмосфера была ненормальной…
Все случаи негативных проявлений предаются широкой гласности. Одним словом, складывается определенная системность в работе с кадрами. Удалось добиться такого поло жения, что теперь каждый партийный комитет в состоянии дать принципиальную оценку любому нарушению Устава КПСС, нравственных норм и требований закона. И люди это знают».
Из приведенных слов следует: к XXVII съезду КПСС с «медуновщиной» на Кубани было покончено, край очищен от беззакония, кадры обновлены, и жизнь с приходом к руководству И. К. Полозкова нормализуется.
Что же, однако, «знают» и о чем в это время пишут в Москву люди?
«Мы, жители селений Афипсип и Панахес Адыгейской автономной области Краснодарского края, к вам обращаемся. То, что сейчас происходит у нас, не знаем, каким словом назвать. Что‑то вроде земельной реформы, тепличной реформы. Если бы вы видели эти бесконечные сходы граждан уже третий месяц, угрозы в адрес землепользователей, постановления, решения!.. Тружеников села называют кем угодно: хапугами, мошенниками, стяжателями. То, что они выращивают, — это нетрудовой доход. За теплицы наказывают, штрафуют. Хотя и не теплицы даже это, а пленочные укрытия. Есть случаи в селах, когда руководители сами, собственноручно разрушают укрытия.
А теперь вопрос поставили так: в случае вывоза нами излишков карать будут «по всем законам». Только не знаем, по каким именно…»
«Но, может быть, все‑таки эти и подобные письма отражали, как сказал мне позднее Иван Кузьмич, «отдельные случаи»? — пишет Маргарита Фёдорова. — Увы, нет. И не потому, что таких писем было много: Кубань — обширный край и может продемонстрировать множество «отдельных случаев». Но нет. Достаточно познакомиться с решениями местных властей, с краснодарской прессой тех (как, впрочем, и последующих) лет, чтобы убедиться: никакая это не случайность, а твердое следование линии крайкома, райкома, парткома. Власти того самого совхоза, с письмом откуда вы только что познакомились, опубликовали, например, такой декрет: «Афипский сельский Совет и администрация совхоза имени Хакурате предупреждают жителей Афипского сельсовета о том, что в соответствии со ст. 20, ч. 4, ст. 32, ч. 6 Земельного кодекса РСФСР земельные приусадебные участки не могут быть использованы для выращивания монокультур с целью реализации. В случае высаживания монокультур земельные приусадебные участки будут полностью изъяты в фонд совхоза». Беззаконие, разумеется, полное, выдумка, — а куда крестьянину податься?»
Далее автор публикации приводит еще множество подобных и не менее красноречивых примеров, делая вывод: «Таковы нравы, и со временем, как видим, они изменяются мало. В июле этого года Иван Кузьмич Полозков (уже не кубанский лидер, а первый секретарь ЦК Компартии РСФСР) выступал перед москвичами в зале издательства «Наука» с разъяснением своей программы. Возник, естественно, вопрос и о том, когда же, наконец, крестьянин избавится от своего крепостного состояния. Иван Кузьмич возмутился:
— А вы спросили у крестьянина, хочет ли он раскрепощения? Я встречался с сельскими тружениками и всегда задавал вопрос: кто хочет стать фермером, самостоятельным крестьянином? Не было таких! Если и есть такие, то они сейчас пропадут, так как нет социальных, правовых и экономических гарантий…
И Иван Кузьмич продолжил:
— К нам на Кубань приезжает много делегаций фермеров. Наши колхозы ничем не хуже американских ферм, считают они, но никак не могут понять, чье это все — в наших колхозах.
— Тогда где зерно и мясо?
— Не сбивайте меня!.. Потенциал колхоза еще не исчерпан!.. — совсем рассердился Иван Кузьмич. А потом посоветовал: — Проследите за тенденцией американских ферм. Сегодня по размерам они равны нашим средним колхозам. Да, мы у них покупаем. Но у нас помидоры некому собирать. Наши студенты поехали работать в Австрию, а техники у нас для уборки нет и рук нет… Сейчас надо закреплять тех, кто живет в селах…
Так и сказал: закреплять…»
Более того, журналистка делает и иные, не менее обидные для Ивана Кузьмича, выводы: «Что и говорить: бездарный чиновник никогда не любил афишировать бессилие своей власти. Но есть и другая сторона проблемы. Откровенно политическая. В интервью «Правде» (6.08.1990 г.) Иван Кузьмич Полозков обозначил её вполне ясно: «Таково вообще свойство частного капитала: как только появляются свободные деньги, их владельцы начинают претендовать на свою долю власти. Чем больше денег, тем крупнее требуемая доля».
Нет, не огурцами — помидорами не желает поступиться Иван Кузьмич. Их все равно убирать некому. И даже не принципами своими — на них тоже мало охотников. Иван Кузьмич Полозков не желает поступиться главным: властью.
Похоже, что жесткая связка, о которой он не устает на поминать: «частный интерес» — «власть» — след не столько высшего партийного образования, сколько практического опыта, извлеченного из жизни, краснодарский след. Власть и выгода здесь давно уже ходят «в обнимку» всюду, где есть возможность распоряжаться тем, что «непонятно чье». Ограбленному труженику при этом действительно некуда и не к кому идти с жалобой, вот и пишут в Москву».
Выводы Маргариты Фёдоровой, исследовавшей проблему «власти» и «выгоды», прямо скажем, убийственные по своей доказательности. Однако позволю себе усомниться в искренности приводимых выше рассуждений заезжей журналистки.
К тому времени я уже возвратился из «почетной» темрюкской ссылки в Краснодар и, как говорится, наблюдал за работой Ивана Кузьмича, что называется, с близкого расстояния.
Могу засвидетельствовать: ничего подобного ни в Темрюкском районе, где мне пришлось проработать председателем райисполкома почти пять лет, ни, тем более, в краевом центре, откуда, как говорится, все видно, я не наблюдал.
Зачем же понадобилось обозлённой журналистке из асфальтовой Москвы с таким «доказательным» сарказмом лить грязь на лидера коммунистов России, в прошлом первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС И. К. Полозкова?
Ответ прост.
Впрочем, сама же М. Фёдорова и дала ответы на свои многочисленные вопросы, приведя в «Краснодарском следе» такую концовку своей статьи:
