И теперь человек и кио волокли слабеющего, хрипящего шама куда-то в чернеющий лес из железных конечностей. О том, каким образом в этой грязи будет проведена трансплантация не самого лишнего органа разумного существа, Книжник старался не думать. Не мог он думать и о том, как станет управлять механическим монстром, в которого (если удастся) вольется свежая струя органической, разумной энергии.

Предстоящую чудовищную операцию он мог оправдать только одним-единственным доводом.

Лого останется жив. Пусть даже в чужом, жутком, холодном теле — но все же сохранит жизнь.

— Нужно еще и био тебе выбрать правильного, — бормотал, отдуваясь, кио — рудиментарный человеческий рефлекс, будто ему действительно было тяжело тащить тело умирающего шама. — Возьмем из подготовленных к поединкам. Надеюсь, найдется хоть один совместимый по тканям…

Посыпались непонятные технические и медицинские термины, но Книжнику слышалось другое: тихие поскрипывания, скрежет, позвякивания. Вокруг происходило какое-то медленное, вялое и оттого еще более жуткое движение. Присмотревшись, он с ужасом убедился, что вокруг действительно чуть шевелятся и вздрагивают стальные громадины боевых роботов.

— Они живые?! — сдавленным голосом спросил Книжник.

— Конечно. Почти, точнее — еще живые. Это Хоспис, — пояснил Тридцать Третий. — Здесь все и происходит.

— Здесь они умирают? — одеревеневшим голосом спросил Книжник.

— Одни умирают, других адаптируют для поединков и прочих надобностей — обыденным голосом отозвался Тридцать Третий.

Тут же вспомнилась жуткая «желудочная» электростанция в обители Первого. Книжника передернуло: «Умельцы хреновы…» Вслух же спросил:

— Слушай, Тридцать Третий, а кто он такой, этот Первый, — замялся, не зная, как сформулировать мысль. Тут же обмер, вспомнив эту жуткую стену, наполненную мозгами.

— О, великий Первый! — странным голосом произнес кио. Похоже, говорить об этом чудовище ему доставляло удовольствие. — Когда-то здесь был филиал базы академика Кулагина… Может, слышал про него?

— Нет, — покачал головой Книжник. С сомнением дернул плечом. — А что, он и вправду академик?

— Еще бы, — усмехнулся Тридцать Третий. — Его основная база — в районе Валовой улицы, под так называемой Башней Мозга. Как раз там — главная лаборатория по исследованию мозговой деятельности киборгов.[6] Лет пятьдесят назад наш клан окончательно отделился от его опеки. Но, сдается, нас не оставили без присмотра. В ноутбуке — ты его видел — информация по исследованиям академика. На основании ее Координаторы создали здесь Стену Предков.

— Это та, что с мозгами? — Парня передернуло снова.

— Это Стена Предков, — сухо сказал кио. — Когда приходит срок, мы не умираем — мы отправляемся туда, чтобы занять свое место в специально отведенной ячейке. И продолжаем служить клану. Тело, даже личность могут умереть, но многие функции мозга еще работают — на общее благо.

— Я не понимаю…

— Первый — это коллективный разум умерших кио, — сказал кио, и в голосе его послышалась едва ли не теплота. — Посредством программных средств компьютера Кулагин продолжает контролировать происходящие здесь процессы. Даже не спрашивай меня какие — понятия не имею.

— С ума сойти… — тряхнув головой, пробормотал Книжник.

Все-таки он погорячился, решив, будто что-то все еще объединяет людей и кио. Исключение, которым оказался Тридцать Третий, всего лишь подтверждало правило: эта раса бесконечно чужда людям.

— А вот и ангар! — объявил Тридцать Третий.

То, что кио назвал ангаром, представляло собой огромный пролом в трибунах — достаточный, чтобы в него мог свободно войти био средних размеров. Туда и поволокли обмякшее тело шама.

Внутри царил мягкий электрический свет. С точки зрения кремлевского парня — невероятная роскошь и неоправданная расточительность. Кроме того, где-то в глубине сверкала самая настоящая электросварка. Несмотря на ночь, здесь шла работа. Действительно — ведь кио не слишком нуждались в отдыхе.

