— Мы с Филипом друзья. Мы привязаны друг к другу. Я многим ему обязана. Наши отношения лишены страсти, но есть нечто, не менее прекрасное, — дружба. Я знаю, что могу положиться на него, а он на меня. Не думаю, что вы сможете это понять. Так получилось. Понимаете, виновата во всем я сама. Я вышла за Филипа, не любя его. Наверное, потому что не хотела терять лучшего, как мне казалось, друга, а он собирался возвращаться в Бостон. Я сказала ему правду, и Филип принял ее.

А от жизни мне хотелось немногого: не мерзнуть зимой, не страдать от жары летом и иметь приличное платье, чтобы пойти в церковь. Мне хотелось иметь семью, о каких пишут в книжках. Когда на меня свалилось громадное состояние, я не была к этому готова. Потом все пошло наперекосяк. Деньги, мистер Роллинз, не дают человеку счастья. Комфорт, безопасность — да, но не счастье. Деньги дают возможность помогать другим. Я обновила этот город. Я считаю его своим, но на самом деле он не мой.

Салли помолчала, перевела дыхание.

— А что вы понимаете под счастьем, мистер Роллинз?

— Это чувство, которое возникает утром, когда вы просыпаетесь, зная, что должно случиться нечто замечательное, что вам хочется сделать для кого-нибудь что-то хорошее, доброе. Вроде того, что вы сделали для мисс Руби. Так что счастливых искать не надо.

— Но я содействую проституции.

— Не будь вас, был бы кто-то другой. В городе, который вот-вот взорвется бумом, эта профессия может легко выйти из-под контроля. Вы пытаетесь решить проблему, выводя ее за пределы города. Никаких денежных выгод это вам не обещает. Надо смириться с фактом, что в мире есть вещи, которые не исчезают по вашему желанию. В ваших силах что-то изменить, но не отменить. Условимся на ланч завтра? Прочитаете все сегодня вечером, хорошо?

— Хорошо. А на ланч приходите ко мне. И обещаю, что по такому случаю я обязательно открою банку огурцов.

— Зайдете в офис или подождете здесь, пока я принесу папку?

— Я пройду до почты. Знаю, что шансов мало, но, может быть, есть что-нибудь от сыновей. Не забудьте письмо Элвина.

— Я буду тот парень, у которого в руке вы увидите пакет.

— Я и так вас узнаю.

— Как это?

— Вы же моя судьба. — Салли подмигнула остолбеневшему адвокату.

Придя домой, Салли разрезала плотный конверт и достала сложенный вдвое листок. Строчки задрожали, расплылись, ей вспомнилось, как давным-давно она получила письмо и как радовалась, что оно написано печатными буквами. Салли улыбнулась.

Моя дорогая Салли.

Вы свет моей жизни. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы доставили мне столько маленьких радостей. Надеюсь, что и у вас остались обо мне приятные воспоминания и после моей смерти найдется для меня доброе слово.

Хотел бы изложить на бумаге то, над чем немало думал в последнее время. Первое: есть новая компания, инвестирование в которую я бы вам рекомендовал. Мой племянник получил задание провести расследование. Если его доклад удовлетворит вас, настоятельно советую вложить в нее столько, сколько окажется возможным.

Второе: я хотел бы обратиться к вам по поводу Дэвина. Простите глупого старика, но мне кажется, что вы двое созданы друг для друга. Жизнь не баловала его. О чем-то он расскажет вам сам, что-то не хочет обсуждать даже со мной. Он добрый и заботливый мужчина, способный на любовь и привязанность, это свойственно и вам. Вам, дорогая Салли, необходимо предоставить свободу Филипу и снять с себя ту вину, которая терзает вас. Если вы не сделаете этого, то никогда не будете счастливой. Ваш брак — это не то, чего желал для вас Коттон. Вы до некоторой степени предали своего благодетеля. Давно пора обдумать это самым серьезным образом.

Вот и все, что я хотел сказать. Надеюсь, что хорошо послужил вам в последние годы. Хочу оставить вам свое пожелание. Пусть ваша жизнь будет полна, пусть звучат в ней чудесные слова, прекрасная музыка, пусть льется на вас теплый солнечный свет. Протяните руки и возьмите то, что предлагает вам жизнь. Ваш преданный слуга

Элвин Уоринг.

