— Конечно, — ответил Эпплби, демонстрируя два тяжелых пистолета. — Я их уже месяц назад зарядил.

— Тогда не помешает сменить порох на полке, — буркнул Джессуп и удостоился ошарашенного взгляда доктора.

— Ладно, джентльмены. Пора идти!

В коридорчике к ним присоединился Трэвеллер, и они все вместе вышли на палубу.

Была тихая ночь, попутный ветер гнал куттер на восток. Из-за пятен облаков проглядывали звезды. Когда глаза привыкли к темноте, Натаниэль разглядел Балмена, застывшего у румпеля, и скопление лиц в середине палубы — матросы ждали, как он воспримет их выходку. Дринкуотер знал, что должен действовать решительно, и повернулся к офицерам.

— Рассчитываю на вашу поддержку. Вплоть до крайних мер, если понадобится.

Потом двинулся вперед, остановившись в ярде от ожидающих матросов. Им овладело холодное отчаяние. Он не имел права отступиться от своих приказов, как и от шанса, так удачно выпавшего ему. Натаниэль чувствовал инстинктивно, что никто из матросов не желает ему вреда. Насчет самого себя он не был так уверен.

Дринкуотер с лязгом извлек из ножен тесак и заметил, как матросы невольно подались назад.

— Так вот, парни. Я знаю про ваши беды, но не время сейчас озвучивать их. Впереди у нас важное задание, и вы все на службе, — нарочито роняя слова, обратился к ним молодой капитан.

— А клали мы, — раздался голос из задних рядов, и лица в темноте ощерились зубами в ухмылке.

Дринкуотер выхватил из-за пояса пистолет и грубо уткнул ствол в череп ближайшего матроса.

— Джессуп, Эпплби! Оружие к бою!

И снова он почувствовал разброд среди матросов — решимость задних и неуверенность передних.

— Если не тотчас не разойдетесь, я застрелю этого человека! Рекомендую не доводить меня до подобной крайности.

Глаза малого расширились от испуга, белки ярко блестели в полутьме.

— Бога ради, ребята, — пробормотал он.

— Черта с два, мистер Дринкуотер, нас вокруг пальца не обведешь. Подавайте наши деньги.

Требование было поддержано одобрительным гомоном.

Капитан со щелчком взвел курок.

— Я не блефую.

Он обвел глазами собравшихся.

Из-за спины у него заговорил Эпплби:

— Мистер Дринкуотер славится своей решимостью, парни, и я настоятельно не рекомендую испытывать его терпение…

— Это да, ребята, прав мистер Эпплби. Вспомните-ка тот люггер с лягушатниками!

Голос принадлежал Тригембо, и Дринкуотер придержал язык, поняв, что перед ним разыгрывается маленькая смертельно опасная мелодрама. Он понятия не имел о своей репутации отчаянного рубаки. Оказывается, ходили легенды о том, как он очистил палубу «Ситуайенн Жанин» или как во время Американской войны прикончил французского офицера с «Креолки» — если не верите, мол, посмотрите на шпагу, забранную в качестве трофея.

Натаниэль почувствовал, что произошел перелом.

— Считаю до пяти. Если свободная вахта не очистит палубу, я стреляю. Обещаю позаботиться о ваших бедах и буду лично ходатайствовать перед адмиралом о выплате вам жалованья. Один… Два… — Бедного матроса била крупная дрожь. Дринкуотер шевельнул стволом. — Три.

Толпа попятилась назад.

— Четыре.

Заворчав, моряки потянулись на бак.

Дринкуотер опустил пистолет.

— Выполнять команду, — спокойно бросил он насмерть перепуганному матросу.

Мятеж окончился. Была только первая склянка полуночной вахты.

— Самое время поспать, джентльмены, — произнес Натаниэль тоном, который любой принял бы за хладнокровие, но внутренне сам перевел дух, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.

— Четыре склянки, сэр.

Дринкуотер вздрогнул, выныривая на поверхность из пучины сна. Перед глазами возникло лицо Меррика, в ноздри ударил аромат кофе. Спустив ноги на доски, он взял кофейник. Меррик тем временем прибавил света в лампе. Натаниэль поежился от предрассветного холода и ощутил тупую боль в правой руке. Она напомнила ему о событиях ночи, и сон пропал окончательно.

— Мистер Трэвеллер передал, что ожидает увидеть огни эскадры на рассвете, сэр, — сообщил Меррик, закончив возиться с фитилем.

— Тогда почему вы не сообщили мне об этом сразу?

Дринкуотер ощутил, как в нем нарастает волна раздражения, смешиваясь с чувством одиночества и неприятным осознанием того, что вдобавок к ответственности, возложенной на него Дунканом, ему придется иметь дело с недовольной командой. Он отмахнулся от извинений Меррика и порадовался в душе, когда за тем закрылась дверь.

