К свободе невозможно загнать палками…

Строительство стального цилиндра подходило к концу. Десятки кузнецов беспрерывно стучали молотами. Звенела сталь. Гудело пламя. Внешний корпус считался уже завершенным, и теперь работы велись внутри. Круглый люк был распахнут, и через него непрерывно сновали мастера, возбужденно жестикулирующие и волочащие за собой всевозможные железяки.

Денгар задумчиво провел рукой по стальному боку первого в истории корабля, способного совершать плавания во тьме Бездны, ощущая пальцами гладкую сталь, усеянную мириадами заклепок. Только бы все получилось…

А немного в стороне плотники уже заканчивали сооружение громадного механизма, предназначенного чтобы спустить цилиндр во тьму. Стоящая на исполинских опорах, сделанных из цельных стволов дуба, огромная машина напоминала подъемные механизмы, которые широко использовались при строительстве дворцов и крепостей. Безумное переплетение толстенных балок, канатов и многочисленных блоков следовало только одной цели – опустить стальной цилиндр в Бездну и вновь вытащить его целым и невредимым.

Из Цитадели в сопровождении десятка волшебников прибыло разнообразное магическое оборудование. Не дожидаясь окончания работы кузнецов и строителей, Рашир принялся крепить на стальных боках цилиндра какие-то сложнейшие конструкции. Кристаллы густо-синего цвета чередовались кусками черного как сама ночь камня, подобного тому, из которого в древности сооружались арки порталов. Внутренности железного корабля окутало ажурное плетение тончайших золотых нитей, в котором словно пауки в паутине застыли круглые шары небесно-голубого цвета. Но сердцем аппарата стал какой-то совершенно неведомый Денгару и Видане артефакт. Черный как ночь массивный камень украшала тонкая резьба. Знакомые руны древнего языка складывались в совершенно бессмысленные слова. И в этот камень будто бы вросло исполинское зеркало овальной формы. То есть, вероятно, некогда это было зеркалом. Сейчас идеально отполированная поверхность была покрыта десятками выбоин и потеков. Зеркало сморщилось, будто усохнув, и сделалось совершенно мутным, практически не давая отражения. Именно с этим зеркалом Магистр Рашир обращался так, будто это была величайшая ценность во всех мирах.

Превратившийся за последние дни в высохшего скелета, на лице которого безумными огоньками пылали глаза, Магистр работал, работал, работал… Днем и ночью, утром и вечером его можно было найти около гигантского металлического цилиндра. И отголоски бросаемых им магических сил можно было ощутить даже за много-много миль от изрытого холма, на вершине которого стальной цилиндр медленно обретал свои очертания.

Денгар и Видана помогали ему по мере сил. Соблюдая максимальную осторожность, они опутывали стальные стены тончайшей золотой нитью, строго следуя схеме. Они мазали стальные бока какой-то омерзительной слизью, один запах которой был способен свалить с ног даже мечезуба. Они накладывали заклятья, щедро напитывая силой повисшие в золотой паутине кристаллические шары.

И постепенно затея полусумасшедшего Рашира начала проясняться. Денгар мог только крутить головой. Никогда он не думал, что человек способен создать нечто подобное. Древние – да, но ныне… Невероятно! Невозможно! Только невероятно могучий ум мог разработать подобный план. Только настоящий безумец мог взяться за его осуществление. Денгар не понимал доброй половины заклинаний, вложенных в создание корабля Бездны. Он только ощущал спокойную грозную силу, которую хранили некоторые доставленные из Цитадели предметы. И если бы подобные артефакты создавали древние, он не удивился. Но однажды, перевернув небольшой металлический треножник, от которого буквально за милю веяло невероятно могучей силой, он заметил нечто необычное. Клеймо. Клеймо кузнечных мастерских Цитадели, говорящее, что эта вещь была изготовлена всего несколько месяцев назад.

Загадка. Он не мог поверить, что волшебники Ордена способны наложить магию такой силы и сложности. Денгар несколько часов провел, вертя в руках этот треножник и старательно вникая в сложнейшее переплетение пронизывающих его магических потоков. Тщетно. Мрачная сила артефакта так и осталась тайной. Кто мог создать подобную штуку?.. Я не знаю никого, способного хотя бы приблизиться к наложению подобных заклятий.

