— Хорошо, — согласился Хкуандув. — Ступай не мешкая, а потом возвращайся.

Ахаркнис исчез из виду, и Хкуандув встал у палатки, устроившись с той стороны, где не так сильно дул ветер. Постояв немного, он заглянул в палатку.

Денварфи, судя по всему, крепко спала, и Курхкаге, завернувшись в плащ и одеяло, дышал размеренно и легко. Успокоившись, он снова стал наблюдать за склоном горы.

Ветер крепчал, и снегопад все усиливался. Хорошо, что им удалось отыскать скальные выступы, которые прикрывают палатку от бури, но все же Хкуандув надеялся, что эта миссия близится к концу. И ему по-прежнему становилось не по себе при мысли, что, когда придет время завладеть артефактом и уничтожить Магьер, ему придется столкнуться со Сгэйльшеллеахэ.

Хкуандув выполнит свою миссию любой ценой — как всегда, защитит свой народ. Однако никогда прежде ему не доводилось вступать в противоборство с собратом по касте. До недавнего Совета клановых старейшин Хкуандув и не думал, что такое возможно.

Его размышления прервались самым бесцеремонным образом — перепрыгнув скальный уступ, прямо перед ним приземлился Ахаркнис. Глаза его возбужденно блестели.

— Буди остальных! — крикнул он. — В лагере Сгэйльшеллеахэ что-то происходит!

Согнувшись, Винн брела и шаталась под натиском ветра. Она так окоченела, что не было сил даже кричать. Она по-прежнему надеялась отыскать Мальца и Лисила либо наткнуться случайно на Ошу и Сгэйля. Однако время шло, и надежда покидала ее так же неумолимо, как покидали тело остатки тепла. В ее сознании безостановочно крутились обрывки спутанных мыслей.

Долго ли еще до рассвета? Сможет ли она идти, пока не рассветет? Прекратится ли пурга и выйдет ли хоть на минутку солнце? Что бы сказал Сгэйль, если бы сейчас был тут?

Он бы наверняка в очередной раз отчитал Винн за глупость. И за нотацией, без сомнения, последовала бы угроза применить к своей подопечной более суровые меры.

Винн отчаянно хотелось, чтобы Сгэйль и вправду был тут, отчитывал ее и грозил суровыми мерами.

Она потеряла счет подъемам и спускам, изгибам и поворотам тропы. Потом белая метельная мгла вдруг сменилась чернотой, как будто впереди, в свете кристалла, выросла гигантская черная тень.

Винн даже не вздрогнула.

Подняла голову, моргнула заиндевевшими ресницами. Путь ей преграждала отвесная скальная стена — еще один тупик. Прежде чем Винн бессильно уронила голову на грудь, собирая остатки решимости, чтобы повернуть назад, она успела заметить на темной гладкой стене еще более темное пятно.

Усилием воли Винн вынудила себя тронуться с места. Вблизи темное пятно оказалось проемом в каменной стене. Заглянув в проем, Винн увидела почти отвесный желоб, возникший в том месте, где скальная стена треснула и расселась. На дне желоба, усеянном камнями, почти не было снега — даже буре не под силу было замести эту узкую щель.

Может быть, Винн ошибалась, думая, что Малец повернул назад. Что, если он и Лисил тоже нашли этот проход? А если и нет, по крайней мере она сможет укрыться от ветра.

Винн ступила в желоб и ощутила смутное облегчение оттого, что натиск ветра ослаб. Камни ворочались, как живые, под ее окоченевшими ступнями, и, чтобы не потерять равновесия, она уперлась ладонью о стену.

Винн неудержимо бил озноб, и ей отчаянно хотелось присесть хоть на мйнутку, спрятаться от пронизывающего ветра. Может, даже немного поспать, прежде чем двинуться дальше. В недрах ее сознания прозвучал тихий голосок:

«Если остановишься, замерзнешь до смерти».

О-о, какой замечательный признак — она уже мысленно говорит сама с собой!

Винн сделала еще один шаг вперед и вверх, переместив ладонь вдоль левой стенки желоба. Надо двигаться, чтобы не замедлилось кровообращение… но эта мысль вызвала только прилив отчаяния. Ей нужен отдых… не сон, просто отдых… но она, стиснув зубы, заставила себя сделать еще один шажок.

