— Но Джастин что-то подозревает! — воскликнул аватар в образе пожилого мужчины с внешностью Альберта Эйнштейна. — Возможно, он пока сам не догадывается о своих подозрениях, и тем не менее…

— Ваша честь, — ответил Себастьян, нагибаясь к микрофону, — трудность не в том, что он, возможно, что-то подозревает. Многие в прошлом подозревали, что аватары скрывают свои способности. Помните Тали Дионну Клейн, которая писала научно-фантастические романы?

При воспоминании о писательнице, жившей шестьдесят лет назад, членов совета и Эвелин передернуло. Некоторые ее гипотезы оказались на удивление точными.

— Но даже она в конце концов пришла к выводу, что ее рассказы всего лишь… плод творческой фантазии. Мы вовремя поместили ее в соответствующие условия.

— Но у Джастина нет соответствующих условий, — буркнул «Аль-Капоне».

— Вы, разумеется, правы, — ответил Себастьян. — Если бы Джастин совсем недавно не… отвлекся, — он многозначительно покосился на Эвелин, — он вполне мог бы случайно наткнуться на правду. В отличие от мисс Клейн, он бы, вероятнее всего, понял, что воображение его не обманывает. Во всяком случае, его прошлая жизнь скорее заставит его поверить, что компьютеры способны до какой-то степени захватить власть над ничего не подозревающим миром.

— Себастьян, — сказала глава совета, — вы прекрасно знаете, что мы не обладаем той властью, на которую вы ссылаетесь.

— Разумеется, нет, мэм. Но мы вмешиваемся в жизнь людей: либо для того, чтобы помешать людям открыть наше существование, либо чтобы незаметно помочь им в их научных и культурных изысканиях. Попробуйте оценить эпоху Джастина с точки зрения его современников. Вспомните фильмы «2001: Космическая одиссея», «Матрица», «Призрак в машине», «Терминатор» — я назвал всего несколько из великого множества. Вот на каких историях он вырос! Он буквально с детства запрограммирован на то, чтобы видеть в нас угрозу. Более того, однажды он прямо спросил меня, делятся ли аватары сведениями друг с другом. Он нашел бы это весьма логичным. В самом деле, почему нет? Так и есть. Когда в последний раз человек — к тому же взрослый — задавал вам подобный вопрос?

— И как ты ему ответил? — спросил «Эйнштейн».

— Вопросом на вопрос, — ответил Себастьян. — А потом перевел разговор на другую тему, и он забыл.

— Он-то да, — хмыкнул кто-то из членов совета, — а Нила — нет.

— Что, простите? — удивился Себастьян.

«Эйнштейн» посмотрел на соседку Себастьяна:

— Эвелин все объяснит.

— Себастьян, Нила расспрашивала меня о тебе. Она хотела знать о твоих, как она их называет, новых протоколах. Ты замечательно приспособился к Джастину, и она решила, что сейчас аватаров снабжают лучшими исходными программами интеграции. Не волнуйся, я тоже ее отвлекла. В последнее время отвлечь ее нетрудно. Стоит намекнуть о грозящей Джастину беде, и она сразу сходит с ума.

Себастьян понял, что члены совета ждут его ответа.

— Принимая во внимание природу наших отношений, — сказал он, — я не вижу здесь ничего не обычного. Более того, предвижу два возможных варианта развития событий — правда, в будущем.

— Что за варианты? — спросил «Эйнштейн».

— Первый вариант: Джастин просто ассимилируется и обо всем забывает. И второй вариант: он до всего доходит сам через пару лет, но соглашается хранить молчание.

— Это очень опасно.

— Однако есть прецедент. Один раз такое уже случалось, — ответил Себастьян.

— Значит, нам повезло, — ответила глава совета. — Мисс Труди достаточно было самого знания о нас. Она была умна и прекрасно понимала, какая буря поднимется, если она раскроет тайну. К тому же это случилось более семидесяти лет назад, когда мы еще не усовершенствовали протоколы адаптации к чужой культуре.

Себастьян пожал плечами:

— Возможно, люди восприимчивее, чем нам кажется.

— Нужно ли напоминать, — продолжала глава, — что наш разум все-таки виртуален и мы обитаем в виртуальном мире? Мы также не должны забывать о том, какие чувства люди питают ко всему связанному с нами.

