- Хозяин? - спросила Марджана. - Право же, так это и в самом деле ты?
- Да-да, это я, дитя мое, - с улыбкой ответил Али-Баба, которого девушка пробудила от отчаяния. - Но что заставило тебя наконец узнать меня?
Она ответила так:
- Я служила вам и в плохие времена, и в очень плохие тоже. - Воистину верное описание его жизни. - Ваши стоны я узнала бы где угодно.
- У нас нет времени, чтобы вспоминать имена или прежние жизни! - воскликнул главарь, вновь собравшийся с мыслями. - Все мы - разбойники на веки вечные! Свяжите женщин вместе, чтобы мы могли вести их за лошадьми! - Сказав это, предводитель бандитов рассмеялся, наслаждаясь властью над беспомощными женщинами. - Никто не устоит перед нашей силой!
Но даже теперь служанка Али-Бабы не смолчала.
- Ваше обращение с женщинами, несомненно, свидетельствует о вашей силе! - Она дерзко улыбнулась атаману. - Если с нами вы справляетесь так же легко, как с воротами, то я готова поверить, что мы все свободны!
Всякое замечание Марджаны, казалось, приводило главаря во все большую ярость.
- Твой язык надо укоротить - и чем раньше, тем лучше! - сказал он, сумев кое-как совладать с дрожью бешенства. - И в данном случае я не уверен, что из-за этого ты станешь стоить дешевле! - Он пренебрежительно махнул Ахмеду, садясь на коня. - Привяжи ее последней, чтобы мне как можно меньше приходилось сталкиваться с ней!
Ахмед с удивительной мягкостью потянул непокорную служанку прочь от главаря. Касим, пока корзину его снова привязывали к лошади, в последний раз умолял нанести визит слепому портному, но его мольбы были столь же безрезультатными, как и все былые надежды и чаяния дровосека.
Впервые в жизни Али-Баба должен был признать, что поистине все идет совершенно, полностью из рук вон плохо.
Книга вторая История Аладдина
Глава пятнадцатая, в которую грозит вторгнуться совершенно другая история
Следующие несколько часов прошли для дровосека как в тумане.
Какие- то разбойники подошли к нему и подвели коня. Это он помнил. Должно быть, он как-то взобрался на этого коня, ибо оказалось, что он едет верхом в окружении людей в черных одеждах, таких же одеждах, как на нем самом. Он не слышал ничего, кроме топота конских копыт и отдельных грубых возгласов, время от времени звучавших над скачущей галопом бандой.
Где- то позади остались его родной город, женщина, на которой он был женат, и убогий домишко, в котором было теперь спрятано несметное количество золота. Он может не переживать за них, ибо никогда не увидит их снова.
Он больше беспокоился за Марджану и - да, он должен был признать это - за жену Касима. Их везли во Дворец Красавиц по приказу презренного главаря подлой банды. И хотя разбойник, бывший некогда дровосеком, понятия не имел об истинной сущности этого места, все же, учитывая моральные качества людей, поставляющих туда женщин, Али-Баба мог отчасти догадываться, что это такое. Касим, не будь он разрублен на шесть частей, без сомнения, немедленно почувствовал бы себя в подобном месте как дома. «А впрочем, - подумалось Али-Бабе, - возможно, по соседству с Дворцом Красавиц тоже отыщется какой-нибудь слепой портной».
Но его размышления были прерваны, поскольку кони стали замедлять бег.
- Мы добрались до места назначения? - спросил он разбойника, которого прежде звали Аладдином, скакавшего теперь справа от дровосека.
- Нет, до него еще полдня пути, - ответил Аладдин. - Должно быть, мы столкнулись с какой-то помехой.
- Прошу прощения? - переспросил Али-Баба, ибо не мог понять, что имеет в виду Аладдин.
Ахмед, едущий по левую руку от дровосека, счел нужным вывести его из этого замешательства:
- Наш хозяин, предводитель всех разбойников, - человек, не меняющий своих решений. Если он говорит, что мы едем в такое-то место, то мы будем ехать туда, невзирая ни на время, ни на расстояние, ни на трудную дорогу, пока не приедем. Из этого правила есть лишь два исключения. Одно - когда наша банда нежданно повстречает караван.
- Тут всегда надо остановиться и пограбить, - согласился Аладдин.
