Все быстрее с каждой секундой.

Еще немного, – и я упаду вниз. Поплаваю чуток в огненной реке, а потом отправлюсь полетать, превратившись в дым.

Замечательно.

Тролли в таких случаях говорят: «Вас сегодня ждет неудачный день».

– Ты убил моего брата?

– Нет. Но я видел, как это произошло.

– Жаль, – ответил маг Холода. – Он заслужил смерти.

Каменный остров все ближе.

Мою платформу тряхнуло. Заклятие, которое держало паром, начинало таять. Я понял, что магическая энергия подавалась по мифриловым звеньям. Может, она черпалась из самой реки, я не знаю.

Но теперь одна из цепей порвалась, – и я видел, как Смерть аккуратно вписывает меня в список своих дел на сегодня.

Интересно, а дверь откроется, если все дэвы выживут, а я умру?

Было бы обидно.

– Проклятье!

Мифриловые цепи дрогнули, и провисли.

Мы рухнули вниз. Сперва мне почудилось, что на этом все. И, знаете, было приятно, что два злых колдуна погибнут вместе со мной.

Главное, забежать вперед них на Страшном суде, чтобы не стоять в очереди.

Потом платформа врезала мне по ногам, и острая волна боли взлетела по позвоночнику.

Цепи не порвались. Они просто провисли, и теперь мы скользили над самой лавой.

– Что ты делаешь, придурь? – зарычал Громовой. – Немедленно верни все обратно!

– Но я ничего не трогал, – воскликнул маг Огня.

Наверное, впервые он испугался за жизнь своих братьев.

– Это все потому, что ты рычаг дергал!

Громовой вскинул руку, и швырнул гудящую молнию.

Она пролетела не больше фута, и рассыпалась в пепел.

– Попробуй нажать пятый рубильник, – предположил я.

Теперь платформы скользили заметно медленнее.

– Металл нагревается, – негромко сказал маг Холода.

И он был прав.

Огненная река плескалась у наших ног.

Ее жадные языки лизали то один паром, то другой.

– Мы здесь сгорим, – воскликнул Громовый. – Давай тот чертов рубильник!

– Он не движется! – в голосе чародея Огня послышался страх. – Как я не жму, он не подается!

– Тогда оставь, – веско приказал Ледяной. – Иначе сломаешь.

Ноги его дымились.

– Жми хоть что-нибудь! – в панике закричал маг Грома. – Рычаги, кнопки, все!

– Не смей! – рыкнул Холод.

Огненный в отчаянии переводил взгляд с одного брата на другого.

Становилось все жарче.

Сапоги хобгоблинов не горели. Они медленно обращались в уголь, и рассыпались. Еще чуть-чуть, и то же станет с нашими ногами.

Позвольте…

А почему мне не жарко?

То есть, конечно, я чувствовал на лице бешеную ярость огня, – но ноги мои не дымились, несмотря на то, что носил я не сапоги, а модные эльфийские туфли.

– Больно, как же мне больно! – кричал Громовой.

Он пытался бежать по платформе, но это не помогало. С каждой секундой подошва его сапог превращалась в пыль.

– Терпи, – негромко приказал Холод.

– Нет!

Я увидел, как пляшет и подпрыгивает Огненный в своей келье.

Неужели и там пол превратился в раскаленную сковороду?

– Уильям, – прошептал я. – Ты нас подставил.

– Тысяча троллей!

Громовый кричал и плакал от боли.

Его сапоги сгорели, и теперь платформа сжигала колдуна заживо.

Только теперь я понял, что Леднику еще хуже.

Огонь пожирал его быстрее, чем остальных. Посмотрев вниз, я с ужасом понял, что ступни у колдуна уже превратились в пепел; он стоял на почерневших культях.

Чародей сложил руки на груди, и лицо его оставалось непроницаемым.

Наверное, наложил на себя простейшую руну, заморозив нервы.

На колдовство посильнее он пока не был способен.

– Помогите, помогите, прошу вас! – плакал чародей Огня.

– Это ты придумал, Уильям? – негромко спросил я. – Да ладно, покажи свою сопливую рожу. Я-то хорошо знаю, что ты сейчас на нас смотришь. Радуешься, небось, и на DVD записываешь…

Шекспир не ответил, но я был уверен, что он меня слышит.

