На щеках молодого человека выступила краска.

— Вы хотите сказать, что нечестно играю я?

— Вовсе нет. Я знаю, что ты играл честно, — Киллоран взял карты и стал их складывать в две колоды.

Для Натаниэля Хепберна это заявление стало слабым утешением. Он кивнул графу и направился к двери. Киллоран, провожая юношу взглядом, подумал, что может записать на свой счет еще одну простившуюся с иллюзиями душу.

Он остался один. Свечи догорали, огня в камине уже не было — только тлеющие угольки. Киллоран понятия не имел, куда именно сейчас направился Натаниэль, но готов был держать пари, что вовсе не к даме своего сердца. Юноша не смог бы отвечать в эти минуты на вопросы леди Барбары и разговаривать с ней. Ему предстоял намного более тяжелый разговор — с самим собой.

Ну что же… Пусть поговорит. Хорошо хоть Эмма находится у леди Селдейн. Там она в полной безопасности. В этом Киллоран был абсолютно уверен.

Если он еще кому-то доверял, то только этой женщине, крестной его матери. Киллоран питал к ней искреннюю привязанность, но старался не показывать даже этого. Леди Селдейн не даст Эмму в обиду. Даже ему. Или тем более ему?

Интересно, сумела Эмма забыть его? Может быть, теперь она его вообще ненавидит? Или по-прежнему страстно желает? Или, не приведи Господь, жалеет?

Как это ни прискорбно, но, скорее всего, последнее. Эмма не из тех, кто будет обманывать себя. Она не станет тратить время и силы души на такого закоренелого грешника, как лорд Киллоран. Его уже не исправишь, а ей в любом случае надо жить дальше. Леди Селдейн найдет ей мужа — какого-нибудь добропорядочного молодого человека. С ним Эмма заживет счастливо и спокойно — где-нибудь подальше от Лондона и графа Киллорана, чтобы последний, если ему вздумается напомнить бедняжке о своем существовании, не смог сие сделать немедленно. А там, глядишь, он выбросит эту вздорную мысль из головы.

Так, очевидно, думает леди Селдейн. Он не станет ее разочаровывать — забудет Эмму и сосредоточится на Джаспере Дарнли. Кровь злейшего врага поможет ему очистить свою душу… Или запятнает ее еще больше?

Ночь была тихой и темной. Натаниэль, запахнувшись в плащ, брел по улице и, спроси его сейчас кто-нибудь, куда он идет, вряд ли бы ответил на этот вопрос. Ему было все равно, куда идти.

У него больше не было чести. Натаниэль до сих пор не мог понять, как совершил столь ужасный поступок. Он поддался искушению и согласился с тем, что сдавать должен был Киллоран. Это опорочило все, что было для него свято.

Он сел играть с противником, заведомо более сильным — и удачливым — и был обречен на проигрыш… В последней партии, которая была нечестной, удача наконец повернулась к нему лицом. Но дело даже не в этом. Он согласился играть на леди Барбару… А ведь Киллоран считал его едва ли не праведником — эдаким безгрешным существом, которое никогда не унизится до неблаговидного поступка, до лжи и обмана. До мошенничества в картах…

Натаниэль поспешил уйти из дома, поскольку понимал: задержись он здесь хоть на минуту, признание само сорвется с его губ. Но этого нельзя было допустить.

Он поступился своими принципами, и сие не случайно. Его поступку нет оправдания, но объяснение ему есть. Натаниэль пошел на это во имя любви. В противном случае Барбара непременно отправилась бы с Киллораном в Париж. Ни она, ни граф не смогли бы признать, что это совсем не то, что им нужно. Может быть, честь — не такая уж высокая цена за спасение любимой женщины?

Очнулся Натаниэль только тогда, когда ноги привели его к особняку леди Фицхью. Света в окнах не было. Молодой человек тяжело вздохнул. Он уже неделю не видел Барбару. Проснувшись в то памятное утро в охотничьем домике Киллорана, Натаниэль увидел, что ее там нет. Остался лишь еле уловимый аромат духов… Возвращение в Лондон не принесло желанной встречи. Барбара отказывалась принимать его и сама не бывала ни у Киллорана, ни в свете.

Дома ли она сейчас? Одна? Или пригласила к себе кого-то из бесчисленных поклонников и упала в его объятия, высмеивая Киллорана и его незадачливого кузена?