Здесь, закрепленные в мощных стапелях из стальных рельсов, застыли несколько полуразобранных био. Над ними, похоже, изрядно потрудились выдумщики-кио, и в этих странных, вычурных фигурах уже трудно было узнать стандартных боевых роботов. Машины были лишены ненужных пусковых установок, орудий, метателей дисков и прочей бесполезной механики. Взамен — снабжены намертво приваренными когтями, гребнями, бивнями, навесными пиками и пилами — всем, что было призвано резать, колоть и рвать в клочья неподатливый враждебный металл.

Теперь стало ясно, что предстоящая операция пройдет в более-менее подготовленном месте. Похоже, копание в мозгах у био поставлено здесь на поток: кожух с одной из стальных голов был снят, обнаженные извилины болезненно распухшего мозга истекали отвратительной жижей разлагавшихся тканей. В мозгах с жутковатыми инструментами в руках ковырялся кио в белом халате. Непонятно — чувствовал ли что-либо распотрошенный биоробот, ощущал ли холод, страх, боль. Так или иначе, он покорно ждал своей участи.

Тридцать Третий вел негромкие переговоры с какими-то кио в таких же белых халатах. Книжник тут же предположил, что не все так просто с этими поединками. Не исключено, что местные «яйцеголовые» кромсают био не одной лишь забавы ради. Более того, закрадывалось предположение, что пресловутые поединки на потеху толпе — не более чем побочный продукт каких-то непонятных и даже секретных научных изысканий.

Ему не дали слишком углубиться в эти непростые размышления.

В сопровождении Тридцать Третьего приблизились трое кио в белых халатах. Довольно небрежно подхватили тело — и потащили в глубину ангара.

— Прощай, Лого… — тихо сказал Книжник.

«До скорого…» — прозвенело в голове, и было непонятно — послание ли это Лого или он говорит сам с собой.

Встрепенувшись, парень поспешил следом.

Кио тащили тело шама и чуть слышно переговаривались, пока не остановились перед одним из био со снятыми с головы и торса броневыми плитами.

— Вот этот — твой! — странным голосом сказал Тридцать Третий, и Книжник не понял, что услышал в его интонациях. Мечтательность? Зависть? И то и другое казалось странным.

Он просто принялся разглядывать робота. За основу взяли довольно редкую модель типа «Раптор». Редкую — в последнее время, ибо во времена Последней Войны это был один из самых массовых боевых роботов. Сравнительно небольшой, около десяти метров в длину, на мощных пружинистых лапах, с жуткими, цепкими передними конечностями, загнутым «охотничьим» когтем на ногах — чтобы не тупиться о землю при движении. «Раптор» прославился тем, что вел боевые действия «волчьими стаями». Внешне он отдаленно напоминал био типа «Рекс», но имел куда более легкую конструкцию из авиационных сплавов, стремительные обводы и повышенную агрессивность. Эти био специализировались на ближнем, контактном бое, так как, благодаря высокой скорости и маневренности, имели большие шансы прорвать оборону и устроить кровавую резню непосредственно в рядах противника. Они были эффективны и против танков, так как умение резко маневрировать затрудняло прицеливание танковых орудий, а передние конечности были будто специально приспособлены для того, чтобы вырывать с корнем танковые башни, пользуясь орудийными стволами, как рычагами. Но именно из-за подобного применения среди машин данного типа наблюдались самые высокие потери. Противник рассчитывал на быструю победу: био шли на Москву не для того, чтобы бесцельно слоняться по руинам последующие двести лет. Однако враг тогда основательно завяз на границе Садового кольца, а беспощадные атаки «Рапторов» остановили не танки — все решила пехота и мобильные противотанковые средства, вроде ПТУРСов, РПГ и даже переносных зенитных комплексов типа «Стрела». Впрочем, «Рапторы» успели унести с собой немало жизней защитников города. И то, что одному из них предстояло подарить новую жизнь умирающему шаму, было и странно, и в то же время символично.