И здесь Медунов, как дальновидный стратег, до мелочей продумал «комплексное» решение обоих взаимосвязанных вопросов.
— Не было дня, чтобы со мной не разговаривал Сергей Фёдорович, — вспоминал впоследствии председатель крайспорткомитета Михаил Килиний. — Причем, как разговаривал? Со знанием дела, будто он и в самом деле был спортивным работником.
Тем временем, невероятными темпами, по сути, заново создавался красавец — стадион. Секретарь крайкома партии Б. Н. Пономаренко, заместитель председателя крайисполкома
В. Д. Артюшков, директор института «Краснодаргражданпроект» Г. В.Пименов, главный «прораб» стройки В. Н. Огуж и многие другие сутками находились на объекте, буквально на глазах, с «листа», создавая грандиозное сооружение.
Нынче, то ли в шутку, то ли всерьез поговаривают: а не присвоить ли Краснодарскому стадиону имя его создателя?
Однажды Медунов поставил задачу пригласить на Кубань ведущих спортсменов страны в целях создания, как он говорил, «школы олимпийского резерва». Первой на «смотрины» прибыла знаменитая гимнастка, удостоенная всевозможных высших спортивных наград, обаятельная Людмила Турищева, затем — выдающийся штангист мира Василий Алексеев, талантливый гроссмейстер Виталий Цешковский.
По разным причинам не все из них закрепились на кубанской земле, но начало было положено. Спорт на Кубани начал развиваться стремительными темпами. Именно тогда зазвучали на весь мир имена Брагиной, Янеса, Невзорова, Аракелова, Мачуги и Почивалова, Изосимова, Сабирова, Гассий, Коблева, Хапая, Тлецери…
Кто сегодня сможет отрицать огромное влияние Медунова на распространение шахматного движения в крае?
— Шахматисты всех рангов вспоминаю^ лрбрым словом Медунова, — говорит Александр Александрович Сапфиров, генеральный директор краевой федерации шахмат. — Партийный лидер знал, как стимулировать дело. Переезд в Краснодар одного из лучших гроссмейстеров СССР Виталия Цешковского, укрепление тренерских кадров — на Кубани появились мастер Александр Осадчук и знаменитый Орест Аверкин… Решение конкретных проблем, которые прежде даже не поднимались: дали, например, квартиру семье талантливого мальчика Сережи Тивякова — все это сыграло свою роль, как и визит Анатолия Карпова, находившегося в зените славы… Происходило признание шахмат как вида спорта, наблюдался настоящий шахматный бум. Я бы сказал так: забота и внимание разбудили честолюбие людей…
Первым доморощенным гроссмейстером на Кубани стал Тивяков, а в Туапсе уже сверкал настоящий бриллиант — Володя Крамник, теперь наряду с Анандом главный соперник Гарри Каспарова. И Крамник, и Тивяков стали в составе сборной России победителями Всемирной шахматной олимпиады. Подобные достижения нам раньше могли разве что во сне присниться…
У женщин раскрылось дарование Татьяны Дьяченко. Повзрослевшая девочка сейчас одна из сильнейших шахматисток России. Она международный гроссмейстер, неоднократная чемпионка страны, обладательница серебряной медали мировой Олимпиады. Шахматистки такого уровня на Кубани никогда не было. Татьяна Степовая — Дьяченко в расцвете творческих сил…
— Эта великолепная тройка — Крамник, Тивяков, Степовая — вместе с Цешковским, — вспоминает председатель Краснодарской краевой федерации шахмат Геннадий Иванович Буканов, — подняла шахматный авторитет Кубани на небывалую высоту, их достижения послужили трамплином для других.
Любопытно мнение самого Сергея Фёдоровича Медунова о шахматном спорте: «Высказывая свое личное отношение к великой древней игре, берусь утверждать, что шахматное искусство — это искусство мыслить ярко, нестандартно, красиво и романтично; это умение анализировать, проверять, возвращаться и самоуправляться, дабы через тернии сомнений прийти к единственно правильному решению. Человека, приверженного к шахматам, постоянно совершенствующегося в этой игре, можно отнести к высокой ступени духовного развития, идейной и гражданской зрелости. Не случайно наши крупные советские гроссмейстеры в подавляющем большинстве люди высокой культуры в общечеловеческом понимании этого слова. Поэтому считаю, что шахматы занимают почетное место в арсенале различных средств идеологической борьбы, помогая эффективно решать серьезные задачи по нравственному коммунистическому воспитанию трудящихся».
