Светлана «Колибаба» Шестерикова

Игорян вообще ранимый человек, ну и весь такой романтик. Шнур же не зря до сих пор не поет старые песни, которые Игорян пел просто шикарно. У Шнурова так не получится, и он это отлично знает.

Олег Гитаркин

Это я надоумил Шнура выгнать Вдовина из группы. Мы как-то шли вместе в «Грибоедов», и Шнур стал жаловаться, что вот, опять Вдовин не поехал в Москву и пришлось петь ему и чуть ли не кому-то из «АукцЫона». Я говорю: а что ты паришься, выгоняйте его, ты сочиняешь тексты, ты должен быть лидером. В принципе, не то чтобы он прямо прислушался к моему совету, но так все и произошло. Вдовину я тоже много раз говорил: зачем тебе «Ленинград», ты ж электронный композитор. Если для Вдовина это было хобби, то Шнур все-таки туда душу вкладывал. Глупо быть электронным композитором, а по выходным петь какие-то блатные песни псевдо-хриплым голосом. Мне не нравятся люди, которые говорят, что «Ленинград» был раньше круче, что первый альбом со Вдовиным — это что-то невероятное. Если послушать эту пластинку, то она достаточно гадко записана, в ней есть какой-то попс своеобразный, но все равно это фигня. Со Шнуром все интереснее стало. Как-то естественнее, что ли. Мне не все пластинки со Шнуром нравятся, но вдовинская пластинка мне не нравится вообще, особенно его манера петь. Впрочем, сам Вдовин теперь говорит, что в группе «Ленинград» пел не он, а муж Анастасии Волочковой, которого по странному стечению обстоятельств тоже зовут Игорь Вдовин.

Сергей Шнуров

Дело не в том, как там Вдовин поет. Дело в том, что это вообще первый записанный альбом. Там же вообще никто не понимал, чего делать. Но так получилось, что песни хорошие. И все заключалось в том, чтобы прийти, быстренько записаться и разбежаться по своим работам. Какого-то концептуального решения не было, все писали, как писалось. Ребячество. Альбом фальшивый, я согласен. Тогда он был для меня сомнителен, ну и сейчас. Пара песен нравится. Самая любимая — инструментал. Ну и «Танцы танцевать» программная вещь. Собственно, с нее и начался другой «Ленинград». Я говорил Мите Борисову: Вот вещь, на нее надо снимать клип и это долбить. Но тогда всем нравились песни как бы смешные.

Митя Борисов

Сняли клип, к сожалению, чудовищный, и песню неправильно выбрали. Мы мудаки, снимать надо было на «Таню», я не помню, с чего мы выбрали именно «Я так люблю тебя».

Константин «Лимон» Лимонов

Я ходил на «Ленинград», мы даже играли вместе, но мне они не нравились. Я, помню, встретил Бортнюка, он мне хвастался, как хорошо у него продаются кассеты, я думал: с чего бы это вдруг. Первый раз мне понравился «Ленинград», когда они играли какой-то сборный и более-менее пафосный концерт в ДК Ленсовета, там еще была куча групп — Tequillajazzz, «Колибри» и почему-то Максим Леонидов. Чего-то не хватало, и когда вышел «Ленинград», сразу стало ясно — не хватало настоящего ахуя.

Дмитрий «Демыч» Беляев

Мы как-то зашли в клуб «Манхэттен» — буквально на пять минут, нужно было что-то выяснить. Были втроем — я, Серега и водитель. Серега пошел поговорить с администратором по своим каким-то концертным делам. А я пошел в туалет. Выхожу — водитель с перекошенным лицом шепчет: пошли, пошли, быстро в машину. Сели, поехали. Тут выясняется, что на Шнурова наехал какой-то дядька, причем достаточно авторитетный. Серьезно наехал. Серега со свойственной ему быстротой реакции схватил тяжелый стул и об этого дядю его поломал.

Сергей Шнуров

Это был хозяин клуба. Потом замирились.