Салли трижды прочитала письмо и лишь затем предалась горю. Плакала она долго.

Было уже за полночь, когда, просмотрев последний листок, Салли убрала папку с отчетом по авиационной компании. В глазах ее застыло изумление. Плечи напряглись.

— Филип, ты не спишь? — крикнула она, надеясь, что он ответит.

— Дремлю. Книга оказалась такой скучной, что я чуть не уснул. Что случилось? Ты… сердита? Кто-нибудь звонил? Плохие новости? — Он вошел в комнату и так испуганно посмотрел на нее, что Салли и самой стало страшно.

— Нет, ничего такого. Ты знаешь, речь идет об одной авиационной компании. Мистер Уоринг и мистер Роллинз хотят, чтобы я инвестировала ее. Я уже решила это сделать. А теперь угадай, кто ею владеет. Не угадаешь, Филип.

— Боже мой, и кто же?

— Мой брат, Сет Коулмэн.

— Но… может быть, это кто-то другой с таким же именем.

— На последней странице есть некоторая биографическая информация. Это мой брат. Я знаю. Я чувствую. Там сказано, что у него есть ранчо неподалеку от Остина, штат Техас. Он женат, у него сын и дочь. Сейчас его сын служит на флоте, летчик-истребитель. Ранчо у Сета довольно большое, 250 тысяч акров. Он разводит скот, а недавно основал авиационную компанию. Мой брат богат.

— Тогда зачем ему деньги? — спросил Филип.

— Не знаю. Если бы здесь был мистер Уоринг, он сказал бы, что первое правило бизнеса состоит в том, чтобы не пользоваться собственными деньгами, если ты на плаву. Его ранчо называется Сан-бридж. Мне достался дом, который назвали Санрайз. Разве это не странно, Филип? Говорят, что он самый богатый человек в Техасе. Если это так, то почему он не вернулся за семьей? Почему не сделал для них ничего? Ушел и даже не оглянулся. Как ты думаешь, есть ли у меня шансы скупить пятьдесят один процент его акций?

— Боже мой, Салли, неужели ты хочешь подмять под себя собственного брата? В тебе просто говорит злость. Подумай хорошенько, прежде чем сделать нечто такое, о чем впоследствии можешь пожалеть.

— Ты хочешь сказать, что мне следует лететь туда и убить этого мерзавца? Да, именно это я бы и сделала. Из-за него умерла мать, он разбил ей сердце. Пэгги рассказывала, что, умирая, мама повторяла его имя. Только о Сете она и думала, а…

— Подожди, Салли, твоя мать умерла потому, что была больна. Я не отрицаю, ее состояние могло ухудшиться из-за него, но…

— Никаких «но», Филип. Если бы он хоть раз наведался домой, если бы хоть раз прислал денег, то, возможно, мама и не заболела бы. Могу поспорить на последний пенни, что он и не знает о смерти родителей. Не смей защищать его, Филип.

— Салли…

— Хватит, Филип, не дергай меня. Я сердита. Ты не знал мою маму. Пэгги рассказывала мне, какой она стала напоследок. Мои сестры буквально умирали с голода, а мама мечтала только об одном: вот вернется ее первенец, Сет, и проводит в последний путь, на небеса. Хотя бы немножко денег, Филип. Хотя бы пять долларов в месяц. Достаточно было бы и этого. Мама могла бы остаться в живых. А еще меня беспокоит Джош. Я сделаю все, чтобы отыскать его, и найду обязательно.

— Но ведь агентство Пинкертона не смогло его обнаружить. Ты потратила кучу денег, а результата нет.

— Я пыталась, Филип. Это мой долг. У тебя была чудесная семья, Филип. У тебя было детство, радость и смех. Я была лишена этого. Помню, меня беспокоило только одно: как бы не замерзнуть зимой и как бы наполнить чем-нибудь желудок. Слышишь, Филип, у меня не было детства! Этого не поправишь.

— Но в этом виноват не только Сет. У тебя же был отец. Он должен был позаботиться о детях, о жене.

— Когда мой отец потерял работу, Сет должен был заменить его, взять на себя ответственность за семью. Вместо этого он убежал из дому а потом его примеру последовал Джош. Ты пытаешься вступиться за него, потому что он мужчина. Но дело не только в этом, — Салли уже бушевала вовсю. — Наш сын Эш поступил бы точно так же, и ты прекрасно это знаешь.