Кассандра возмущенно взглянула на деда.
— Ну, тут он не совсем точен, — невозмутимо сказал Юстас. — Не было семидесяти пяти кораблей, было шестьдесят восемь. А к республиканскому флоту не присчитаны плавучие батареи Тролле и морские гусарские полки. Впрочем, это общая тенденция историков: преувеличивать как силы противника, так и его потери, дабы показать — что там сказано? — «беспримерное мужество и стойкость». Но факт остается фактом, Кассандра: поначалу они действительно разгромили нашу эскадру, намного превосходившую их в силе.
— Расскажи мне об этом, — попросила девушка, сцепив пальцы под подбородком. — Как такое случилось?
— Наш флот приблизился к берегам Титании на закате и встал на якорь в пяти милях от берега. С рассветом кильватерная колонна вошла в залив. Как только наблюдатели республиканцев завидели мачты, их командующий вывел свои суда из гавани. Он разделил корабли на две эскадры, с промежутком почти в милю между ними. Этот промежуток занимали огромные весельные плоты с установленными на них орудиями — да-да, Кассандра, те самые печально знаменитые батареи Тролле…
— А кто командовал нашими кораблями?
Юстас Квендиго досадливо крякнул:
— Должность контр-адмирала занимал принц Харви. Он был никудышным мореплавателем, девочка, и еще худшим полководцем; но — он был принцем крови и ближайшим родичем короля… Когда его высочество увидел построение республиканцев, он рассмеялся и сказал: «Эти лавочники сами вкладывают победу в наши руки. Идемте же и возьмем ее». Капитаны авангарда получили приказ зарядить орудия картечью. Принц предполагал, что такой обстрел буквально сметет с плотов слабо защищенную орудийную прислугу и гребцов. До кораблей противника оставалась еще миля с гаком, и тут грянул залп… Этот парень, Брауде Тролле, накануне сражения отдал приказ снять тяжелые орудия с защитных фортов в глубине залива и установить их на плавучие батареи. Дальнобойность береговой артиллерии почти вдвое превышала таковую корабельных орудий; и хотя качка то и дело сбивала их канонирам прицел, мы сразу начали нести потери. Огонь плавучих батарей был сосредоточен на авангарде колонны: били по такелажу и палубе. Головные корабли потеряли способность маневрировать, несколько судов столкнулось. Большинство потерь пришлось на тяжелые линейные корабли, но и с тем, что оставалось, еще можно было переломить ход битвы…
Дурень Харви попросту растерялся; это все и сгубило. Пока его высочество приходил в себя, республиканцы подвели брандерные суда с наветренной стороны. В густом дыму (похоже, в огонь кидали мокрую солому) нас атаковали части морской кавалерии. Да… Знаешь, тогда мы впервые столкнулись с этими ребятами всерьез. Их гусары брали на абордаж корабль за кораблем, матросы отчаянно отстреливались, но все было бесполезно… В ожесточенной схватке они захватили флагман. По всадникам палили буквально в упор — из пушек, из мушкетов и пистолей; с палубы, с марсов, отовсюду! Море вокруг покрылось трупами людей и гиппокампов… За телами не было видно воды, Кассандра! Они лезли на нас, как одержимые. Там полегла почти вся их морская кавалерия, но оставшиеся взяли судно на абордаж. Гусары прорвались к принцу, изрубили его на куски и покидали их в воду. Грех такое говорить, но — поделом дураку… — Юстас Квендиго тяжело вздохнул.
— И что же?
— Увидев гибель главнокомандующего, наши капитаны стали выводить суда из боя. Мы действительно лишились половины флота, а они… Если доверять республиканцам, потери их составили всего семь кораблей, из них три линейных, плюс сожженные брандеры.
В дверь каюты деликатно постучали. Здоровенный чернокожий зюйдландец — ему пришлось слегка нагнуться, чтобы не задеть притолоку, поставил на стол серебряный поднос с тарелками и удалился, бесшумно ступая босыми ногами. Девушка отрезала кусочек бифштекса, попробовала — и удивленно вскинула брови:
— М-м! Как вкусно!
— Ясное дело! — самодовольно сказал адмирал. — Стал бы я держать у себя дурного кока…
— А что случилось потом? Я имею в виду, после этой битвы? — спросила Кассандра, когда аппетит был удовлетворен.
