Во время погони, несмотря на целые тонны угля, наваливаемого в топку «Молнии», крейсеру с трудом удалось сохранить первоначальную дистанцию. Но каким же образом Андре и доктор очутились на борту «Молнии»?

После исчезновения Фрике и Мажесте (вместе со слоном) Ибрагим довольно бесцеремонно отправил обоих французов в Шинсонксо. Когда те собирались отправиться на поиски пропавших мальчуганов, то Андре, схвативший злокачественную лихорадку, чуть было не умер на руках у доктора.

Своим спасением он был обязан только чуду, которое совершило искусство и самоотверженный уход доктора. Но предпринять новый поход, отправиться наудачу разыскивать в неизведанных дебрях Африки потерявшихся мальчишек нельзя было и думать. Это было бы все равно что идти на верную смерть без малейшего шанса на успех. Андре после болезни едва мог двигаться, и его выздоровление обещало надолго затянуться.

Прежде всего следовало подумать о самом неотложном, а именно спасти Андре. К счастью, аптечка португальского губернатора была весьма богата хиной, этим главным лекарственным средством против лихорадки. И как ни велико было огорчение доктора и его тревога за участь Фрике, все же он не терял надежды рано или поздно увидеть его, веря в его находчивость, изворотливость и умение парижского мальчугана вывернуться из беды. А присутствие безгранично преданного ему негритенка, местного уроженца и сына этих лесов, еще более успокаивало доктора насчет судьбы Фрике.

Разве этот мальчуган не сумел устроиться, когда остался один без крова и пищи девятилетним ребенком среди улиц Парижа, этой громадной, густонаселенной пустыни, в сущности, более ужасной, чем неизвестные леса Экваториальной Африки? И вот, когда умирающий Андре стал подавать надежду на выздоровление, на сигнальной мачте у маленького рейда Шинсонксо появился сигнал, возвещавший присутствие в этих водах французского военного судна.

Эта радостная весть заставила усиленно забиться сердце доктора. Ведь французское судно было спасением, и надо было во что бы то ни стало сообщить на него о своем пребывании на португальском берегу.

Однако местный губернатор, у которого, вероятно, были свои основательные причины, не желал этого посещения, колебался некоторое время, прежде чем согласился подать сигналы на корабль. Но доктор, когда у него возникала в голове какая-нибудь мысль, ни за что не соглашался отказаться от нее и всегда упорно добивался своего.

Таким образом, и на этот раз ему удалось уговорами и убеждением добиться того, чего он желал. Сигналы были поданы с берега, и по прошествии трех часов к пристани подошла шлюпка.

При виде сидевших в ней моряков доктор вдруг воскликнул:

— Шлюпка… с «Молнии». Слышите! С «Молнии», с моего судна… Мы спасены! Теперь мы найдем наших мальчуганов. Пойдемте! Командир сделает для нас все! Живо в шлюпку!

Андре не пришлось долго уговаривать.

Горячо поблагодарив губернатора за его доброе отношение, наши друзья сели в шлюпку. Матросы с величайшим недоумением смотрели на доктора. Несмотря на его совершенно лысый череп и длинную бороду, несмотря на невероятную худобу его лица и кирпичный цвет кожи, они все-таки смутно угадывали в нем знакомые черты, но только не могли припомнить, кто бы это мог быть.

Некоторое время это очень забавляло доктора. Но в тот момент, когда боцман крикнул: «Отваливай!», доктор обратился к сидевшему неподалеку унтер-офицеру. Это был не кто иной, как тот самый рулевой Пьер, которому Фрике спас жизнь, отбив нападение чернокожего во время экспедиции в верховья Огоуэ. Доктор сказал:

— Ну что же? Разве вы не узнаете своих старых друзей? Да, да, ребятушки, это я, доктор Ламперрьер! Ну что, командир здоров?

— Ах, доктор, — отозвался Пьер, — вот счастье-то! Так, значит, эти немытые нехристи вас все-таки не съели!

— Как видишь!

— Вот командир будет рад!