Поуспокоившись за время бритья, а благодаря обжигающему рот и прочищающему мозги кофе, заставил себя встряхнуться. Задание Дункана не является невыполнимым. Гриффитс прав, это шанс, и надо быть дураком, чтобы упустить его. Смыв с лица остатки пены, он оделся и вышел на палубу.

Обменявшись приветствиями с Трэвеллером, Натаниэль подошел к наветренному борту. Норд-вест продержался всю ночь, и сейчас, с наступающим рассветом, небо на востоке прояснялось. С минуту капитан вдыхал свежий утренний воздух, потом подозвал Трэвеллера.

— Мистер Дринкуотер?

— Все тихо?

— Ни звука. С вашего позволения, мистер Дринкуотер, скажу, что у вас не будет больше проблем с этим сбродом.

Натаниэль посмотрел на артиллериста.

— Будем надеяться, что вы правы, мистер Трэвеллер, — ответил он настолько сдержанно, насколько смог.

— Эскадра должна показаться очень скоро, сэр. По замеру на четыре склянки куттер делал девять узлов.

Дринкуотер кивнул и прошел вперед, до шлюпок. Исподтишка бросил взгляд на рулевых. Тем неотрывно следили за компасом. Похоже, ему удалось усмирить команду, и он заставил себя не сжимать беспокойно руки за спиной. Натаниэль принялся готовиться к предстоящему через пару часов разговору с Троллопом.

— Ветер стихает, — сообщил Хилл.

Они стояли внутри Шульпен-Гат, носом к батарее Кийкдуин, почти на расстоянии выстрела. По счастью, виселицу уже убрали. Держась против идущего на юг приливного течения, они не имели хода, и Дринкуотер распорядился бросить якорь. Солнце заметно клонилось к западу, и уже ощущалась вечерняя прохлада. Натаниэль глянул на небо. Облака снесло и очертания дюн, мельниц и церквей голландского побережья обрисовывались с четкостью, обязанной более прозрачности воздуха нежели закатному солнцу.

— Ветер, как понимаю, заходит к осту, мистер Хилл.

— Да, сэр. Скорее всего вы правы.

Дринкуотер выждал, пока матросы управятся с парусами, потом распорядился завести на якорный канат шпринг и перезарядить орудия. Пока команда суетилась на палубе, он поднялся по вантам на мачту. Устроившись понадежнее, Натаниэль направил трубу на восток.

Ему припомнились слова Уильяма Берроуза, первого лейтенанта «Рассела», с которым они болтали, пока Троллоп изучал приказы.

— Завидую я вам, как, полагаю, позавидовали еще многие, прослышав, что старина Гриффитс выбыл из строя. Вы хотя бы можете поглазеть на этих квадратноголовых голландцев, а все, что видим мы — верхушки мачт над дюнами. Для нас тут разведывательный рейд для подсчета кораблей был бы как… как… — Берроуз попытался подобрать подходящее сравнение, потом отказался от мысли, пожав плечами.

— Да, завидую я вам, — продолжил он. — Торчать здесь неделя за неделей — такая тоска. А тут ведь не Средиземное море, на голубые волны или покрытые снегом горы при луне не полюбуешься. Бесконечные акры мутной воды да эти квадратноголовые, что сидят себе на заднице и потешаются над нами!

Эта точка зрения была очень распространена на эскадре. Но прощальная реплика лейтенанта прозвучала менее легкомысленно:

— Удачи, приятель! Мы все очень сильно надеемся на вас!

Что ж, нельзя подвести Берроуза. Вытерев заслезившиеся глаза рукавом, он снова припал к окуляру и сосредоточился. Унылый берег уходил на юг, покрытый волнами дюн и жалкой растительностью. Здесь и там, под устремленным ввысь шпилем церкви, располагались деревушки. В небо поднимались столбики дыма. В край объектива попал одинокий всадник, едущий вдоль линии прилива, наблюдая за куттером. Натаниэль перевел трубу левее, к парапету батареи, расположенной перед строениями собственно Кийкдуина. Триколор Нидерландов безвольно висел над темным валом. Еще он разглядел фигурки людей и отблеск — то ли от штыка, то ли от оптического прибора. За Кийкдуином береговая линия вдавалась внутрь суши, образовывая якорную стоянку с видневшимся над ней лесом черных мачт. Когда он заметил, что большинство мачт перекрещено реями, сердце у него екнуло. Приготовления к отплытию значительно продвинулись. Лорд Дангарт прав! Натаниэль насчитал самое меньшее двадцать кораблей. Он переместил трубу к северу. На той стороне пролива Зеегат-ван-Тексель расплывались в дымке очертания собственно острова Тексель. На фарватере стояла голландская яхта. Око де Винтера, подобно тому как «Кестрел» — око Дункана.