Нет, Барбара не будет смеяться над ним. Натаниэль понимал это если не рассудком, то сердцем. Киллоран сказал, она должна знать правду. Что ж, он не будет оттягивать объяснение. Натаниэль поднялся по ступенькам и решительно позвонил в колокольчик.

Прежде чем этот мелодичный звон был услышан, прошло немало времени. Слуга в ливрее приоткрыл дверь, и из-за его плеча послышался голос женщины, служившей у леди Барбары экономкой. Она, еще не видя незваного гостя, уже выговаривала ему.

— Что за манеры? Прийти в благородный дом в такое время! — возмущению пожилой женщины не было предела — Кто вообще смог себе такое позволить?..

Слуга отступил в сторону. Экономка замолчала. Натаниэль тоже не говорил ни слова.

— А, это вы, мистер Хепберн, — тон стал совсем другим.

— Может ли принять меня леди Фицхью?

— Принять вас? Сейчас? — экономка изумилась. — Полночь — не самое удачное время для визита.

Натаниэль был готов к тому, что дверь тотчас захлопнется, поэтому удивился приглашению войти. Между тем леди Барбара тоже спустилась вниз и теперь с тревогой смотрела на молодого человека.

— Что случилось? — спросила она. — Зачем вы пришли?

— Мне нужно поговорить с вами.

— В такой поздний час?

— Да.

Леди Барбара сделала жест, отпускающий слуг. Лакей удалился сразу, а экономка немного замешкалась. Барбара нетерпеливо повела плечами. Подождав, пока женщина скроется в глубине коридора, леди Барбара подняла глаза на Натаниэля. В них был вопрос. Молодому человеку тоже не терпелось задать свой.

— Почему вы все это время отказывались принимать меня?

Барбара молчала. Потом она тяжело вздохнула. Натаниэль ждал, что она пригласит его в гостиную, но Барбара стояла в прихожей, явно давая понять, что не намерена затягивать разговор. Она поплотнее запахнула пеньюар, из-под которого виднелся край ночной рубашки.

— По-моему, здесь все ясно, — леди Барбара не смотрела юноше в глаза. — У нас с вами нет будущего, и вы знаете это не хуже, чем я. Я поеду с Киллораном в Париж, а вы найдете себе…

— Вы не поедете в Париж с Киллораном, — перебил ее Натаниэль, вовсе не желая слушать, какую судьбу она прочит ему.

— Почему? Вы не сможете мне помешать.

— Вы не поедете в Париж с Киллораном, — повторил молодой человек. — Вы останетесь со мной. Я вас выиграл.

Барбара изумленно воззрилась на юношу.

— Что вы сделали?

— Мы с Киллораном сыграли в карты. На вас. И я выиграл.

— Вот оно что, — сказала Барбара после продолжительной паузы. — Киллоран никогда не проигрывает. Значит, здесь было какое-то мошенничество. Как низко с его стороны…

— Граф играл честно, — Натаниэль наконец поймал ее взгляд. — Это я смошенничал.

Барбара Фицхью совсем растерялась. Что ей было делать после такого признания? Смеяться или плакать? Но как он вообще посмел?! Играть в карты на женщину, да еще пойти на обман, чтобы выиграть ее? Но кого она может винить в том, что один предложил такую ставку, а второй ее принял, кроме себя самой?

— Понятно, — тон у нее тем не менее был спокойный. — Раз уж вы такой счастливый игрок, я должна вас вознаградить, — она распахнула пеньюар. — Хотите взять меня прямо здесь, или на лестнице, или все-таки предпочитаете кровать? Выбор за вами, но я бы…

Натаниэль придержал ее руки.

— Барбара, вы меня не поняли, — мягко сказал он.

— Ну что вы! Я прекрасно вас поняла. Вы меня хотели, вы меня выиграли, и вы меня получите. Глупо… Вы и так могли получить меня в любой момент. Зачем вообще было ждать? Вы не разочаруетесь, но боюсь, как бы в итоге не решили, что сие не стоило таких переживаний… В конце концов, все женщины одинаковые.

— Все женщины, наверное, разные, но мне нужна только одна. Вы, Барбара.

— Наверное, разные? — она улыбнулась, но в голубых глазах мелькнула грусть. — Мой милый мальчик… Вы ведь еще мальчик, правда? А я давно потеряла счет своим мужчинам… Все, что вы слышали обо мне, — правда, и даже хуже того.