Пока девушка говорила, я имел возможность рассмотреть ее и не мог не любоваться. Привлекательность Молли была той красотой, которая нередко встречается именно в молодых англичанках. Она не отличалась тем здоровым румянцем и пышностью форм, которые приводят в восхищение мужчин с юга Европы. Но в цвете ее лица присутствовали необычайная нежность и утонченность, большие глаза светились искренностью, а всем своим обликом она напрашивалась на сравнение с цветком. И я не сомневался, что Молли говорила чистейшую правду.

– Позапрошлым вечером, – продолжала она, – Алан показал мне письмо. Сказал, что поедет на следующий день, то есть вчера, увидится с ней и уладит все раз и навсегда. Этой женщине нужны только деньги, так он считал. Если ей их дать, можно быть уверенным – больше нам не о чем будет беспокоиться.

– Он к ней поехал? – спросил сержант Биф.

Девушка вскинула на него встревоженный взгляд.

– Этого я не знаю, – ответила она.

– А вы его с тех пор не видели?

– Только вчера ночью при известных вам обстоятельствах.

– Как же так?

– Мы, конечно, договорились о встрече в семь часов.

– Договорились встретиться? А почему он не мог просто приехать сюда?

Снова вмешалась миссис Катлер:

– Они все делали скрытно. Моя дочь прекрасно знала, что я не одобряю ее отношений с этим мужчиной.

– Ах да, тогда все понятно. И где же вы договорились встретиться в семь часов?

– Перед входом в кинотеатр.

Миссис Катлер при этом презрительно фыркнула, но дочь не обращала на нее внимания. Она казалась слишком гордой и к тому же чересчур глубоко опечаленной, чтобы реагировать на любые выпады матери.

– И он туда не явился?

– Нет.

– В таком случае как же получилось, что вы догадались поспешить в «Митру»?

Миссис Катлер изобразила крайнее возмущение.

– Ты пошла в «Митру»? Одна? Неужели это правда, Молли? Мне очень стыдно за тебя.

– Кто-то мне сказал, что Алан туда направился.

– Кто именно сказал вам об этом?

– Девушка, проходившая мимо. Флора Робинсон. Она видела, как Алан поехал туда от дядюшкиного магазина. А я… Я не могла ничего понять. Мне пришлось ждать его целый час вчера вечером. Я хотела немедленно увидеться с ним. Не собиралась заходить в паб, хотела только позвать его на улицу.

– Вот это могло бы быть с вашей стороны крайне неразумно, мисс, – заметил сержант Биф. – Мужчинам не нравится, когда женщины зовут их куда-то из подобных заведений…

Его рассуждения ледяным тоном прервала миссис Катлер:

– Не лучше ли вам будет ограничиться рассмотрением этого крайне прискорбного дела?

Биф словно опомнился.

– Разумеется, мэм, – согласился он. – Вам больше нечего добавить к своему рассказу, мисс Катлер? – спросил он затем.

Та покачала головой:

– Думаю, нечего. Хотя уверена: если Алан и убил человека, то это была самооборона, драка, в которую его втянули, или еще что-то в этом духе. Не в его характере подлое и трусливое нападение на ничего не подозревающую жертву. Хотя, разумеется, вы всегда его не любили, сержант…

– Он сам вам это сказал?

– Да. Он считал, что у вас на него зуб. С тех пор как вы в тот раз арестовали его.

– Он это заслужил.

– Возможно. Но он все равно считал вас своим врагом. Как-то даже говорил – хотя я не уверена в серьезности его слов, – что однажды поквитается с вами.

– Понятно. И кажется, это ему удалось. Задал задачку, решение которой может мне доставить большие неприятности. Но все же…

Мисс Катлер словно не слышала полицейского.

– Есть еще кое-что, – продолжала она. – Алан говорил, будто бы за ним следили.

– Следили? – резко выдохнул сержант.

– Да. Он не делился со мной подробностями, и я списала все на его буйную фантазию. Но он говорил о слежке…

– М-м-м, – протянул сержант, берясь за свою шляпу. – Забавно.

Потом сделал продолжительную паузу, глубоко задумавшись, и повторил:

– Это забавно.

Как ни странно, но сержанта вроде бы даже порадовало содержание беседы.