— Догадаться нетрудно, — усмехнулся Юстас. — Наши корабли повернули к берегам Королевства. А вот то, что враг решился нас преследовать, — самая большая глупость во всей кампании… К счастью, совершенная не нами. Ну-ка, почитай мне вот отсюда…
— На спешно созванном военном совете Брауде Тролле принял решение о преследовании остатков разбитого флота роялистов. Его брат был против этого, упирая на то, что вне залива корабли лишатся огневой мощи плавучих батарей; но Брауде поддержала большая часть офицерства и видные политики Республики. Началась погоня. К островам Бриллиантового архипелага флоты подошли уже ночью. Пользуясь знанием фарватера, корабли роялистов проскользнули во внутренние проливы, республиканцы же встали на якорь в виду берегов. С наступлением дня командование флотом Бриллиантиды принял герцог Квендиго. Он вывел корабли в Шестидесятимильный пролив и, не отвечая ни единым выстрелом на огонь республиканцев, двинул колонну вдоль берегов Бриллианы. Брауде Тролле бросился следом. Погоня продолжалась почти весь день. Дважды республиканцы пытались сблизиться с роялистами на контргалсах, и дважды герцог Квендиго ускользал от них.
Кассандра подняла глаза на деда.
— Читай дальше, — адмирал принялся набивать табаком длинную фарфоровую трубку.
— На закате королевский флот взял курс мористее, развернулся и приготовился к бою. Брауде Тролле пошел навстречу, однако эти приготовления оказались ловушкой: корабли роялистов, под всеми парусами, бросили якоря и не двигались с места. Большая часть флота республиканцев прочно села на обширную мель, известную с тех пор под названием Поганой Банки. Как только ловушка захлопнулась, герцог Квендиго отдал приказ к атаке.
— Это было почти наитием, Кассандра. Должен тебе признаться, я и в мыслях ничего подобного поначалу не держал — до тех пор, покуда не сообразил, что прибрежные воды вряд ли знакомы неприятелю так же хорошо, как мне. Когда они увидели, что мы готовимся принять бой, то попытались занять наиболее выгодное положение. И попались… Их корабли завязли в песке, а наша колонна осторожно обогнула банку и открыла огонь по севшим на мель судам.
— Последовало ожесточенное сражение, в ходе которого погиб Брауде Тролле — по свидетельству очевидцев, шальное ядро напрочь снесло ему голову. Оставшиеся на плаву корабли республиканцев вскоре обратились в бегство. Герцог Квендиго не стал преследовать врага из-за надвигающегося шторма. Буря разметала остатки республиканского флота; в Залив Дождей вернулись только два линейных корабля, четыре фрегата и авизо. После великолепной победы в собственных водах Титания понесла столь же сокрушительное поражение в водах Королевства. Военный флот Республики был уничтожен, однако и потери Бриллиантиды оказались весьма велики.
Дальнейшее кровопролитие удалось предотвратить, заключив между двумя странами крайне унизительный для Республики пакт. Согласно этому документу, Титания должна была отказаться от содержания собственного военного флота. Кроме того, ее судам запрещалось появляться в зоне влияния Бриллиантиды (под коей теперь подразумевалась вся акватория ниже 48-й параллели). Любой корабль, нарушивший этот параграф, подлежал аресту и конфискации. При таких реалиях ни о какой выгодной торговле с Югом речи быть не могло. Конечно, самые бесстрашные и отчаянные из капитанов Титании, пройдя длинным окружным путем и обогнув Бриллиантовый архипелаг по широкой дуге с запада, ухитрялись избегнуть столкновения с каперами. Однако военный флот роялистов, патрулировавший южные моря, оставлял им все меньше лазеек. Фактически Бриллиантида стала пиратским королевством; ибо морской разбой, сделавшийся важнейшей отраслью экономики, предоставлял широкие возможности для обогащения… Ну и так далее. На этом война с Титанией завершилась.
Юстас помолчал.
— Завершились бои, моя дорогая. А война… Она не может окончиться так просто; особенно между нами и Республикой. Я сомневаюсь, что доживу до подписания мира; возможно, и твоей жизни не хватит, чтобы увидеть это.
