Кэддерли расплылся в улыбке. Он понял, что Кэтти-бри заботилась об интересах Дансии, и ее, очевидно глубокая, дружба с его женой основательно согревала его сердце. “Я не могу быть уверен ни в чем”, — сказал он ей, “но, похоже, наблюденья дварфа точны. Сейчас я сильнее. Намного сильнее и энергичнее, чем когда я закончил строительство собора”. Кэддерли поднял руку и вытянул прядь седых волос, в которой пробивались волоски песочного цвета. “Карие волоски”, — продолжил пожилой жрец. “А когда собор был закончен, все они были седые”.

“Ты молодеешь!” — радостно объявила Кэтти-бри.

Кэддерли глубоко вздохнул, но затем не сдержался и кивнул. “Похоже на то”, — признался он.

“Но я ни в чем не могу быть уверен”, — сказал он, как будто опасаясь говорить о своих надеждах вслух. “Единственное возможное объяснение того, что мне являлось в видениях — моя неминуемая смерть — и утомление, которое я почувствовал по завершении работ над Храмом Парящего Духа были проверкой моей абсолютной верности желаниям и повелениям Денейра. Я честно ожидал смерти после первой службы в новом соборе, и, в самом деле, по ее завершении я почувствовал невероятное истощение. Я пошел в свою комнату — Ивану и Дансии практически пришлось нести меня — и уснул, ожидая, что больше никогда не открою глаза на этом свете. Я принял это”. Он замолчал и закрыл глаза, вспоминая этот судьбоносный день.

“Но сейчас”, — подсказала Кэтти-бри.

“Возможно, Денейр проверял меня, проверял мою верность”, — сказал Кэддерли. “Возможно, я прошел испытание, и мой бог решил пощадить меня”.

“Если он добрый бог, то он сделал именно этот выбор”, — прямо сказала Кэтти-бри. “Ни один добрый бог не заберет тебя у Дансии и близнецов, и …” Она замолчала и прикусила губу, стараясь не выдать секрет Дансии.

“Денейр — добрый бог”, — ответил Кэддерли не менее решительно. “Но ты говоришь о заботах смертных, но мы не можем понять волю или пути Денейра. И если Денейр заберет меня у Дансии и моих детей, он не перестанет быть истинно добрым богом”.

Кэтти-бри покачала головой, не будучи уверенной в этом.

“Есть более высокие значения и принципы, чем мы, смертные, можем понять”, — сказал ей Кэддерли. “Я верю в то, что Денейр сделает все абсолютно правильно, исходя из своих нужд и планов, которые стоят намного выше моих”.

“Но ты надеешься, что это правда”, — сказал Кэтти-бри обвиняющим тоном. “Ты надеешься, что снова помолодеешь, сравняешься по возрасту с невестой, чтобы прожить жизнь с ней и детьми!”

Кэддерли усмехнулся. “Не спорю”, — наконец признался он, и Кэтти-бри успокоилась.

Как впрочем, и Дриззт, все слышавший своим острым слухом, уделяя лишь половину своего внимания подготовке походного мешка.

Кэтти-бри и Кэддерли обнялись, и потом пожилой жрец, уже не казавшийся столь старым, крепко пожал руку Дриззта. “Принеси мне артефакт, осколок кристалла”, — сказал Кэддерли. “Вместе мы найдем способ избавить мир от его зла”.

“И приводи с собой отца”, — продолжил Кэддерли. “У меня такое чувство, что ему понравится гостить в Храме Парящего Духа”.

Дриззт еще крепче сжал руку Кэддерли, выражая благодарность за ту уверенность, которую испытывал жрец в успехе дроу. “Артефакт даст мне … даст нам”, — поправился он, глядя на Кэтти-бри, “необходимый предлог для путешествия в Каррадун”.

“Путь, по которому сейчас отправлюсь я”, — сказал Кэддерли и покинул друзей. Оставшись наедине, они молчали, заканчивая подготовку к дороге.

Дороге домой.

Ревджак знал, что этим все кончится, он понял это, когда осознал, что Берктгар не собирается отделяться от племени Лося, с целью возродить одно из других племен.

И сейчас Ревджак стоял лицом к лицу с грубым варваром, в окружении всего племени. Каждый знал, что сейчас произойдет, но это должно произойти, как положено, в соответствии с древними традициями.