— А я-то, как ты думаешь, не рад?! Ну, узнаете меня теперь, ребята? — обратился он к экипажу шлюпки, смотревшему на него с разинутыми от удивления ртами и выпученными глазами. — Ну как живете? Хорошо?

— Помаленьку! — отозвались некоторые матросы.

— Простите, доктор, — обратился снова Пьер. — Я не вижу с вами нашего мальчугана Фрике, того самого, что тогда спас нас всех от беды и который после пропал вместе вот с этим господином… Хотелось бы знать, где он и что с ним стало… Я, видите ли, обязан ему жизнью!

— Мы его потеряли пять дней тому назад, но не беспокойся, старина, мы его найдем!.. Мы обыщем весь берег! Быть не может, чтобы мы его не нащупали.

— Что до этого, то все, как один, вызовутся его спасать; этот юнга — настоящий матрос, и все наперебой будут стараться его отыскать!

— Благодарю вас, друзья мои, и за себя, и за него! Вероятно, вам вскоре придется подтвердить на деле свое доброе отношение!

Спустя несколько минут шлюпка пристала к крейсеру, который уже подошел к берегу.

Доктор взобрался на борт, моментально перекинув свою длинную ногу, и очутился на палубе, точно привидение или выходец с того света, среди группы офицеров, радостно приветствовавших его возвращение, хотя и не все его признали.

Конечно, его меньше всего ожидали вновь увидеть на корабле, и потому все обступили его, похлопывая по плечам и закидывая вопросами, так что он положительно не знал, на кого глядеть и кому отвечать. Его очень любили и офицеры, и весь экипаж.

Он представил командиру Андре, о котором тот уже слышал ранее и преклонялся перед его геройским поведением, проявленным им при нападении осиебов на паровой шлюп.

Андре ощущал себя на «Молнии» как дома, и все офицеры один за другим спешили познакомиться с ним.

Свою каюту доктор нашел в том же виде, как и оставил. Открыл свой сундук, достал из него новый, с иголочки мундир, призвал цирюльника и приказал ему сбрить седые клочья волос, топорщившихся у него на подбородке, — это было делом нескольких минут.

Затем, хорошенько вымыв лицо с мылом, тщательно расчесав свои баки и прикрыв лысую голову новеньким париком, на котором щегольски сидела форменная фуражка с тройным рядом золотых галунов, доктор, совершенно преображенный, вошел в кают-компанию. Андре был до глубины души поражен этой переменой.

— Не правда ли, я еще весьма представительный мужчина? — сказал доктор, сияя от удовольствия.

— Да, вы положительно очаровательны, доктор!

— Весьма польщен, мой милый! Я пришел вам сказать, что моя каюта к вашим услугам, а потому отправляйтесь туда и переоденьтесь так же. Вы найдете там и белье, и костюм, словом, все, что вам понадобится!

— Благодарю и не замедлю воспользоваться!

Андре отправился в каюту доктора, чтобы привести себя в порядок, а доктор стал рассказывать собравшимся в кают-компании офицерам судна о невероятных приключениях, в которых он и его товарищи, в том числе и негритенок Мажесте, являлись непосредственными участниками.

Нечего и говорить, что рассказ его имел громадный успех, причем первую роль в нем играл Фрике, сразу ставший после того любимцем всех офицеров, каждый из которых искренне сожалел о его отсутствии.

В результате было несомненно верно одно, а именно, что тут, вблизи берега, находился большой караван негров-невольников, которые должны были быть в самое ближайшее время отправлены на невольничьем судне на один из крупных рынков, торгующих живым товаром.

Возможно, что это судно уже прибыло и скрывалось где-нибудь в бухточке, незаметной с моря. Поэтому его необходимо было выследить.

Что же касается Фрике, то решено было откомандировать шлюпку или даже тот самый паровой катер, который был отправлен на поиски доктора Ламперрьера, с предписанием обследовать все бухты и заливы берега, затем подняться вверх по течению реки и регулярно сноситься сигналами с судном. Словом, командир обещал сделать все, чтобы разыскать отважного мальчугана.

Но, как мы сейчас видим, этим намерениям не суждено было сбыться, так как маленький парижанин уже находился в это время на невольничьем судне.