Ещё более любопытной оказалась одна публикация в шахматном журнале. В ту пору завершился чемпионат мира по шахматам в Мерано, где блестящую победу одержал до этого побывавший на Кубани по личному приглашению первого секретаря крайкома партии Анатолий Карпов.
Вопрос корреспондента:
— Сергей Фёдорович, как большой любитель шахмат наверняка вы «болели» квалифицированно. Какая партия матча в Мерано произвела на вас наиболее сильное впечатление?
— Знаете, мне приходит в голову такая мысль. Вот сижу я в театре, смотрю хорошо знакомую пьесу, скажем, из классического репертуара. Все мне известно заранее: и ход действия, и реплики актеров, и даже интонации, с которыми они их произносят. И вдруг… Благодаря великолепному мастерству одного из актеров характер его героя поворачивается неожиданно новой гранью. Талант импровизации потрясает…
Нечто подобное я испытал, анализируя дома на отдыхе 14–ю партию матча. В дебютной стадии все началось по давно известным классическим канонам испанской партии: 1. е4 е5. 2. Kf3 Кеб. 3. СЬ5 аб. 4. Са4 Kf5. 5. 0–0 К: е4. 6. d4 Ь5. 7. СЬЗ d5. 8. ‘de Се9. 9. Kbd2 Кс5. 10. СЗ d4. 11. С: еб К: еб. 12. cd Кс: d4… и вдруг, как гром среди ясного неба: 13. Ке4! Не случайно претенденту потребовался почти час, чтобы ответить на этот ход чемпиона. А специалисты справедливо оценили его как оригинальную идею в открытом варианте. Кстати, 13–й ход а4 стал роковым для претендента и счастливым для чемпиона и в 18–й партии. Невольно напрашивается мысль о коварстве цифры «13». Но думается, все‑таки дело не в счастливых или несчастливых числах. На матче в Мерано победила наша всенародная любовь к шахматам, советская шахматная школа и лучший её представитель. Подчеркивая популярность жизненных устремлений чемпиона и претендента, хорошо написал Александр Кикнадзе в статье, опубликованной в «Комсомольской правде» в дни победы Анатолия Карпова: «Счастлив талант, развитый обществом и постав ленный на службу людям. Несчастлив талант, поставленный на службу самому себе. Это закон, который, к счастью, не знает исключений?.
8
Как‑то интереснейшую подробность о Медунове поведала мне Ольга Александровна Огурцова, в те годы студентка факультета романо — германской филологии КГУ, затем преподаватель английского языка в Кубанском госуниверситете, впоследствии она учила иностранных студентов в одном из штатов Америки, работает там и поныне.
Огурцов — фамилия известнейшая на Кубани. Николай Алексеевич Огурцов ведал строительством и эксплуатацией рисовых оросительных систем. Один вид его: сравнительно высокий, поджарый, с волевым благородным лицом, сдержанными манерами, вовсе не характерными для зампредовской, весьма ответственной и суматошной, должности в крайисполкоме, — вид интеллигентного человека вызывал уважение. К тому же уважали его за дела. Недаром он был удостоен звания Героя Социалистического Труда, на лацкане его пиджака по праздникам красовалась Золотая Звезда Героя. К слову, он был ближайшим товарищем, если не другом Медунова и одновременно с ним получал высшую награду Родины, если не изменяет память, в 1973 году.
Так вот, Ольга Александровна была невесткой Николая Алексеевича Огурцова, то есть, замужем за его сыном Борисом, ныне работающим в той же системе, что и его отец, к сожалению, уже ушедший из жизни.
Со слов Ольги А\ександровны, из года в год повторялась одна и та же ситуация. Собираясь на празднование очередного Дня победы, Николай Алексеевич говорил невестке:
— Понимаешь, Ольга, ну не могу я надеть боевые награды… Ты ведь знаешь, что у меня есть что надеть, да и положено в честь такого праздника. Дак не могу — я буду с боевыми наградами, а Медунов? Он ведь всегда неловко себя чувствует в подобные дни…