Авенир, облегченно вздохнув, опустил лук и устало опустился на колени:

– Не слишком-то и сложно это было…

Слова замерзли на губах охотника. Из густой травы поднялся Фабиан. И он явно был в ярости. При падении он разбил себе нос, и теперь тоненькая струйка крови стекала по его губам и исчезала в бороде. Черная куртка колдуна, сделанная из самого лучшего бархата и украшенная золотой вышивкой, обгорела и местами дымилась.

– Все! Хватит! – Фабиан резким движением смахнул с лица кровь и вытер руку об вымазанные засохшей грязью штаны. Грубый низкий голос казался рычанием какого-то дикого зверя. – Вонифат, я хотел понять: способен ли ты использовать против меня Ключ. Но ты по-прежнему все такой же человеколюбивый слабак! И теперь ты умрешь. Наступающие времена требуют решительных людей. Таких, как я. А тебе в новом мире не будет места!

Ярчайшая вспышка света стегнула по глазам ошеломленного Авенира, весь мир закружился вокруг него в бешеной круговерти. Когда зрение молодого охотника восстановилось, то он с ужасом увидел, что Вонифат с залитым кровью лицом медленно клонится набок, а колдун-убийца стоит в трех шагах от поверженного волшебника.

– Ключ! – Хрипло завопил Авенир. – Вонифат, используй Ключ. Это наш единственный шанс, или мы потеряем все.

Вонифат упал на колени и, опершись одной рукой о землю, другой слепо ощупывал все вокруг. Его глаза заливала кровь, льющаяся из глубокой раны на лбу.

– Молчи, глупец! Не лезь не в свое дело. – Фабиан небрежно взмахнул рукой. Голубоватая молния вырвалась из его сжатого кулака и стремительно ударила молодого охотника прямо в грудь.

Все тело Авенира содрогнулось от ошеломляющей вспышки боли. Сильнейший удар отбросил его на несколько шагов назад. И последним, что увидел охотник мутнеющим взглядом, был проклятый убийца-Фабиан победно шагнувший вперед.

Смерть… Так вот она какая.

Бездна приняла Авенира в свои холодные объятия. Багровые огоньки приветствовали его своим мерным мерцанием…

Дорога сквозь Вечность

Ключ Творца. – Могущественнейший магический инструмент Творцов, широко используемый при формировании новых миров или внесения значительных модификаций в уже существующие творения. Также является основным символом власти Творцов.

Ключи изготавливаются из единого кристаллического образования, как наиболее подходящего материала для удержания магических сил, и снабжаются могущественными защитными заклинаниями, предохраняющими их от разрушения.

Все известные Мирозданию Ключи были созданы для единственной функции. Все они обладают возможностью прямого объединения с силой Сети (см. Сеть Творца) и используются Творцами для преобразования ее структуры с целью внесения каких-либо изменений в структуру миров.

Каждый из Творцов имеет по одному Ключу, сработанному им самим в качестве первого подтверждения своей силы. Таким образом, известно о пяти Ключах…

Полная энциклопедия Единения. Том 4, страница 76.

Великая библиотека Таулуса. 4794 год.

– Проклятье. – Каллист, сжав зубы, попытался снова привстать с кровати. – Как же это больно. Но я должен встать…

Почти два десятка опасных ран, причиненных тяжелыми арбалетными стрелами, чуть не свели его в могилу. Еще бы немного и…

Смерть не страшила волшебника, но и никакого желания умирать у него пока еще не было. Тем более, сейчас, в такое время, когда самый могущественный предмет Грастоса уже обрел свободу. И он имеет на него полное право. Право крови.

Ведь именно мой отец впервые обнаружил какие-то слабые и далекие возмущения магического эфира. Слабое и едва ощутимое изменение в структуре Сети привело его на Скалу Прощания более двадцати лет назад. И там после долгих осторожных поисков в одной из самых дальних комнат обнаружился древний артефакт. Ключ Творца… Могущественнейшая магия древних охраняла его, и никто не мог даже взглянуть на Ключ. Именно мой отец первым понял, что древние защитные заклинания быстро слабеют и нужно только немного подождать…

И он ждал. Он отказался от всего, что у него было. От денег, от связей, от друзей. Он поселился в одиночестве на Скале Прощания и прожил там долгих пятнадцать лет, наблюдая, как постепенно ослабевает древняя защитная магия и медленно проникая в ее тайны. Он восхищался искусством древних магов, наложивших такое великое заклятие. Даже усилия всех колдунов Грастоса, объединившихся для достижения своей цели, не смогли бы преодолеть эту защиту.