Под ногой шевельнулся обломок камня, и лодыжку резко вывернуло вбок.

Винн даже не поморщилась — из-за холода она почти не почувствовала боли, — но при падении ее рука ударилась о дно желоба, и мелкие каменные осколки проткнули перчатку. Девушка подняла голову, глядя вверх, на выход из желоба. По щекам ее ползли слезы и тут же замерзали. Выход был совсем недалеко, и Винн поползла к нему, но, когда она выглянула из желоба, ее ожидало все то же опостылевшее зрелище — лед и покрывающий камни снег.

И больше ничего… и никого.

Винн откатилась назад, свернулась калачиком, прижавшись к стенке желоба. Лучше просто закрыть глаза и спрятаться от этого беспощадного мира.

К горлу подкатил комок тошноты. Два кусочка вяленой рыбы, съеденные на ужин, зловеще заворочались в желудке.

Винн передернуло от злости — даже собственное тело не хочет оставить ее в покое!

Тошнота усилилась, и в мыслях возник щекочущий шорох крылышка-листа.

Винн?..

Малец брел по девственно-чистому снегу, и не было ни следов, ни запаха, который он мог бы учуять.

Вначале он просто двигался назад по тому же пути, которым шел на поиски с Лисилом. Если Винн хотела их догнать, то она, вероятно, где-то неподалеку. Впрочем, скоро он изменил свое мнение. Небольшие расселины и ущелья разбегались по склону горы во всех направлениях — и все они в итоге вели вверх.

Среди избранных спутников Мальца Винн была особенной, неповторимой. Только она могла слышать его речь, только она была способна ощутить стихийного духа, который обитал в его собачьей плоти. И притом не разделяла ни слепого преклонения Сгэйля, ни священного трепета, который, подобно всем эльфам, испытывал перед маджай-хи Оша. Никогда Винн не обращалась с Мальцом как с возвышенным созданием не от мира сего.

И за это Малец в ней души не чаял.

Он остановился под скальным выступом и закрыл глаза. Даже сейчас, отчасти укрывшись от ветра, он дрожал не переставая. Они с Лисилом свернули налево, в ущелье, завершавшееся тупиком, где и отыскали Магьер… но других следов Малец не видел. Их уничтожила пурга.

Когда Винн была поблизости, Мальцу нужно было только помыслить ей, передать свои мысли прикосновением духа, в точности как он поступал, «общаясь» с сородичами. Или, по крайней мере, так описывала это Винн. Но сейчас, не зная точно, где она находится, сможет ли Малец дотянуться до нее? Сумеет ли проделать это издали, не привлекая нежелательного внимания стихийных духов?

Сородичи Мальца принадлежат ко всем стихиям — не только Духу, который особенно силен в живых существах. Стихийные духи — это также Огонь и Вода, Воздух и Земля, и, если они пожелают, во всем мире не сыщется места, куда они не смогут проникнуть.

Если они почуют, что Малец пытается издали дотянуться до Винн, то могут найти ее, прежде чем это сделает он.

А тогда, в эльфийском лесу, они уже попытались убить ее.

Малец не мог так рисковать. Он повернул от скального выступа и продолжил подъем, до тех пор пока не прошел через седловину между двумя скалистыми пиками. Эта тропа чересчур походила на путь в завершавшееся тупиком ущелье, и Мальца одолели сомнения.

Винн была совсем изнурена еще тогда, когда они устраивались на ночлег. Сумела бы она пройти такое большое расстояние, если бы вообще пошла именно этим путем?

Малец развернулся, большими прыжками промчался назад через седловину и двинулся уже по другому ущелью, ведущему наверх. И, едва сделав три шага, снова остановился.

Даже если бы Винн услышала его мысленный зов — зов, которым он обычно «общался» со своими сородичами, — она не смогла бы ответить так же. И все-таки надо хоть что-то предпринять, а не бесцельно скитаться в ночной пурге.

Малец пустил в ход окоченевшие лапы и разрывал снег до тех пор, пока его когти не заскребли по промороженной почве. Тогда он прочно уперся лапами в эту почву, соединившись с Землей. Снег — Вода; ветер, дующий прямо в морду, — Воздух; тепло, еще сохранившееся в теле, — Огонь; а Дух пребывает в его живой плоти. Соединившись со всеми этими стихиями, Малец погрузился в то, что Винн когда-то назвала «общением».