- Конечно, - добавил Ахмед, - едва ли есть смысл останавливать караваны теперь, учитывая размеры денежных возвратов. Наверное, это будет первый вклад в нашу Программу Рефинансирования Караванов. Но мы останавливаемся не только из-за караванов, - продолжал он. - Еще непредвиденные обстоятельства возникают, когда мы сталкиваемся с достаточно опасной ситуацией.
- Опасной настолько, что мы можем потерять слишком многих разбойников, - пояснил Аладдин прежде, чем Али-Баба успел спросить. - О, как ты уже наверняка заметил, в обычные дни мы часто теряем одного-двух разбойников. Но если в какой-то ситуации нам грозит потеря около дюжины членов банды, то даже наш атаман понимает, что заменить их удастся не сразу.
- Хотя не так уж и много времени на это нужно, - возразил Ахмед. - Требования к вступающим на самом деле самые элементарные. - Он наклонился в седле и похлопал по крышке корзины, едущей на соседней лошади вместе со всеми. - И те все время снижаются.
- Вы бы так не относились ко мне, - не без раздражения отозвался Касим, - будь у меня возможность быть сшитым воедино!
- Но все же, - признал Ахмед, - чем больше времени тратится на вербовку новобранцев, тем меньше его остается на золото.
- Есть сила, которая руководит всеми нашими поступками, - добавил Аладдин, и по крайней мере в этом оба бывалых разбойника оказались согласны. - Или, как в этом случае, удерживает нас от них.
Разбойник, которого прежде звали Гарун, заставил своего коня поравняться с остальными.
- Я не вижу никакого каравана, - только и сказал он.
Из головы колонны донеслись крики:
- Песчаная буря! Слезайте с коней! Прячьтесь! Идет песчаная буря!
- Успеем отдохнуть, - сказал остальным Гарун.
- И успеем укрыться от стихии, - согласился Аладдин.
- И успеем получить заряд песка в глаза и в глотку, - заметил Ахмед.
Но дровосек не мог пока разделить их тревогу.
- Песчаная буря? - в некотором замешательстве переспросил Али-Баба. - На небе над нами, кажется, нет ни облачка.
- Нет, - пояснил Гарун. - Насчет того, что она будет, сомнений нет. Ты убедишься в этом, если пробудешь в нашей банде достаточно долго, ибо среди нас есть разбойники, наделенные некими необычайными способностями.
- Я доподлинно знаю, что Разбойник Номер Двенадцать прав, - подтвердил тот, кого раньше звали Ахмедом. - Как мой господин, чье имя когда-то было Синдбад, ловко умеет определять денежную стоимость всего чего угодно, так другой из наших разбойников, тот, у которого особенно смуглая кожа, удивительно искусен в предсказании того, как поведет себя пустыня.
Али- Баба припомнил темнокожего человека и то, каким напряженным стал его взгляд, когда упал на дровосека. Али-Бабе казалось, что человек с таким взглядом должен знать великое множество всяких вещей. Он поведал о своих мыслях спутникам.
- Он часто ведет себя странно, - согласился Аладдин, озабоченно хмурясь, - и все же мне он почему-то кажется знакомым. В моей жизни столь многое изменилось, что порой бывает трудно припомнить лица и события.
- Когда все время смотришь на тридцать девять длиннобородых мужчин в черных одеждах, все они кажутся знакомыми, - успокоил приятеля Ахмед.
- Наверное, ты прав, - ответил Аладдин, обращая нахмуренное лицо к небу. - И все же теперь, когда наш новый разбойник упомянул об этом, этот человек… - Он запнулся, видимо не зная, как продолжить мысль. - Ах, будь у меня моя лампа! - Он погрозил кулаком равнодушным небесам. - Но это все пустые разговоры. Нам надо подготовиться к перемене погоды.
Лампа? И вновь Али-Баба услышал намек на то, что один из этих людей - возможно, тот самый, которого столь почитают сказители! Ибо с чего бы человеку так сожалеть об утрате обычного светильника для чтения? Разве что эта лампа давала уж очень яркий свет, предположил он. Али-Баба нахмурил брови, в точности как разбойник по имени Аладдин. Так ни до чего и не додумавшись, он снова взглянул на небо и заметил, что горизонт начинает темнеть.