Михаил Рябчиков

Я занимался распространением диска «Пуля». Тираж был тысяча или две, не больше. Я взял с собой штук двести дисков, поперся с этими коробками в Питер, потому что на следующий день был концерт в «Спартаке». Одну коробку я сдал в «Сайгон» Денису Рубину, а со второй пошел на концерт — купили дисков шестьдесят. Это была самая большая разовая продажа. В Москве мы их продавали через магазины типа «Зигзаг», какую-то часть отвезли в «Союз», и это все кануло неизвестно куда. Когда грянул кризис, у меня остались коробки с дисками, я их периодически возил в клуб «Пушкинг», продавал три, может, пять дисков в месяц — на эти деньги как-то жил. В продюсерской группе «Ы» царил полный бардак, на тему «Ленинграда» вообще ничего не делалось, поэтому претензии Сереги были понятны.

У меня дома от первого тиража дисков двадцать еще лежит.

Денис Рубин

Огишники поругались с «Ленинградом» сперва из-за неправильного порядка песен на альбоме, потом из-за концертов — взяли группу, а ей не занимались. Я помню, как мне звонит Ира Паперная и заявляет: «У вас концерт завтра в „Летчике“, Борисов договорился, вы в курсе?» Я в спешном порядке звоню Шнурову, он мне резонно сообщает, что никуда не поедет, и что это, в самом деле, такое — за день объявлять о концерте. Это была последняя капля, после чего Мите сказали «до свиданья».

Алексей Зимин

В клубе «ОГИ» «Пулю» заводили ближе к полуночи. И потом она с перерывами на какой-нибудь «АукцЫон» и гнусного, кажется, немца, который дикторским голосом поет голливудские стандарты и вещи из репертуара Бритни Спирс, крутилась до утра. Может, я что-то путаю, но почему-то именно с этими: картонным — немецким и картавым федоровским — голосами у меня ассоциируется и «Пуля», и вдовинский вокал, и даже песни эти: в сущности, неплохие, но спетые как-то балаганно, с питерской театральщинкой.

Их можно было слушать, но в них нельзя было влюбиться.

Поэтому «Пуля» прошла мимо меня по касательной. Благодаря огишным принципам диджейства я слышал эту пластинку тысячу, наверное, раз. Но она осталась таким непротивным акустическим шумом. Немец был, конечно, отвратительнее.

Михаил Рябчиков

Летом я поехал в Париж где познакомился с Хвостом и выдал ему «Пулю». Я тогда не пил, приехал с тортом, пытался что-то ему объяснить про группу «Ленинград», мы ее даже слушали. Но он никак, по-моему, не прореагировал.

Сергей Шнуров

С Хвостом мы впоследствии подружились. Он заехал на наш «голый» концерт в Нюрнберге. Мы как-то там пообщались, и он с тех пор стал захаживать на концерты за границей. Последний раз я видел его на съемках фильма «Четыре». Его окружали какие-то непонятные люди, поили коньяком. Причем я четко помню, что сам он к бутылке не тянулся, но ему прямо навязывали. Вскоре он умер.

Дмитрий Ольшанский

Когда «Ленинград» в первый раз оказался в Москве, моя собственная квартира неуклонно превращалась в первый клуб «ОГИ». Это было очень странное ощущение: приходишь туда, где еще недавно был дом, а у тебя в комнате делают бар и расклеивают афиши. У меня в этом баре, кстати, был бесплатный кредит, так что каждый день я падал на улице. Но окончательно притонодержателем я почувствовал себя, когда на квазидомашнем концерте там заиграл «Ленинград». Комната, как сельдями, заполнилась пьяными людьми, те, кому не хватило места, хотели высадить двери снаружи, Пузо оглушительно бил в барабан, то и дело звонили соседи, вот-вот должна была приехать милиция. Для «солидного» 1998 года это была странная, но, как я теперь понимаю, на редкость жизнеутверждающая картина.

Игорь Вдовин

Когда появились эти московские ребята из «ОГИ», все покатилось по более-менее накатанной трассе. Но у меня к тому времени уже начал спадать интерес к происходящему. К тому же я тогда болел. До сих пор ходят слухи, что меня якобы из группы выгнали. Такого, разумеется, не было.