Денгар потратил уйму времени, пытаясь понять хотя бы общую структуру пронизывающей стальной цилиндр магии. Долгими ночами, когда луна безумно крутила круги в темном небе, он лежал, завернувшись в одеяло, и, прислушиваясь к мерному сопению своей жены, размышлял. Размышлял, стараясь разобраться в магии этого загадочного цилиндра. Он с трудом пробирался сквозь слои невероятно запутанных заклинаний… чтобы обнаружить еще слои, и еще… И не было конца.

Снаружи в ночной тьме, поглаживая стальные бока и тыча пальцами в заклепки, бродил Магистр Рашир. Денгар отчетливо ощущал накладываемое им заклятие. Ощущал, но совершенно не мог понять. Мрачная тяжелая магия изливалась беспорядочными потоками, чтобы мгновенно превратиться в безумное сочетание сил и потоков, которые, тем не менее, действовали. Действовали совершенно загадочным образом. Загадочная сила делала что-то… что-то непонятное.

Он засыпал, слушая шорох дождя, омывающего крышу небольшой убогой хижины. Видана тихонько вздыхала и постанывала во сне и Денгар понимал ее. Сны. Сны вновь вернулись.

Сны… Почти каждую ночь им являлось одно и то же видение. Безграничная тьма, темный песок под ногами, выветрившиеся скалы. Мертвый зев зловещей пещеры, откуда буквально тянуло смертью и тленом. В воздухе буквально витала смерть. А из мрака медленно выступала какая-то фигура. Мертвая фигура. Закутанный в истлевшие остатки плаща скелет скалился им, окутанный волнами мягко колыхающегося мрака. И во тьме багровыми огнями пылали его глаза. Глаза, которые буквально вытягивали душу. Глаза самой тьмы.

И даже сквозь сон Денгар ощущал магию. Тончайшие щупальца неведомой магии, старающиеся пробраться ему в голову. Он напрягал все силы, отталкивая чужеродное волшебство. Незримые щупальца мягко ощупывали выставленные им щиты… и с легкостью проникали сквозь них. Он отшвыривал их снова и снова…

И просыпался в холодном поту, чувствуя, как омерзительное ощущение чужого касания медленно исчезает из его головы. Сны. Магия. Сны порождены магией. Он не сомневался в этом. Возможно, это воздействие того чужеродного волшебства, которым Рашир щедро напитал свое детище. Или так влияет на меня умирающая Сеть? Денгар обнимал прижавшуюся к нему Видану и вновь погружался в беспокойный сон, где его уже поджидала темная фигура, ухмыляющаяся своим голым черепом.

И тут случилось то, что совершенно изменило все.

Магистр Рашир заболел.

Сначала это было практически незаметно. Полусумасшедший маг ковылял вокруг стального цилиндра, рассыпая свои чужеродные заклятия. Он непрерывно что-то бормотал себе под нос. Денгар и Видана с трудом различали отдельные слова, но общий смысл неизменно ускользал от них, хотя было понятно, что Магистр большую часть времени просто жалуется на боль и муки.

Шли дни. И с каждым днем Рашир ковылял все медленнее и медленнее. Он отдувался и горбился, по его лицу катились крупные капли пота. И только глаза его горели безумным пламенем. Но однажды они погасли. И в этот же момент Магистр упал. Упал ничком прямо в густую пыль.

Громким зычным голосом закричал оказавшийся поблизости рабочий, призывая лекаря.

Рашир неподвижно лежал на залатанном одеяле в своей комнатушке. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Глаза Магистра закатились, явив странно потемневшие белки.

– У него жар. – Видана привычным движением пощупала лоб больного. – Сильный жар.

– Но почему же он ничего не предпринял, хотя, несомненно, знал, что болен? – Денгар осторожно водил руками над безвольным телом волшебника, определяя причину болезни.

Видана молча пожала плечами.