– Цепи провисли не просто так, – сказал я. – И не потому, что Зажигалка вернул рубильник на место. Так и было задумано, с самого начала…

Чародей Огня хотел забраться на пульт, но сразу же вскрикнул, и свалился обратно. Видно, панель тоже была раскалена пламенем.

– Платформы нагрелись не из-за лавы, – продолжал я. – Сработало заклинание. А энергия по-прежнему подается по мифриловым цепям. Вот почему мой паром остался холодным.

– А это испытание, – услышал я негромкий голос Уильяма. – Посмотрим, пройдете ли вы его.

Смертельный жар добрался до Громового.

Пот катился по лицу чародея крупными каплями. В его взгляде боль мешалась со страхом. Чародей подпрыгнул, словно ему было, на что надеяться.

Затем бросился прочь с моста.

В первый момент казалось, что он упал в реку. И правда, быстрая смерть была милосердием, по сравнению с пыткой, накоторую обрек их Уильям.

И меня тоже.

Но сразу же стало ясно, что Громовый не собирается умирать.

Руками в плотных перчатках, он схватился за обе цепи, и быстро пополз вперед.

– Почему ты не скажешь им правду? – спросил Уильям. – Если они прыгнут на твой паром, им не придется мучиться…

Я молчал.

– Понимаю… Платформа только на одного. К тому же, твоя шатается. Да и зачем спасать этих колдунов? Они же плохие. Лучше ты потом кошечку снимешь с дерева, карму поправишь…

Плита Громового остановилась.

Он сделал еще пару рывков руками, и замер. Его сжатые кулаки уперлись в паром. Больше некуда было ползти.

Ноги Холода обуглились по колено.

На его лице тоже появилось страдание.

– Значит, ко мне? – спросил я. – Пусть прыгнут?

– Тебе решать.

Я вынул из кармана бумажник, и швырнул в Ледового.

Точно на середине пути, кошель взорвался, разлетевшись мелкими конфетти.

– Черт, – пробормотал Уильям Шекспир.

Невидимая стена, сотканная из призрачных лезвий, разделяла платформы.

– Что, не вышел фокус, дружище? – спросил я.

– А у меня их много осталось…

Паром Громового качнулся.

И медленно поехал назад.

Чародей вскрикнул. Он дернулся, попытался отползти по цепям назад. Но было поздно. Раскаленная плита прошлась по его рукам, растирая пальцы в труху.

С диким, отчаянным воплем дэв рухнул в огненную реку.

Крошечную долю секунды, его лицо смотрело на меня из пламени.

Мой паром дрогнул, и остановился.

Мы добрались до скалы.

Согласно древнему Эдикту о Шести грехах, посещать библиотеку Преисподней могут лишь демоны с дипломом.

Много веков это правило пытались изменить.

Рассказывают, что Саламандеры даже устраивали пикеты в книгохранилище, отчего все свитки сгорели. Из пепла возникло новое божество, которое хотело захватить мир; но поскольку все были слишком заняты подготовкой к Его Пришествию, Господа никто не заметил; а когда стал настаивать, дали оплеух и велели стоять в сторонке.

С тех пор Бог к людям не приходил, а те все ждут его появления.

– Кажется, ты не бывала здесь с четвертого курса? – спросил я.

– Да, – ответила Франсуаз, и ее взгляд бешеным галопом скакал по книжным полкам. – Сразу после защиты диплома началась осада Веллетриума; я же не могла допустить, чтобы кто-то другой убил Алмазного Крылодракка.

– И чем все закончилось? – спросил я.

– Не спрашивай! Оказалось, надо только колечко в дырочку бросить. А самого Крылодракка даже не показали. Обдираловка.

Ее тонкие, изящные пальцы вцепились в алмазный свиток.

Раздался оглушительный вскрик, и оттуда выскочил гоблин, размером не больше пфеннига; к лапе его была привязана нитка, и присмотревшись, я понял, что это строки, написанные тонким изящным почерком.

– Опоздали, опоздали, – верещал он, убегая по полкам, и на ходу сматывал тянущуюся за ним бечеву.