Берктгар подождал, пока собравшие не умолкли. Он мог и потерпеть немного, потому что знал, что настроения соплеменников были в его пользу, и доводы о необходимости его вознесения набирали все большую силу. И, наконец, по прошествии множества, как показалось Ревджаку, минут толпа умолкла.

Берктгар поднял руки к небу, широко раздвинув их. За ним, прикрепленный по диагонали к спине, виднелся Банкенфуэре, его могучий меч. “Я заявляю свое Право Вызова”, — объявил огромный варвар.

По толпе пронесся гул одобрения, не такой сильный, как хотелось бы Берктгару, но все же было ясно, что многие поддержат его.

“По какому праву ты делаешь подобное заявление?” — как и следовало, спросил Ревджак.

“Не по праву крови”, — тут же ответил Берктгар, “но по праву деяния!” И снова молодежь, поддерживавшая его, раздалась оглушительным гулом.

Ревджак покачал головой. “Если кровь не требует вызова, для него нет причин”, — возразил он, и поддерживавшие его, пусть их было и меньше чем у Берктгара, тоже раздались одобрительным гулом. “Я правил мирно, но сильно”, — прямо закончил говорить Ревджак, бесспорным утверждением.

“Я тоже!” — быстро прервал его Берктгар. “В Сэттлстоуне, вдали от дома. Я провел наш народ через войну и через мир, и возглавил шествие домой в Долину Ледяного Ветра!”

“Где племенем Лося правит Ревджак”, — не колеблясь, прервал его пожилой воин.

“Но по какому праву?” — потребовал ответа Берктгар.

С этим у Ревджака была проблема, и он знал это.

“Какое право может заявить Ревджак, сын Джорна Красного, который не был вождем?” — лукаво спросил Берктгар.

На это Ревджаку было нечего ответить.

“Тебе дали твой пост”, — продолжил Берктгар, рассказав историю, которая и так была всем известна, но под несколько другим углом, чем обычно. “Его тебе передал не через вызов, и не по праву крови, Вулфгар, сын Беорнегара”.

Киерстаад наблюдал за этим со стороны. И в этот момент юноша понял, зачем на самом деле Берктгар так старался дискредитировать Вулфгара. Если ли бы легенда, который был Вулфгар, стояла выше жизни для каждого варвара, претензии его отца на трон и в самом деле были бы сильными. А вот если несколько дискредитировать Вулфгара, то …

“Который по праву занял место вождя, победив Хефстаага, а он был вождем по праву крови”, подметил Ревджак. “Сколькие из вас”, — обратился он к общему собранию, “помнят битву, победив в которой Вулфгар сын Беорнегара стал вождем?”

Многие закивали головой, в основном старшие члены племени, оставшиеся в Долине Ледяного Ветра все эти годы.

“Я тоже помню битву”. Вызывающе рыкнул Берктгар. “И я не подвергаю сомненью ни право Вулфгара быть вождем, ни все то добро, что он сделал для нашего народа. Но по крови у тебя права не больше, чем у меня, и вождем стану я, Ревджак. Я заявляю Право но Вызов!”

Голоса в его поддержку были как никогда громки.

Ревджак взглянул на сына и улыбнулся. У него не было возможности избежать вызова Берктгара, не больше чем, победить громилу в бою. Он повернулся к Берктгару и ответил. “Вызов принят”, — сказал он, и голоса поддерживавших обе стороны были оглушающие.

“Через пять часов, прежде чем солнце опуститься за горизонт”, — начал Берктгар.

“Сейчас”, — внезапно сказал Ревджак.

Берктгар внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, что за игру он затеял. Обычно схватка проходила через некоторое время после вызова, что бы оба участника успели морально и физически подготовиться к сраженью.

Берктгар сузил свои голубые глаза, а толпа застыла в ожидании. На лице громилы расползлась улыбка. Он не боялся Ревджака, ни сейчас, ни когда-либо. Его рука медленно потянулась через плечо, он схватил за рукоять Банкенфуэре и стал вытаскивать огромный меч из ножен. Ножны были подрезаны по верхнему краю, чтобы Берктгар мог с легкостью вытащить оружие. Он вытащил его и поднял тяжелое лезвие высоко к небу.

Ревджак поднял собственное оружие, но своему наблюдательному и обеспокоенному сыну он казался не готовым к бою.