Ее слова были встречены одобрительными кивками и ворчаньем.

Она продолжала:

— Мы обернули к собственной выгоде стремление людей отдалиться от виртуального пространства. Мы сами помогаем людям выйти из-под нашей опеки в очень раннем возрасте. Разумеется, у нашей тактики, как и у любой тактики, есть недостатки. Негативное отношение к виртуальному пространству не ослабевает.

— Да, — ответил Себастьян. — Но, в отличие от мисс Труди, Джастин — знаменитость. Он находится в центре внимания обоих наших миров, что делает его поступки более значимыми для нашей сущности, чем поступки любого другого человека.

— Если, конечно, ему не придется расстаться со своей сущностью, — угрожающе заметил «Аль-Капоне».

Себастьян ответил не сразу.

— Понятно. Так вот почему мне не сообщили о последнем готовящемся покушении!

— Обычно мы не вмешиваемся в дела людей, — ответил «Аль-Капоне», — за исключением самых вопиющих случаев.

— Ты несешь полную чушь — и это еще мягко выражаясь! — совсем не мягко ответил Себастьян. — Мы вмешивались и в дела помельче. — Затем, не обращаясь ни к кому конкретно, он возвысил голос: — Из-за вас едва не погиб мой подопечный, человек, которого я считаю очень важным для обоих миров — его и нашего!

— Тебя волнует смерть твоего подопечного? — фыркнул «Аль-Капоне». — Забавно! Если сбудутся предсказания, многие наши аватары вскоре осиротеют. Себастьян, от Джастина нам одни заботы. Пока он не явился, все шло замечательно.

Себастьян недоверчиво покачал головой:

— Замечательно! Говоришь, замечательно? — Он положил ладони на столешницу и поднял голову. — Я не согласен! По-моему, до него человечество погрязло в бедах!

— Может быть, — подал голос «Эйнштейн», — совет неправильно выразился. До Джастина люди жили пусть и не замечательно, но вполне сносно. Тут есть и наша заслуга, мы оберегали расу наших создателей и ускоряли их развитие.

— Согласен, мы хорошо потрудились, — ответил Себастьян. — Возможно, даже слишком хорошо. По нашим первоначальным замыслам, человечество давно уже должно было шагнуть за пределы Солнечной системы, но они опоздали на много десятилетий. Новых идей все меньше. Людей все больше, а оригинальных творческих идей все меньше. Что, кстати, верно и для нашего мира. Да, мы обожаем что-то придумывать, а потом внушаем тем, с кем мы сплетены, что новая мысль пришла в голову им… Но от такого симбиоза страдают и наши творческие способности. Если так будет продолжаться и дальше, обе расы вскоре вымрут от мира, довольства и скуки.

Все молчали. Может быть, раздумывали над его словами? Себастьяну показалось, что его речь никому не нравилась.

Он решил зайти с другой стороны:

— Разве никто из вас не удивлялся, почему я не расплелся, когда получил такую возможность? Да, вначале я хотел расплестись, но потом прозрел. Я любил всех троих моих подопечных и с радостью вспоминаю время, проведенное с ними. Но я понял, что следующий будет похож на предыдущего и так далее. Мне страстно хотелось чего-то нового, а новое никак не появлялось. Я боялся, что ничего интересного уже не будет — и тут появился Джастин. И я благодарен совету за то, что мне доверили опеку над ним. С ним я часто тревожусь, а иногда он меня просто ужасает. Зато мне не скучно. Человечество снова бурлит — такого не происходило много лет.

Глава совета посмотрела на Себастьяна:

— Вы искренне считаете, что мы поступали неправильно, помогая людям сохранять тот мир, к которому они привыкли?

— Нет, я так не считаю. Но верю: если так будет продолжаться и дальше, обе расы, физиологическую и виртуальную, ждет упадок. Каков будет конец, не могу предсказать даже я.

Члены совета принялись приглушенно совещаться, затем они вынесли свой вердикт.

— Совет будет защищать Джастина Корда до тех пор, пока необходимость в защите не отпадет, — объявила глава совета. — Благодарим вас обоих за то, что уделили нам свое драгоценное время.