Но шли годы, десятилетия, века. Возможно, даже прошли тысячи лет. И великое древнее заклинание ослабело. Утратило свою грозную силу. Но все еще оставалось смертельно опасным.

Однажды на Скалу Прощания пришел еще один волшебник. Он тоже почувствовал Ключ. Отец долго наблюдал за ним и когда тот, наконец, добрался до комнаты с Ключом и погиб, сраженный защитной магией, он решил, что рисковать больше нельзя.

Нельзя было допустить, чтобы Ключ Творца достался кому-нибудь другому.

Отец вышел из своего построенного неподалеку домика и вошел в подземелье. Он предпринял рискованную самоубийственную попытку добраться до Ключа и пал, побежденный волей древних магов.

Но именно его рука впервые за долгие-долгие годы коснулась этого древнего артефакта. И не важно, что Ключ оставался в той комнате еще несколько лет. Важно то, что теперь он по праву принадлежит сыну впервые преодолевшего магическую защиту волшебника.

Ему. Каллисту.

Но для того, чтобы забрать свое наследие, следовало подняться с постели. И ослабевший маг снова и снова повторял свои попытки.

Нельзя терять времени. Иначе потом будет слишком поздно.

Стоящая на кривых ножках кровать снова заскрипела.

Нужно подняться.

О, Отец Сущего, о, Страж Бездны. О-о, как же мне больно.

Авенир открыл глаза. Над ним где-то на недосягаемой высоте отчетливо виднелся потолок, сделанный из широких сучковатых досок, поддерживаемый стенами из массивных бревен.

– Где я? – Попытался спросить молодой охотник, но голос отказался подчиняться ему, и вместо членораздельной речи из пересохшего горла Авенира вырвался какой-то приглушенный хрип.

Почти сразу же над ним появилась чья-то голова, и охотник понял, что смотрит прямо в широко раскрытые небесно-голубые глаза прелестной маленькой девочки лет десяти с косичками соломенного цвета.

– Мама, мама! Он очнулся! Мама, иди сюда!

К детской головке присоединилась голова взрослой женщины с точно такими же голубыми глазами и светлыми волосами.

– Пить… – Авениру показалось, что он произнес эти слова вполне отчетливо, но женское лицо непонимающе нахмурилось и склонилось поближе.

– Дайте мне… воды…

– Доченька, принеси водицы. – Оторванная от крайне занимательного разглядывания пришедшего в себя израненного чужака, девочка обижено надула губки, но послушно убежала, громко шлепая по полу босыми ногами. Каждый ее шаг молотом отдавался в ушах молодого охотника.

Она вернулась буквально сразу же и подала своей матери вырезанный из дерева ковш, с мокрого донышка которого изредка срывались капли воды.

– Пей. – Женщина поднесла ковш к губам Авенира и слегка приподняла его голову. – Пей.

Холодная вода показалась охотнику необъяснимо вкусной.

– Пей.

Авенир поперхнулся и хрипло закашлялся, ощутив, как внутри у него все скручивается от этих невыносимо болезненных судорог израненного тела. Ослепив на мгновение безразлично обмякшего охотника, вернулась безграничная и бездонная тьма. Он снова услышал прерывистое дыхание Бездны.

Авенир, поддерживаемый высоким светловолосым мужчиной, осторожно перебрался через порог и поспешно зажмурился, ослепленный безжалостно ударившим по глазам лучом солнца. Мужчина назвавшийся Силаном терпеливо подождал, пока его подопечный откроет заслезившиеся глаза, и аккуратно усадил его на небольшую скамейку, скромно притулившуюся под окнами их небогатого бревенчатого дома. Потом он сам устроился рядом, сев прямо на траву.