– Видимо, я был прав, – усмехнулся Биф, – а не они.

Слово «они» в устах Бифа неизменно обозначало начальство.

– Не такое уж простое дело, в конце концов. Да, нам известен убийца, признаю. Но ведь это далеко не все. Нужно теперь понять, а где же само убийство. Как говорится, приходится запрягать телегу впереди лошади.

Он быстро продвигался в сторону главной улицы Брэксэма – Хай-стрит. Мне заранее было неловко перед предстоявшим разговором с пожилой четой, поскольку беспардонная манера сержанта задавать вопросы могла причинить этим людям больше боли, чем он осознавал. Но ведь только с их помощью мы могли, вероятно, узнать получше «молодого Роджерса», получить информацию о его вчерашних передвижениях и хоть немного продвинуться вперед в расследовании.

Магазин оказался закрыт, и Биф громко постучал в дверь. Через несколько секунд Роджерс-старший уже стоял перед нами.

– Вы, это… Будьте помягче с миссис Роджерс, сержант, – прошептал он. – Жена все приняла очень близко к сердцу.

Биф кивнул, и мы втроем зашли в небольшую комнату, располагавшуюся позади магазина, где старая леди, выглядевшая такой счастливой еще утром на станции, сидела теперь у огня, сжимая смятый и почти насквозь мокрый носовой платок. Ее глаза опухли от слез.

– Мамочка просто обожала Алана, – сказал мистер Роджерс. – Она не может поверить, что мальчик сотворил такое. По крайней мере, не считает его способным на хладнокровное убийство.

Хозяйка повернулась к нам. Голос ее дрожал, но миссис Роджерс преисполнилась решимости выразить некую мысль, которую искренне считала очень важной.

– Если я каким-то образом сумею своими показаниями помочь вам все разъяснить, – сказала она, – то сделаю это с превеликой радостью. Не сомневаюсь, когда вы докопаетесь до истины, то поймете, что мальчик мог совершить нечто плохое только в целях самозащиты. Иначе и быть не могло.

– Ладно. Но для начала мне надо задать вам пару вопросов о вас самой, миссис Роджерс, – совершенно неожиданно для нее откликнулся сержант Биф. – Видите, вот здесь у меня записи, которые я сделал прошлым вечером, когда мистер Роджерс так тревожился из-за вас. Мне надо завершить их и дополнить историю. Как я понял, вчера вы поехали в Лондон, верно?

– Да. Поездом в 11.20.

– Вы взяли билет туда и обратно?

– Именно так.

– То есть собирались вернуться вчера же вечером?

– Да. Но в поезде я повстречала миссис Фэйрфакс…

– Фэйрфакс? – переспросил Биф. – Фамилия вроде как мне знакома. Она ведь здешняя, я прав?

– Нет, просто время от времени приезжает сюда вместе с мужем.

Биф принялся медленно выводить слова в блокноте.

– Речь о том джентльмене, что приезжает на рыбалку? А где они тут останавливаются?

– В отеле «Риверсайд прайвит», – ответила миссис Роджерс. – Ее муж часто наведывается сюда, хотя постоянно они живут в Лондоне.

– Ясно. И вы встретили миссис Фэйрфакс в поезде. Она была одна?

– Да. Муж решил задержаться на несколько дней. В поезде она вдруг предложила нам двоим доставить себе удовольствие и вечером сходить в театр, чтобы я потом осталась ночевать у них дома в Хаммерсмите. Сама не знаю, почему приняла приглашение. Но в тот момент, мне казалось, в нем не было ничего странного или необычного. Помню, она еще добавила, как редко нам, двум пожилым дамам, удается побыть вдвоем, без мужчин. Да и мне захотелось немного развеяться. Она сказала, что сначала мы посмотрим спектакль в «Палладиуме», а затем поужинаем в «Корнер-Хаусе». Меня такая перспектива приятно взволновала. Я только послала Альфу телеграмму, которую вы видели, и мы отправились развлекаться.

После необходимой ему новой паузы для аккуратной записи сержант Биф спросил:

– А для чего вам вообще понадобилось вчера в Лондон, миссис Роджерс?

– Потому что нам всегда нравилось…

Внезапно она отвернулась. Несколько мгновений неловкого молчания, а потом миссис Роджерс продолжила: